Закончить жизнь подвигом

Старикам Донбасса посвящается

Известный всему Донецку волонтер Федоровна длительное время никак не проявляет себя. Она попросту исчезла, будто растворилась, простите за банальность, в небытие.

Тем не менее, она стоит у меня перед глазами словно, возникая из размытого воздушного эфира, и продолжает свой разговор. Помню каждое ее слово, каждый мимический жест ее старческого лица и слезинки, появившиеся на глазах, когда она рассказывала о Широкино. В этот момент мне не хотелось подыскивать слова участия, а молча прижать ее к себе, потому что Федоровна напоминала мне мою родную бабушку, которую тоже звали Федоровной.

Мои неоднократные поиски через соцсети с публикацией ее фото и наведение справок у журналистов, которые ранее общались с Федоровной, ситуацию не прояснили. 
 
Федоровна, женщина 70-ти лет (позже выяснилось, что ей 78 лет), выходила в центре города на бойкое место и просила милостыню. 
 
Картина была примерно такая. Приличного вида, пожилая женщина упорно твердила «подайте, подайте» или молча, твердо глядя в глаза прохожим, настойчиво протягивала вязаную шапку, которая служила ей сосудом для сбора подаяния. На плечах у пенсионерки был чистый наглаженный, будто бы для торжественного приема, железнодорожный мундир со знаком почетного железнодорожника.

Люди охотно бросали в шапку денежки, порой не малые, но я, глядя на упитанные щечки просящей, сильно засомневалась в необходимости ее просьб.

Лишь, получив достоверную информацию, я оценила подвиг Федоровны. 

В июне 2015-го года силы ополчения эвакуировали всех жителей из поселка Широкино. 
Затем в качестве жеста доброй воли, следуя минским договоренностям, оставили Широкино.

Однако 14-15 стариков категорически отказались оставить родной поселок. Старикам, пережившим Великую Отечественную Войну, было дико отступать. 

- «Мы свою Родину не оставим, здесь родились, здесь умрем, кто, если не мы, пока люди есть в поселке – поселок живет», - объясняли старики свой поступок, поступок на который способны лишь люди неробкого десятка. 

Старики спрятались, когда эвакуировали людей.

Среди них были люди старше 80-ти лет, один достиг 90 летнего возраста, один лежачий больной. Безусловно, у них была разная судьба: кто-то по жизни был одинок, у кого-то родственники в далеких краях, кто-то брошен близкими людьми. А кто-то, имея родственную поддержку, сознательно решил не покидать родное Широкино. Остаться в поселке – это был их выбор. Но они еще не знали, с чем им придется столкнуться.

Они решили, что выживать легче, живя сообща. Они выбрали подвал большого дома, верхняя его часть была разрушена. Натаскали туда диванов и прочей мебели из брошенных домов, и поселились там.

- У них лучшая мебель, - с улыбкой рассказывала Федоровна. 

До войны поселок Широкий был зажиточным богатым поселком, который помимо приема отдыхающих в курортный сезон занимался ловлей лосося и производством красной икры.

Федоровна хорошо знала Широкино, это ее Родина. Она родилась в Широкино и жила там до 18 лет, а после перебралась в Донецк и устроилась работать на железную дорогу, где и проработала всю свою трудовую жизнь.

Многих стариков Федоровна знала лично и не смогла самоустраниться от ситуации, в которой оказались ее земляки. Вначале она покупала продукты на свою пенсию, потом поняла, что собственных средств не хватает, и вышла на улицу просить помощи у людей.

После исхода ополчения из поселка в течение нескольких суток было безвластие, потом зашли ВСУ. 

- ВСУ хоть как-то старикам помогает? - спрашиваю я,

- Что ты! Они такие, такие … к ним страшно походить (здесь и далее лексика автора сохранена), - в ее глазах, если не ужас, то ощущение смертельной опасности.

- Напьются и пьяные ездят по поселку на танках, стреляют куда попало, расстреливают дома, развлекаются. Однажды ездили прямо по перекрытию подвала. Гусеницы танка над головой, в подвале стены дрожат. Люди думали, что потолок обвалится, их обнаружат. Страшно, страшно, - повторила она несколько раз.

- То есть на улицу старики из подвала не выходят, так что ли?

- Выходят, когда стемнеет. Я же им (старикам – авт.) говорю: не выходите, я вам все принесу, все, что закажите. Так нет же, вышла одна и не вернулась, как раз в это время бомбежка началась. Еще как-то приехали совсем молодые мужики (возраст 35-40 лет для пожилой женщины это молодежь), чтобы посмотреть, как их дома. Их ВСУ расстреляли в упор, даже не спросили, как зовут, сразу начали стрелять, не произнесли ни одного слова.

Второй раз я встретила Федоровну через два месяца в конце ноября 2015 года. Она уже не была столько моложавой и молодцеватой, как прежде. В ней чувствовалась усталость - похудевшая, полные некогда щечки ввалились.

- Так трудно ездить, - жаловалась Федоровна, - до Широкино автобус не ездит, отказываются водители - опасно. Иду пешком три километра, а как-то денег не хватало на проезд, водитель посреди пути меня высадил. Дорога дорогая 300 рублей, а еще продукты купить надо.
Федоровна возила старикам в Широкино не только продукты, но и питьевую воду.

- Иду я по степи в руках две сумки и за плечами третья. А еще привязался один мужик в автобусе, продолжала она, – «куда идешь, давай вместе пойдем, я тебе помогу». Сам наглый. Я не могу от него отвязаться. Потом говорит «расскажи куда идешь, я тебе денег дам, много денег». Я испугалась. Все пассажиры его стыдить начали «чего к старухе пристал», а водитель, в конце концов, его высадил прямо посреди дороги.

- Чего хотел мужик?
- Да, не знаю я, может, укроповский шпион.

Вот уже два года на перекрестке проспект Мира – улица Университетская, где волонтер Федоровна обычно собирала деньги для гуманитарки, ее не видно.

Исчезла Федоровна. 
Жива ли она, где закончила свой земной путь? То ли на безвестном степном перекрестке, то ли на минной растяжке, то ли под автоматной очередью укроповского солдата, то ли от сердечного приступа в собственной постели. Может быть, в силу своего возраста она уже не в состоянии тащить три тяжелых сумки по дорогам войны, и безвылазно живет дома? А может, смотрит с высоты небес на нас живых глазами ангела?

«Большое видеться на расстоянии» - гениально написал Сергей Есенин в своих стихах. Придет время, и Федоровне поставят памятник – высокая статная старуха в парадном мундире железнодорожника, у подножья памятника старики Широкино, которым Федоровна носила гуманитарную помощь.
Я верю в то, что подвиги стариков Донбасса не растворяться в безвременье. Такие люди, как Федоровна - не атомы истории, они сами определяют ход истории своей страны.