Как большевики освободили крестьян от средневекового рабства

90 лет назад Совет Труда и Обороны СССР принял решение о создании в стране широкой сети машинно-тракторных станций. Тем самым Советская власть приняла действенные меры для реального освобождения крестьян от большей части тяжелого и неквалифицированного труда. Хотя ее враги по-прежнему именуют это «закабалением» и «восстановлением крепостного права», проливая «крокодиловы слезы» над «несчастными кулаками», репрессированными в период коллективизации.

Общепринятой даты начала самой коллективизации в исторических трудах не существует. Обычно речь идет о минимум 5-летнем периоде с 1927 по 1933 годы. Хотя большая часть историков выделяет в качестве «великого перелома» именно 1929 год, когда наблюдался просто «лавинный рост» коллективных форм хозяйствования на селе.
Последний, конечно, произошел не просто так, но при активном содействии государства. Местами, как принято говорить, «в добровольно-принудительном порядке». Впрочем, уже весной 1930 года, после программной статьи Сталина «Головокружение от успехов» «перегибы» коллективизации быстро сошли почти на нет.
Другое дело, что и без усердия отдельных чиновников образца «доверь дураку Богу молиться – он и лоб разобьет» ситуация в сельском хозяйстве поначалу не улучшилась, несмотря на проведенное обобществление соответствующих «активов». Что лишний раз доказало правильность мысли Иосифа Виссарионовича: «Кадры решают все!» 
Неудачное управление отраслью в начале 30-х, произошедшее на фоне неурожая, вызвало даже голод 33-го года на Украине, Кубани и Северном Кавказе. Хотя, конечно, списывать его лишь на профнепригодных председателей колхозов не приходится. 
Простые крестьяне тоже вложили в эту трагедию свою немалую лепту – и нежеланием сдавать скот на колхозные фермы, и снижением собственной производительности труда в расчете «пусть лучше сосед поработает – а я буду работать спустя рукава». 
Спустя десятилетия такая лентяйская философия обрела свое выражение в ироничной пословице: «В колхозе хорошо жить – один работает, семеро лежат». Что, впрочем, в эпоху «развитого социализма» уже не приводило к столь печальным последствиям. Благо, найти трудолюбивых людей для работы в качестве хотя бы механизаторов, от которых зависела бы «львиная доля» урожая, было возможно.

***

А перенесению акцентов на механизацию вместо многовекового «копания в земле» с помощью сохи как раз и способствовало именно широкое внедрение машинно-тракторных станций в СССР. Кстати, если уж современным либеральным критикам «социалистического рабства» так неймется, то МТС, по сути, были очень даже прогрессивным аналогом самой что ни на есть «рыночной» формы хозяйствования, аренды. 
Действительно, не только в СССР, но и на Западе тоже далеко не все мелкие производители могли позволить себе покупку собственной дорогостоящей сельхозтехники, тех же комбайнов, например. Ведь работает она, от силы, несколько месяцев в году, а обслуживать ее надо круглогодично; соответственно, трактористы-комбайнеры и механики тоже должны круглогодично зарплату получать, неквалифицированными «сезонниками», вроде уборщиков клубники, тут не обойдешься.

Вот и стали создавать в Советской стране специализированные предприятия, занимающиеся обслуживанием сельхозтехники и ее предоставлением сельским хозяйствам. Если в 1932 году МТС насчитывалось чуть меньше 2,5 тысяч (при 73 тысячах тракторов), то уже перед войной станций стало уже больше 7 тысяч – с увеличением числа техники всемеро. 
Ну а в 1957 году, накануне упразднения МТС и передачи техники в отдельные хозяйства, число сельхозмашин превышало уровень 30-го года уже в 15 с лишним раз, достигнув 1 млн 44 тысяч! Впрочем, полностью станции не закрывали, преобразовав их в своего рода «сервисные центры», предприятия «Сельхозтехники», успешно существующие до сих пор.
Соответственно, подавляющая часть пахотных работ, уборки урожая, обмолота и проч. в советском сельском хозяйстве стала производиться машинами, а не ручным трудом. А сам труд, за исключением отдельных малоквалифицированных профессий, стал более сложным, но и более физически легким.

***

Критики колхозной системы не устают стенать о «большевистском закабалении крестьянства», упорно не желая видеть за отсутствием у крестьян паспортов их реальное освобождение от многовекового фактического сельхозрабства. 
Что с того, что после 1861 года, формального упразднения крепостного права, любой бывший крепостной мог, при желании, уйти в тот же город, на заработки? Для этого надо было еще подходящую работу найти! 
Ну так и в годы ускоренной индустриализации число рабочих мест увеличилось на десятки миллионов. И заполнялись они, как нетрудно догадаться, за счет вчерашних крестьян. Также в разы выросло количество студентов высших и средних учебных заведений, куда также принимались и выходцы из села, коим для этого (как и будущим рабочим) тут же выписывали паспорта.
Но что да – то да, с просто поисками лучшей жизни Советская власть старалась бороться. Потому что реально такие «поиски» заканчивались для соискателей, в лучшем случае, «люмпенизацией», в худшем – бродяжничеством, «уходом на панель», а то и пополнением рядов криминала. А с такими явлениями стараются бороться во всех нормальных странах, за исключением разве что тех, которые стали ареной «победы торжествующей толерастии». 
Так что желающий покинуть колхоз и уехать в город должен был, для начала, принести в сельсовет убедительные доказательства наличия у него в городе будущего места работы или учебы. Ну как для въезда в западные страны желающему необходимо иметь при себе приглашение тамошнего гражданина и сумму денег, необходимую для сносного проживания на время путешествия. В противном случае незадачливого путешественника не пустят дальше пограничного пункта страны прибытия.

***

Но все же – так ли нужно было спешить с массовой коллективизацией? Может, Советской власти надо было с ней подождать, пока она не произошла бы «эволюционным путем»? Ведь, в отличие от мифов, раздуваемых современными либеральными критиками СССР, «западный либерализм» в России даже века назад особым пиететом не пользовался.
Уж как царский премьер Столыпин крестьянскую общину разрушал, «кнутом и пряником», с упором на «пряник» для желавших ее оставить переселенцев, но воспользовалось его «любезным предложением» от силы десятая часть селян. Да и те, в большинстве своем, после переселения в Сибирь тоже образовали там новые, уже свои, общины.
И такая форма труда (хоть в селе, хоть в городе), как «артель», тоже была. И в кооперативном движении разных форм даже перед революцией было задействовано едва ли не половина сельских жителей.
Но вот не оставили возможности для «эволюции» форм сельского хозяйства ни международная, ни внутренняя обстановка. С международной все ясно – все буржуазные элиты соседних стран спали и видели, как бы побыстрее задушить первое в мире государство рабочих и крестьян. Желательно без лишних усилий, как говаривал один из видных британских политиков, «костлявой рукой голода».
А чуть было не реализовала эти людоедские планы наша внутренняя «пятая колонна» из числа тех самых «невинно репрессированных» «крепких хозяев», больше известных под термином «кулаки». С просто затаенной ненавистью этих персонажей Советская власть еще могла смириться (и до 1927 года мирилась), но вот с открытым саботажем хлебопоставок, угрожавшим голодом в стране она смириться не могла.
Но ведь именно это, под названием «хлебная стачка», и произошло в 27-м году, когда кулаки отказались продавать хлеб государству по установленным им твердым ценам. А у других, более лояльных новой власти крестьян, хлеба в значительных количествах просто не было! «Товарность» (то есть производство хлеба не для собственного употребления, а на продажу) в хозяйствах бедняков и середняков составляла от силы чуть больше 10%! Большая часть наличной сельхозтезники тоже находилась в руках кулаков, несмотря на их формально небольшую долю, 6-7% от общей численности селян.

***

Нет, «правые» в ЦК ВКП(б), вроде Бухарина и Рыкова, даже предлагали «рыночный способ» решения кризиса – повысить закупочные цены на хлеб в 3-4 раза, чтобы сельские «мелкие капиталисты» согласились продать хлеб из своих «заначек». 
Но, во-первых, не факт, что согласились бы. Механизм экономических санкций против врагов ведь появился задолго до попыток Запада «наказать Россию за Крым». И ничего – получают от этого убытки, но все равно продолжают действовать в том же духе. 
Так и кулачье – увидев, что новая власть идет ему на уступки, могли бы сделать все, чтобы «дожать» ее окончательно, дабы понеся некоторые убытки сейчас, «отбить» их многократной прибылью с установлением нужного сельской буржуазии режима. Кто бы его не олицетворял – белогвардейские недобитки или «правая оппозиция» большевистского ЦК.
Во-вторых, с ускоренной индустриализацией тогда пришлось бы повременить. Если не вообще закрыть. Во всяком случае, об уникальном для мировой истории скачке ВВП в 6,5 раз с середины 20-х до начала войны можно было бы однозначно забыть. 
Между тем, мы и так выиграли ту великую войну на пределе усилий. А главным залогом нашей победы как раз и стало превышение военных производств СССР над гитлеровской Германией уже в декабре 41 года. О чем, кстати, Гитлеру доложил его «профильный» министр с пессимистическим комментарием насчет перспектив победы «Третьего Рейха» в такой ситуации.
Ага, опять завопят либеральные критики, так «негодяй Сталин» «ободрал несчастных крестьян, как липку для этой самой индустриализации!» Не будем даже вновь прибегать к самому «убойному» аргументу: где были бы все эти критики, в том числе и «несчастные ограбленные крестьяне», если бы с индустриализацией не успели вовремя, и «план Барбаросса» завершился поражением СССР. Участь оставленных в живых «зондеркомандами» была бы однозначной – уже настоящими рабами в поместьях «воинов Великого Рейха», «истинных арийцев».

***

Но даже и без этого слухи о грабеже крестьянства в годы СССР, как говорится, сильно преувеличены.
Несколько наиболее важных цифр на этот счет. С 1926 по 1933 год Советский Союз продал на внешних рынках зерна на 672 млн рублей. Но при этом сельхозтехники было закуплено на 306 млн рублей, и еще на 100 млн – племенных пород скота. То есть только на нужды «ограбленного» сельского хозяйства властью было пущено почти две трети экспортных поступлений.
Но ведь и оставшаяся треть пошла не на роскошные авто для элиты или недвижимость в Англии – как это сплошь и рядом наблюдается сейчас. «Лишние» миллионы были потрачены на станки, материалы, новые технологии. Которые укрепили страну в целом и всех ее граждан, включая и проживающих на селе!

Ну правда – ведь если в семье, скажем, водителя грузовика, подрабатывающего подвозом людей и грузов, владелец получит какой-то доход, он же не станет пускать его только на бензин-запчасти-гараж для своего «орудия производства»? 
За эти деньги будут покупаться еще и еда-одежда для семьи, оплачиваться другие товары и услуги. Может быть, даже, и ружьецо какое-то придется купить, чтобы защититься при случае от нападения бандитов – почти полный аналог «ненужного» рывка в оборонной индустрии СССР 20-30-х годов.

***

А «несчастные кулаки» – так они, по сути, еще весьма «дешево отделались». За их саботаж с попыткой организовать голод в 1927 году каждого из них можно было осудить на очень большие сроки. Но Советская власть поступила более гуманно – их просто большей частью выселили. Кстати, далеко не всех в «гиблые места», многих в пределах наличных областей, просто лишив их контроля за средствами производства.
Ах, они же «лучшие хозяева» были? Ну так особо с этим никто и не спорит. Просто есть такое понятие, и не только в политике, «соотношение цена/качество». Какая-то вещь может быть сама по себе очень удобна, но если она слишком дорого стоит, приходится находить компромисс.
Вот те же дворяне-аристократы, несмотря на формально враждебное отношение большевиков к этим классовым врагам. Большая часть царских офицеров успешно служила в Красной Армии. Просто за это они получали неплохой паек и чуть более высокую, в сравнении с обычной, зарплату. 
А вот их коллеги в Белой Армии никак не могли смириться с тем, что за службу Отечеству им будет полагаться лишь зарплата, а не доходы с поместий и имений, на который можно платить жалованье десятку генералов и доброй роте солдат, как минимум.
Вот так и кулаки – никто им не мешал хорошо хозяйствовать. Просто при этом не надо власть собственной страны, поддерживаемой большинством населения, ненавидеть и ставить ей палки в колеса. А «навыки хозяйствования» ведь и в колхозах можно применить, на общее благо. Не хочется – ну тогда, как говорится, извините… А организовать сельхозпроизводство и другие люди найдутся. Что и произошло после образование при МТС в 1933 году «политоделов», быстро наладивших руководящую работу в колхозах.  
Уже в 1937 году в СССР собрали 97 млн тонн зерна – это в сравнении с 50 млн в 1922 и 73 млн в «непмановски-кулаческом» 1927. Да, падения были – не без них.
Ну так и наши доморощенные либерал-реформаторы в своей бурной деятельности добились снижения урожая зерна в России с почти 120 млн тонн в 1990 году сначала до 90 млн тонн в 1991-м (когда Союз, фактически, уже разрушался), а потом даже до жалких 50-ти в 98 году. Так что, как говорится, «чья бы корова мычала…»
МТС же под «ребрендинговым» названием «Россельхозтехники» успешно существуют до сих пор. Как говорится, «почувствуйте разницу» между теми, кто созидал могущество нашей страны на десятилетия и ее разрушителями…