Донбасс. «Здесь так трудно остатки надежды сберечь»

Война давно здесь стала горьким бытом.
Простым и страшным, как глаза собаки,
что потеряла навсегда хозяев,
но сторожит родное пепелище. 

И как осколки, что хранят на память
родители счастливого ребёнка,
поскольку был он не убит, а ранен
вот этим раскуроченным железом. 

Война вошла в подкорку поколенья,
младого племени, что ждало лучшей доли, 
но раз уж так случилось, то любимых 
ждут с фронта, как с рискованной работы.

Ночами жёны шепчут заклинанья: 
«Война подохни, выживи, мой милый».

Это стихотворение известный московский писатель и журналист Алексей Полубота написал во время съёмки своего первого документального фильма «Зайцево. Храм на линии фронта». Написал в свой третий приезд в воюющий Донбасс, поняв, что картинка, фильм по сравнению со словом зачастую имеют гораздо более короткий путь к сердцам и душам людей. Потому что правда, которую он там увидел и которую пытается донести, шокирующа – мирное население, в т.ч. дети, живут под обстрелами, гибнут, рушатся дома, школы и больницы. И с этой правдой надо что-то делать, хотя бы отогнать войну в степь, подальше от густонаселённых кварталов. 
По словам журналиста, фильм появился, благодаря смелости работавших с ним донбасских операторов Сармата Горловки и Ольги Блюминой. Рискуя жизнью, они вместе с Алексеем проводили съёмки под прицелами украинских снайперов. Большую помощь в окончательной «сборке» фильма оказал друг юности Алексея Ярослав Ломакин.
Презентация фильма уже прошла в Москве – в Центральном Доме литераторов и Санкт-Петербурге – в Музее воинской доблести Донбасса. Кстати, по словам директора музея Германа Владимирова, Алексей Полубота – один из первых людей, который в 2014 г. помог доставить в Питер очень ценный экспонат, ставший частью экспозиции музея – форму погибшего в Дебальцевском котле русского героя, казака с позывным Черномор. Ну, а автору этих строк довелось не только посмотреть фильм, но и побеседовать с Алексеем Полуботом. 

ОТЕЦ НИКОЛАЙ

Этот 20-минутный фильм – рассказ о жителях многострадального поселка Зайцево, находящегося практически на линии фронта. 
«Не покидайте дорогу! Территория вдоль дороги заминирована!» – такими табличками отмечен путь в Зайцево, которым добиралась съёмочная группа. Кроме заминированной территории здесь каждый день идут артиллерийские и снайперские обстрелы. Под эту лютую, ненавистную песню войны вынуждены жить несколько сотен человек, решившие не покидать свою землю. Здесь есть зоны – несколько улиц, где всё уничтожено подчистую. Но есть и Свято-Тихоновский храм, в котором служит о. Николай (Марковский), ставший опорой для прихожан в дни страшных испытаний. Впрочем, и сам о. Николай и его прихожане считают, что главная опора для них – это вера. 
«Если не будет веры в Бога, какой смысл в этом аду находиться?» – говорит о. Николай, получивший еще в 2014 году благословение владыки на службу. 
Священник живёт в более безопасной Горловке, но регулярно правит службу практически на линии огня. Время от времени о. Николай берёт с собой матушку и детей, считая, что среди прихожан тоже ведь есть дети – и на все воля Божья. 

– На 95%, – уверен священник, – это война спровоцированная. И если бы прекратились эти безумные обстрелы, время бы залечило раны. Ведь надо как-то жить, нельзя жить одной ненавистью, одной болью... Её будет становиться всё больше. Я всё прекрасно понимаю. Понимаю тех людей, которые потеряли родных и близких, свои дома. Но с болью постоянно жить нельзя – она сожжёт тебя дотла. 
Скрепя сердце он отпускает тех, кто пришёл к нему за благословением на отъезд из Зайцево, потому что понимает, что выдержать жизнь в аду дано не каждому. Может и в пост благословить есть скоромное, «если есть нечего, но осталась тушёнка из гуманитарной помощи». 
– Ведь Христос, – напоминает он, – не спрашивал: «Что ты ел?» Он спрашивал: «Ты любишь? Ты прощаешь? Ты сам прощения просишь?»

ПРИХОЖАНЕ

– Без о. Николая фильм не мог состояться – уверен Алексей Полубота, – потому что местные на контакт идут неохотно. Народ живёт в страхе не только потому, что их регулярно обстреливают – идёт информационная война. С «той» стороны периодически запускаются слухи, что вот-вот сюда зайдут «укры». Военные тоже просят не показывать их лица, потому что они – местные и могут пострадать их родственники. Я, вроде свой, о. Николай просит ответить на вопросы. 
«Я всегда хожу в своей одежде, – говорит не побоявшаяся общения с журналистом пожилая прихожанка, – другую я не могу надеть». Примут за чужака – могут застрелить. Иной раз снайперу, следящему через прицел своей винтовки за жителями посёлка, «что-то не нравится». А, может, ради забавы, кладёт он одну пулю перед идущим, другую – за ним. И тут уже понятно, что третья пуля будет – в человека. Вот так и живут под постоянным прицелом снайперов, позиции которых расположены в 200-700 метров от жилья. Это одна из причин постоянной стрельбы. 
Если раньше обстрелы были «по расписанию», по крайней мере, можно было предпринять какие-то меры безопасности, то сейчас, говорят жители, всё это неожиданно, не угадаешь. Сидишь за столом – влетела пуля, застряла между рамами, а могла ведь и в голову попасть. Или шли вот по улице, начался сильнейший обстрел – остановились, переждали под стенкой – Бог уберёг. 
Так и ходят прихожане в храм. Но, что интересно, в храм, стоящий на линии огня, приезжают даже те, кто уехали из поселка, считая это место благодатным. 
– Будем выживать, несмотря на бомбёжки и обстрелы, – говорит героиня фильма. – Будем огороды сажать. У меня 3 га огорода, 2 га посадила – и в бороне, и в борозде, и ползком. Есть много родственников, зовут – а с чем я поеду? Здесь, дома, как ни тяжело, найдёшь, что покушать, хоть овощи. А в гостях? У всех ведь свои проблемы. 
Много месяцев посёлок жил без света. Теперь электричество есть, но даже холодильник нельзя включить – не тянет. 
Господь, по словам прихожанки, бережёт их. «Некоторые думают, что Зайцево стёрто с лица земли, а мы живы. Есть пострадавшие, есть разрушения, но мы живы!» – убеждённо говорит она.
Есть в фильме даже молодожёны. Муж – на позиции, жена в Зайцево, ждёт – не дождётся, вся в тревоге. 
Заканчивается фильм словами автора:
– В посёлке есть развалины старого храма, возведённого стараниями жителей ещё в XIX веке. Стены его не раз принимали на себя снаряды и осколки, прилетающие с той стороны, защищая ныне действующий Свято-Тихоновский храм. И сейчас, в трагические дни, в среде жителей вызревает мечта возродить этот древний храм, тем более что место это, как считают прихожане, отмечено Богом – здесь похоронен православный старец Тимофей. К его могиле за исцелением приезжают люди не только из близлежащих мест, но и из России и других стран. 

ТИХИЙ ПОДВИГ

Фильм «Зайцево. Храм на линии фронта» стоит немного особняком от документальных лент о войне в Донбассе. Здесь не показаны подвалы, где во время обстрелов прячутся жители, не подвёрстана кровавая хроника с развороченными трупами, нет кадров окопного быта защитников. Но всё это не лишает фильм крайней степени напряжённости, которая чувствуется и в словах его героев, и в кадрах разрушений, ставших для жителей обыденностью. 
– В фильме, – говорит Алексей Полубота, – мы пытались показать мироощущение православных мирных людей, ощущающих себя частью Русского мира, которые в нечеловеческих условиях войны сохраняют человеческое достоинство и веру.
…За год, прошедший со времени съёмок, в прифронтовом посёлке мало что изменилось. Обстрелы то на время затихают, то возобновляются с новой силой...

ПОСЛЕ ФИЛЬМА

– Если для прихожан пос. Зайцево в условиях войны опорой является вера, то, что является опорой для невоцерковленных жителей?– спросила я у автора фильма.

– Вопрос сложный. Думаю, что вера есть не только у воцерковлённых людей, как говорится, не бывает атеистов в окопах под огнём. Просто кто-то ходит в храм, кто-то нет. Кто-то, кому некуда деваться, пребывает в апатии – не живут, а выживают. Я был в нескольких домах, видел таких людей. У большинства состояние подавленное.
Если в 2016 году мы приезжали с поэтом Алексеем Шороховым, выступали, видели, что у людей есть надежда, то сейчас её всё меньше и меньше. Наверное, всё-таки помогает надежда, что всё закончится. «Пока живу – надеюсь». 

– Судя по вашей фамилии, ваши предки имеют отношение к казакам. Вы сами – уроженец какой земли? И что вас привело в Донбасс?

– Я уроженец самой северной части славянской земли, я родился в Мурманске. Предки по отцовской линии – действительно с Кубани, кубанские казаки, перед этим бывшие в запорожском казачьем войске. А по маминой линии я – великоросс. Я представляю собой симбиоз малороссов и великороссов. 
А что сподвигло поехать в Донбасс? Я всегда считал трагической ошибкой разрыв трёх братских народов. Можно считать, что это один народ. Я не мог оставаться в стороне, когда началась агрессивная украинизация, которую правильнее назвать разрусификацией огромной части русского народа. Поэтому считаю совершенно естественным своё желание помочь соотечественникам, которым сейчас труднее, чем нам.
Первый раз я вообще границу перешёл 11 мая 2014 года нелегально вместе с добровольцами в Марковском районе Луганской области, потому что по приказу киевской власти всех российских журналистов, едущих в Донбасс освещать референдум, снимали с поездов. За пять лет войны было много поездок – как журналиста, с писательскими делегациями, с гуманитарной помощью. Последний раз был 8 мая прошлого года, мы выступали на Саур-Могиле (мемориал на границе трёх областей – Донецкой, Луганской и Ростовской, посвящённый защитникам Донбасса в Великую Отечественную войну – Л.Г.). 
Впечатление удручающее, мемориал разбит. Там внизу похоронены ребята, защищавшие высоту от украинских нацистов в 2014 году. Через 70 с лишним лет они повторили подвиг отцов и дедов. Я видел приезжавших туда бойцов, их можно отличить сразу – хромающие, израненные. Там переплелись две войны – Великая Отечественная и нынешняя. Это было не очень близко к фронту – где-то за километр.

– Планируете ещё поездки в Донбасс?

– Да, хочу сделать цикл фильмов о храмах Донбасса. Я, например, знаю, что в Донецке в поселке Трудовские есть храм Иоанна Кронштадтского с похожей историей. Надеюсь, этим летом всё сойдётся. Каждый раз надеешься, что твой следующий приезд будет на мирную территорию. Хотя после пяти лет кровавой паузы уже сложно надеяться на мир. Сегодня в Зайцево стреляют так же, как и два года назад. Поэтому количество людей потихоньку уменьшается. Постоянных прихожан храма – человек 20-30, в т.ч. и дети. Их детство определила война.
На прошлый Новый год мы, собрав немного денег, смогли организовать поездку 30 детей в музей миниатюрной книги Горловки. Нельзя сказать, что все они прихожане, но батюшка собрал всех. Из них более половины ни разу не были в этом музее, хотя Зайцево находится от Горловки всего в получасе езды. Правда, волонтёры возили недавно группу детей в Москву, и к Чёрному морю. Но всё это зыбко, несистематично. 
Те же выборы президента Украины люди воспринимают как очередное шоу, которое не поменяет их жизнь. Я не надеюсь на изменения с приходом Зеленского, но, может быть, что-то в России изменится. Например, наше руководство обратит внимание на соотечественников и воплотит в жизнь слухи о выдаче российских паспортов. 

– Тема выдачи российских паспортов, вновь выплывшая «из надёжных источников» в период предвыборного марафона, изрядно навязла в зубах неоднократно обманутых в своих ожиданиях жителей Донбасса, у тех, кто плохо знает донбасский характер, вызвала сомнение: а не уедут ли сразу в Россию её новоиспечённые граждане, покинув столько долго удерживаемую землю? 

– Те, кто хотел, – говорит Алексей Полубота, – уехали без паспортов. Наоборот, став гражданами РФ, у них будет больше мотивации защищать эту землю. 

– Эту землю будет кому защищать, – неожиданно возвысил свой голос один из участников встречи и, выйдя из рядов, стал рядом с Алексеем. – Я доброволец первой волны из Вологды. В прошлом году я ездил в Донецк и Макеевку, хоронил Димку из батальона «Восток». И мы готовы в любой момент вернуться туда. Вместе с ополченцами. 

Отчего здесь такие горячие звёзды?! 
Даже могут насквозь твоё сердце прожечь. 
На студёных ветрах, вышибающих слёзы, 
здесь так трудно остатки надежды сберечь. 

Этот сумрачный гул из-за тьмы терриконов, 
словно зыки разбуженных бесов войны. 
Но сильней всё равно светлых глаз непреклонность 
средь разорванной в клочья ночной тишины.

– Этот и другие стихи, прозвучавшие в этот вечер, вошли в цикл о Донбассе нового поэтического сборника Алексея Полубота «Вечность». Половину денег, собранных от её продажи, он отсылает в Зайцево... 

Алексей Викторович Полубота родился в 1975 году в Мурманске. В 2000-м окончил Литературный институт им. А.М. Горького (семинар Юрия Кузнецова). В этом же году принят в Союз писателей России. Ответственный секретарь Комиссии по литературному наследию Н.И. Тряпкина. Организатор ряда литературно-гуманитарных акций в поддержку восставшего Донбасса. Работал электромонтёром в Мурманском рыбном порту, продавцом, спецкором газеты «Труд», руководителем Центра современной молодёжной культуры Департамента культуры Москвы, обозревателем «Литературной газеты», обозревателем интернет-издания «Свободная пресса». Автор трёх литературных сборников. Отец троих детей. Живёт в подмосковном Реутове.