Месть

Его вызвали в контору в райцентре. Сказали, что там ему нужно быть до девяти утра без опозданий. Судя по обрывкам слов председателя сельсовета, поступил приказ ликвидировать бродячих собак. «Ух, всё-таки отреагировали на заявления!» – вырвалось у него. Потирая ладони, он как ребёнок радовался этой новости. «Ха, вот теперь конец бродячим собакам в деревне. Уничтожу их всех в Паркенте!». Выходя из кабинета председателя, где стоял единственный в этом большом кишлаке телефон, он был уверен, что завтра на заседании поднимут именно этот вопрос. Оказывается, звонили из районного управления внутренних дел, специально искали председателя сельсовета и участкового инспектора. Сказали, что будут обсуждать эту проблему. 
Когда рассвело на улице, он открыл глаза. Жена напомнила, что у него заседание. Услышав это, он поспешно оделся и побежал к речке. Поясница у него болела, но он кое-как нагнулся, закатал концы брюк и как акробат, балансируя разведёнными в стороны руками, вошёл в ледяную воду, которая с шумом протекала здесь, ударяясь о камни. Всё тело его покрылось пупырышками, от невыносимого холода он воскликнул: «Вах-вах»!.. Ночную головную боль как рукой сняло. Вчера вечером он напился на свадьбе посредника Маруфа. Кто его домой подбросил, не помнил. Разве можно было отказать, когда Икром просил выпить за счастье молодых. Он даже забыл, что утром ему на собрание. Но, между делом, он всё-таки один раз вспомнил и воскликнул: «Скоро всё начнётся!». И с силой хлопнул Икрома по плечу. Не понимая, о чём речь, виночерпий, чтобы поскорее избавиться от прожорливого приятеля, не давал ему очухаться и с тостом «Пусть молодые будут счастливы!» протягивал очередную порцию вина. На столе почти не осталось еды. Когда он стал шарить рукой по сторонам, видимо, его «колодец» уже наполнился, и из дыры меж густых усов жидкость вылилась на землю. У него постепенно стали слипаться глаза, поэтому он наклонился к соседу слева от него – учителю Сухробу. Тот с отвращением подозвал к себе жестом двоих парней из числа бывших учеников, которые его беспрекословно слушались, и вручил им «отключившегося» инспектора, который теперь представлял собой для них «лишний груз». Но, к счастью, для таких дел существует леденящая вода речки Паркентсой, от которой в момент улетучивается всякая пьянь в голове. На самом деле человек трезвеет ещё до того, как заходит в неё. А потом брызги воды, напоминающие собой разбросанный жемчуг, проясняют мозг и широко раскрывают глаза. Вода так сильно действует, что ты только и делаешь, что выдёргиваешь ногу, засунутую в неё. 

Почувствовав себя легко как птица, участковый инспектор только собрался уходить, как вдруг увидел собаку по кличке Турткуз. Она спускалась к речке. От напряжения инспектор всё забыл – и про зубы, стучавшие от холода, не попадая друг на друга, и ледяную воду, пробиравшую до костей, и мысли, недавно посетившие его: как добраться до райцентра без опозданий, вопросы, приготовленные для собрания, тонкую верёвку, сапоги, специальную резину под неё, которые он купит в магазине. (Он хорошо знал характер собак, которые молча подползают и хватают за руку. Поэтому надо было принять меры предосторожности). В общем, много чего улетучилось из головы. А вместо них появились ненависть и гнев. Турткуз, словно поняв недоброе намерение человека, стоявшего на другом берегу речки, застыла на месте как вкопанная. Собака хотела вернуться обратно, но в это время она заметила, как из-под зеленеющих кустов показались головки малышей, которые выползли вслед за ней. Пятеро щенков смотрели вниз, а некоторые осторожно потягивались к матери. Самый смелый из них направился вниз. Передними лапками крепко упираясь о землю, он спустился к речке. За ним поплелись ещё двое: один ударился о камень, другой перекатился через него. Наверху оставались ещё два щенка, которые не осмелились спуститься вниз к берегу. Турткуз исподлобья посмотрела на противоположный берег. Убедившись, что в руках у человека с горящими от гнева глазами нет ничего опасного для их жизни, она позволила деткам свободно прогуливаться по берегу, хотя и беспокоилась за них. Она даже передумала хватать малышей зубами и переносить их наверх. Не хотела их пугать во время первой прогулки в жизни, когда они с большим любопытством изучали округу. Она позволила им приблизиться к воде, промокнуть, прыгая между камнями под брызгами воды. Зато в следующий раз они не будут приближаться к воде, обойдут скользкие камни. 

«С корнем уничтожу вас! Вот съезжу в райцентр за копией документа, тогда и покажу вам «Кузькину мать!», – подумал участковый инспектор. Он пригрозил им кулаком, но, не успокоившись этим жестом, начал искать камни под ногами. Несмотря на задубевшую руку, кое-как отыскал нужной формы камень, который помещался в ладони, и замахнулся им на щенят, затем потерял равновесие и чуть было не упал, споткнувшись, но успел двумя руками ухватиться за большую глыбу. Иначе бы точно опрокинулся в шумную речку. «Погоди ещё», – сказал инспектор, поспешно выбираясь из речки. – «Я всех вас утоплю в этой же речке!». 

*** 

Ближе к полудню он решительными шагами добрался до кишлака. По пути поздоровался со знакомыми, некоторым кивнул головой, а были ещё и те, на кого он вообще не отреагировал. Внимание к «чистке кишлаков, особенно, территорий близ школ и детских садов от бродячих и бешеных собак» он принял как приказ. Поэтому, не успело ещё закончиться собрание, а он уже вытянулся во весь рост, расправил плечи, и глаза его необычно засверкали. Назавтра те, кто увидел его с ружьём за плечом, ухмыльнулись. Некоторые прикусили губу, чтобы не захихикать: инспектор был очень смешон в этом виде. Он ведь ростом не выдался – метр с шапкой, чуть выше винтовки. Он знал, что у него есть прозвище, но люди боялись при нём называть его «Тургун карлик». Ведь он, как никак, государственный человек, участковый с пятнадцатилетним стажем! Хоть бог и не наградил его высоким ростом, за то дал басовитый голос. Когда он говорил от имени правительства, особенно, когда угрожал, не каждый мог выдержать его сверлящий взгляд. И в такие моменты большинство людей в кишлаке думали: «Выходит, дело не в росте», и при разговоре осторожно стали обращаться с ним. Винтовку давно люди не видели на его плечах, а тем более патронов на ремне. «Значит, дело серьёзное», подумали они. Кстати, те, кто держал собак, засуетились после этого случая. В тот же день люди соорудили конуры для собак, привязали их цепями и по вечерам не выпускали со двора. А чтобы по ночам не лаяли напрасно, строго-настрого поручали домашним, чтобы перед собакой всегда была большая кость. 
Не поверите, но в тот же день в большом посёлке словно всех собак перестреляли. Они попрятались, как будто их кто-то предупредил. Такое положение дел пуще разозлило инспектора. Он поклялся, что найдёт их и истребит до последнего. К вечеру послышался звук выстрела. Нездешняя собака, спускавшаяся каждый день со стороны холма, упала от неожиданно настигшей пули. После удачного выстрела участковый инспектор убедился, что не разучился стрелять. Вычищенная с вечера винтовка не подвела. 

– Чью собаку ты убил, Тургун?
Таким вопросом председатель сельсовета встретил участкового инспектора, который вошёл в кабинет переваливающейся гусиной походкой. Тургун Тошалиев не спешил отвечать. С таким же равнодушием он, будто не слыша вопроса, положил ружьё на стол и, удобно усевшись, растягивая каждое слово, ответил всё ещё ждавшему ответа Туракул аке: – Бродячую собаку.
– А куда ты дел её тело? 
– Куда-куда? Лежит себе там, где я её и положил. 
– Где? 
– В саду Усмана-туршака.
– Надо было закопать.
– Мне поручено стрелять, а не закапывать. В конце сада есть заброшенное место. Если поручите Туршаку, он выроет глубокую яму. Других собак тоже можно будет туда же выбрасывать. Я зашёл к вам сказать именно об этом, – неохотно ответил Тургун.
– Ты, я смотрю, много собак собрался уничтожить?
– А вы что, против поручения партии?
– В деревне у нас много безобидных собак. Хочу сказать, не убей их ненароком.
– Эта задача поручена мне. Как коммунист я добросовестно выполняю задание! А вы лучше, не раздумывая, скажите Туршаку, пусть участвует в общественных делах, чем торговать сушёным урюком на базаре. Да, кстати, скажите ещё, что в саду у него растёт несколько кустов интересных «маков». Предупредите, что если снова увижу, жалеть не стану. Кончилась лафа.
Вставая с места, Тургун потянулся за ружьём. После его последних слов конкретно по делу председатель счёл нужным проводить его до дверей, выказывая тем самым уважение. «Ты так говоришь, будто не знаешь. У него же старый отец болен чахоткой! Наверное, посадил их как лекарственное средство» – осторожно пояснил председатель. «Не надо прикрывать свата», – ответил Тургун и убрал с плеча руку председателя. Затем добавил: «Ну, кто скажет, что вы человек правительства?»– и пошёл прочь. Удивлённо раскрыв рот, Туракул ака остался стоять перед дверью. «А ведь он недавно ещё ходил за мной, упрашивал: “Мол, скажите вашему племяннику, что я хорошо работаю. Пусть повысит меня в звании”, подумал он. – Видать на вчерашнем собрании он узнал, что Нодиржон ушёл на пенсию. Поэтому и меняет своё отношение ко мне».

*** 

Тургун Тошалиев, которому шёл уже пятый десяток лет, не смог подняться в звании выше капитана. Поэтому обида застряла у него внутри. Он мечтал поменять свои четыре маленькие звёздочки на одну большую. «Майор» звучало как-то по-особенному, и на погонах соответствующая этому званию звезда смотрелась красивее. Ладно, о большем он и не мечтает. Но как было бы здорово, если б в следующем году он вышел на пенсию в звании майора. Но наверху что-то молчат об этом. Почему? Э, да, он же знает: руководство упрекнуло его, увидев два-три раза в нетрезвом состоянии. Сам виноват. Но это же было очень давно. Сколько лет, сколько зим прошло с тех пор. Наконец, он попросил об этом председателя сельсовета, но и он почему-то всё тянет. Но теперь, кажется, он понял, что надо делать. Он взялся за родителей «трудных» детей в кишлаке. Беспокоясь за будущее своих отпрысков, эти люди по указке Тургуна Тошалиева написали на имя руководства письмо, содержание которого гласило: «В окрестностях Паркента появилось много бродячих собак. Надо от них избавиться». Жалобы и предложения людей, написанные с беспокойством, не оставили без внимания. Потому что, если не принимались меры, то копию обращения отправляли в область на рассмотрение и таким образом выше и выше. Решение, принятое на собрании, озвучили всем сотрудникам милиции в районе, призвали участковых инспекторов более серьёзно отнестись к данному вопросу. Особенно, это касалось Тургуна Тошалиева. Когда назвали его имя, он резко вскочил с места и с важным видом оглядел всех вокруг. Эх-хе, уже сколько лет его имя не произносили на таких больших собраниях. Люди даже не замечали его присутствия. Но в этот раз в величественном зале громко прозвучало: «Тургун Тошалиев». И сказал это не кто иной, как новый начальник. Да, вот теперь пришло время показать, на что он способен. Это указание сверху даст ему большой шанс. Вот бы повыситься в звании, благодаря чистке кишлака от бродячих собак. И тогда его на пенсию проводят с почестями. Возможно, даже попросят ещё поработать и, так сказать, воспитать молодое поколение? Но если это случится, он не будет торопиться с ответом, скажет, что подумает. 

С такими приятными мыслями он направился на вчерашнее место, где большие валуны образовали естественную плотину. Прозрачная вода, спускавшаяся сверху, всё прибывала и по мере течения становилась глинистой. Это говорило о том, что в окрестных руслах в степи забурлила жизнь, а величали их Паркентсой. Вода закрывала собой даже большие камни в обхват. А ведь они служили своего рода мостом для молодёжи, не боявшейся поскользнуться и упасть в ледяную воду и любившей перебегать с одного берега на другой. Иногда с большим риском отсюда умудрялись пройти и те, кто далеко не молод. Но только у них в руках, в отличие от молодых, имелась длинная палка, которая всегда лежала на берегу речки на всякий случай. В настоящий момент увеличивался и уровень воды в речке и шум от него. Это было на руку Тургуну. Вода мутная, течение сильное, не каждое животное осилит его и, скорее всего, не выберется на берег, попади оно в него. Он прекрасно понимал, что в моменты большой воды даже человек растеряется. Если в такую минуту он ударится о камень или, не дай бог, нога его застрянет меж валунов, считай всё пропало, сам он не выберется и погибнет, если только не придут к нему на помощь. Всё это означало для Тургуна, что наступил момент приступить к действию и он, конечно, не упустит такую возможность и на этой же неделе уничтожит всех собак в деревне. Конечно же, он пореже будет использовать винтовку. Потому что люди, увидев его, могут помешать. А ему до пенсии немного осталось и нельзя давать промаху. Но здесь мало, кто отважится на него пожаловаться. Если не считать Ахрора-домлу и инвалида войны Мели ота, другие и рта не раскроют. Эти два кляузника сначала говорят в лицо, но, если их не слушаешься, они могут обратиться и в вышестоящие инстанции. Хорошо, что они не держат собак. «Слава богу!», – воскликнул он, радуясь ходу своих мыслей. Вдоль берега он пошёл в сторону сада шофёра Эгамберды. Ещё вчера по пути в райцентр он через ребятишек узнал, что Турткуз ощенилась в сарае шофёра. Поэтому он направился, в первую очередь, именно туда. Обычно Эгамберды рано утром уезжал на работу. А ещё он слышал, что жена его спит до восхода солнца. Можно не бояться и двух его несовершеннолетних дочерей. Рано утром они вряд ли зайдут туда. Но больше всего его беспокоила Турткуз. Если он дотронется до её щенят, она, не задумываясь, растерзает его на куски. На всякий случай он приготовил винтовку. Но в этот момент он подумал вот ещё о чём: Турткуз, возможно, сейчас пошла за пропитанием, потому что обычно она бродила по утрам по кишлаку. Может быть, и сегодня она поплелась к дому Маруфа-мясника, чтобы найти там еду. 

Увидев, что дверь в сарай приоткрыта, он понял, что Турткуз там нет. Если она не вышла, услышав шаги, значит, она не с щенятами. Даже если это так, он принял меры предосторожности: положил палец на курок. Дальше он стал поджидать. Слышно было только, как скулили щенята. Не теряя времени, он вытащил из сетки мешок и буквально ворвался в сарай. Он крепко закрыл за собой дверь. Щенята, резвившиеся в углу на соломе, почувствовав опасность, прижались к стенке. Но не смогли они избежать действий человека, задумавшего очень плохое дело. Он по одному поймал их и сунул в мешок. Убедившись, что нашёл всех пятерых, покинул заброшенный коровник. В тот день ведь он насчитал пятерых щенков, значит столько и должно быть здесь. Или есть ещё? На всякий случай он пошарил кончиком обуви в соломе. Других не нашёл. Он направился в сторону речки. Решил выбросить щенят в воду, пока его не догонит Турткуз. Если собака не видела, кто забрал её щенят, откуда ей знать, кто это сделал. Не будут же ей объяснять, что Тургун Тошалиев украл её щенят и утопил в речке. Даже если так, разве собака поймёт это? Тургун Тошалиев недооценивал животных, считал их несообразительными созданиями. Особенно, в эти дни он был зол на них как никогда, в особенности, на собак. Он даже не заметил, как дошёл до Паркентсоя. Он торопливо принялся за работу: сначала вытащил из кармана тёплую перчатку, надел её на правую руку и взял первого щенка из мешка. Затем носком обуви закрыв отверстие мешка, воскликнул: «Вот теперь вам конец, сукины дети! – и с отвращением сморщил лицо, глядя на беспомощно озиравшегося вокруг щенка. – Не рыпайся! Значит, тебе суждено быть первым, – ухмылялся инспектор. – Ну, что, готов поплавать? Тогда начинай!» – С этими словами Тургун Тошалиев швырнул щенка в речку. Послышался громкий визг. Два раза перевернувшись в воздухе, щенок ударился о глыбу, которая стояла ближе к противоположному берегу. Он барахтался в воде из последних сил, а затем его унесло течение. От долгожданной добычи и того, что его замысел осуществился точно по плану, у Тургуна закружилась голова. Он вовсе не обращал внимания на визг щенка и полез за следующим. Вытащив очередного, он нацелился на середину речки. Через минуту щенка словно и не бывало. А через минуту он показался на поверхности воды, и его унесло течение, ударяя по камням и валунам. Вдруг откуда-то донёсся знакомый страшный лай. Тургун Тошалиев растерялся. Он побледнел как полотно, потому что понял, что Турткуз, вернувшись домой, не нашла своих деток на месте и стрелой помчалась сюда. Успеет ли он снять ружьё с плеч? А остальных щенят сбросить в воду? Он выбрал второй вариант. Мать она везде мать, кем бы она ни была, человеком или животным. Когда она чувствует опасность для ребёнка, вместо того, чтобы нападать на врага, ставшего причиной беды, она бросится спасать своего малыша. Это заложено природой. Инспектор не помнил, где он читал или слышал об этом инстинкте, но в этой суматохе у него мелькнула мысль опорожнить мешок с щенятами в речку. Щенки в мешке, хотя и чувствовали опасность, но молчали до того момента, а когда оказались в холодной воде, стали барахтаться и визжать от страха. Их голоса обрывались и снова звучали, когда их головки показывались на поверхности воды. 

Турткуз успела подбежать на место происшествия в тот момент, когда в воду был выброшен последний щенок. Она, не раздумывая, бросилась в речку. Да, Тургун Тошалиев был прав, когда думал, что собака вместо того, чтобы накинуться на него, побежит спасать детей. Кое-как перебравшись на противоположный берег, он снял ружьё с плеч, но не спешил стрелять. Ему, видимо, доставляло удовольствие наблюдать за операцией по спасению. Турткуз доплыла до щенка, которого бросили в воду последним. Тот, ударяясь о камни, визжал. Его стремительно несло вниз по течению. Она попыталась схватить дитё зубами, но не получилось. Не теряя времени, собака вцепилась в него, куда попадётся. Оказалось, что она ухватилась за заднюю лапку. Она осторожно взяла его и поплыла к берегу. У неё не было возможности исправить ситуацию в речке, которая стремительно струилась вниз по руслу. Щенки на миг показывались над водой и тут же исчезали под шумными волнами и мгновенно оказывались за три-четыре метра вдали, когда она была совсем близка. Турткуз не думала ни о боли при ударах о камни, ни о сильном течении. Она переживала за детей, о том, как быстрее спасти их. Она еле-еле добралась до берега. Бросив ребёнка на суше, она сильно встряхнулась и снова побежала вдоль берега. Её взгляд искал следующего щенка, который лапками бился о маленькие камни, а иногда натыкался на большие валуны. Вот, она заметила ещё одного. И ей надо бежать, нет, лететь. Если она не прыгнет в воду с близкого расстояния, то не успеет доплыть. Осталось совсем немного. Рукой подать. Но шумная речка, словно наперекор, продолжала ускорять течение. Желание матери спасти ребёнка было сильнее всего. Она подбежала как можно ближе к плывшему щенку и прыгнула в воду, но не стала обходить валуны, потому что каждая секунда могла стать решающей. Чтобы лапы не застревали между камнями, она скользила по ним. Ей надо двигаться быстрее, ведь ещё четыре щенка оставались в воде. Она двигала всеми четырьмя лапами. И вот только что, не справляясь с течением, перед ней проплыл её младшенький. Впереди показался огромный валун. И если она не успеет ухватиться за щенка, он может сильно удариться о него и умереть. Перед глазами собаки на миг предстала картина из детства. Она вспомнила, как тогда оказалась в воде, боком против течения, и её стремительно унесло вниз. Помнится, тогда она с большим трудом выбралась из воды. И теперь она поняла, значит, для того, чтобы побыстрее поплыть, она должна выбрать тот метод, иначе будет поздно. Получилось так, как она хотела, течение подхватило её и понесло вперёд. Вот, осталось ещё чуток. Эх, не смогла дотянуться до лапки щенка, но она успела зацепиться за хвост. Уж эту возможность она ни за что не упустит. Собака крепко ухватилась за щенка зубами. Теперь скорее к берегу! Она сможет успокоиться только в том случае, если положит ребёнка в безопасное место. Но, нет, куда там, в воде оставалось ещё трое детей.

Турткуз бросила полуживого младшенького на мелкие камешки. Его обледеневшее тело дрожало от холода. Мать попыталась лизнуть его, чтобы согреть, но времени было мало. Она снова вытянулась и оглядела речку по течению, и вдруг рванулась с места и помчалась вдоль берега… Только через час, съёжившись от холода, она в одиночестве появилась еле живая и ослабшая. Она буквально ползла к спасённым ранее детям, которые всё ещё лежали, не двигаясь. Она еле держалась на лапах, язык высунулся и повис, глаза были печальные и, казалось, были полны слёз. Сколько бы она ни пыталась, она не могла найти остальных детей и под конец упала. Но на отдых не было времени, и она не могла даже отдышаться как следует. Надо поторопиться, если тот жестокий человек с ружьём ещё не ушёл далеко, то может нанести вред оставшимся в живых беспомощным щенятам. Нельзя этого допускать. Собрав последние силы, она встала, мелкие камни на берегу больно давили на лапы. Но она не думала об этом и поспешила к детям. 

*** 

Турткуз с трудом, но бережно донесла двоих спасённых детей в сарай. Она хотела перенести их на другое место, но щенята все ещё не открывали глаза и еле дышали. Поэтому мать не хотела их беспокоить лишний раз. Теперь она никогда не оставит их одних и всегда будет рядом. Она будет довольствоваться тем, что дают им в этом доме. Сегодняшняя её попытка найти пропитание обошлась ей очень дорого. Она потеряла не одного и не двух, а целых троих детей. За что же этот человек с железкой за плечом так жестоко обошёлся с её детьми? Ведь он живёт в другом конце деревни, и Турткуз ещё ни разу не заходила к нему во двор, не лаяла и не пугала его детей. Собака не могла понять причины такого жестокого обращения и смогла лишь оскалить зубы и прорычать. Щенята постепенно стали приходить в себя. Боясь очередной опасности, они хотели прижаться к матери, но смогли только открыть глаза. 
Так прошёл месяц. Турткуз не выходила ни на прогулку, ни за едой, и всё лизала и лизала своих детёнышей, пока те снова не запрыгали. Она вставала с места только тогда, когда лапы затекали. Затем вытягивалась и снова ложилась на землю. Она понимала, что сильно простудилась и вместо того, чтобы пойти выздороветь, пуще разболелась, осунулась и с каждым днём её положение ухудшалось всё больше и больше. Перед сном хозяин обязательно заносил к ней миску с едой. Она слегка притрагивалась к ней, хотела, чтобы дети кушали больше и были бы сыты. Она желала, чтобы дети поскорее выросли. Если они станут самостоятельными, тогда и бояться за них не будет. Потом ей надо уйти в холмистую местность до того, как она окончательно сляжет. На той стороне есть овраг. Ей бы только добраться до него. Там она распрощается с жизнью под крутым склоном, куда сыпалась сверху земля. Дальше пронизывающий осенний ветер и частые дожди сделают своё дело: образуют над её телом естественный могильный холм. Она ведь как сейчас помнила, как её мать перед смертью ушла в направлении того оврага, а Турткуз не хотела отставать от неё. Тогда она не отходила от матери ни на шаг, даже когда та рычала и просила её уйти. Затем, устав просить, еле живая мать перестала это делать. Любопытная Турткуз сверху наблюдала за тем, как мать улеглась под склоном, откуда сыпалась земля. Видя тяжёлое состояние матери, она будто поняла приближение её смерти и громко залаяла… Назавтра она вернулась в кишлак. Вспоминая об этом, она подумала, что должна умереть там же. 

Старания Турткуз не прошли даром, она вылизывала детей до тех пор, пока они, оправившись, не запрыгали. Теперь она может позволить себе уйти. И сделает это ранним утром. Турткуз часто слышала от хозяина, что хорошая собака никогда не станет умирать на его глазах. В этот момент она вспомнила дом мясника. Наверное, сейчас там много костей скопилось? Или, может быть, другие собаки там уже хозяйничают? Ну, конечно, она ведь давно туда не наведывалась. Эх, как же молоды ещё её оставшиеся в живых детки. Вот если бы они могли уже сами охотиться. Тогда она со спокойной душой могла бы удалиться в мир иной. С другой стороны, если щенки будут держаться вместе, то даже самая сильная собака с ними не справится. Но что делать? Наверное, отныне они будут довольствоваться тем, что есть. На самом деле лучше было бы, если бы они ушли отсюда подальше, чтобы не попасть в руки того живодёра. Но как же они будут привыкать к новому месту? Там ведь тоже есть свои «хозяева». Нет, уж лучше пусть они останутся здесь. Здесь тихо. Пусть они будут жить и умрут здесь, нежели будут беженцами… Турткуз проснулась рано утром от хриплого и тонкого крика петухов, подняла голову, и, видя, что ещё не рассвело, понюхала детей. Услышав шорох, её сын Учкур открыл свои острые глазки. Эх, а ведь она собиралась выйти из сарая незаметно. Теперь не получится. А, может, дети подумают, что она пошла за едой? Да, она попробует рискнуть. А что, если Учкур, как она в детстве, пойдёт за ней? Что она скажет ему? Сможет ли вернуть его обратно? Или ему лучше увидеть всё своими глазами, так, как она видела смерть своей матери? Но у собак нет таких обычаев. Надо с этим кончать. Ведь хозяин сказал, что хорошая собака не станет умирать при хозяевах. Значит, так было, есть и будет всегда. 

Турткуз мордой открыла калитку и выползла наружу. Перед тем, как покинуть дом, она оглядела двор и только хотела шагнуть, как увидела, как Учкур ласкается у её ног. Казалось, что он чувствовал намерение матери и будто умолял её: «Пожалуйста, не оставляй нас». А, может, и вправду он так думает? Турткуз жалела дитя, но назад дороги не было. Она головой отодвинула Учкура обратно в сарай. Но сын, такой же упрямый, как она сама, не слушался. Неохотно она пошла в сторону речки. Она знала, что в это время воды в речке много и Учкур не сможет перейти её и будет вынужден вернуться назад. А она, прыгая с камня на камень, переберётся на тот берег. Значит, мать и дитя распрощаются возле речки. Перед рассветом собака двинулась в путь. Она от души желала, чтобы ребёнок отстал от неё, и изредка оглядывалась. Но сынишка тихо семенил по её следам. В полумраке речка казалась пугающей. Панику усиливал и шум воды, бьющей по валунам. Учкур ещё совсем маленький. Конечно же, он испугается и побежит обратно. 
Как только собака добралась до берега, неподалёку она увидела силуэт человека, перебиравшегося через неё, опираясь на длинную палку. За его спиной торчала железяка. В темноте она не сразу узнала его, но что-то в нём сильно напоминало ей того, кто так жестоко расправился с её детьми. Человек привлёк внимание Турткуз. Ведь кроме него никто не носит за спиной железяку. Неужели, он идёт за её детьми? Что же делать? Учкур рядом, другой щенок остался в сарае. Надо спасать их от опасности. Видимо, этот человек настроен серьёзно! Но пока собака решила спрятаться и понаблюдать. Посмотрит, перейдёт ли тот через бурную речку. А если перейдёт, она тихо вернётся обратно и заберёт своих детей из деревни. А если не перейдёт? Всё равно опасность останется. Не сегодня, так завтра живодёр найдёт её щенят… Нет, в этот раз она не позволит выбросить её детей в речку. Она спряталась среди кустарников, но шаловливый Учкур, не замечая угрозу, спустился к речке. 

Тургун даже в таком полумраке заметил щенка. Он ухмыльнулся. «Надо же, на ловца и зверь бежит. Ну что ж, надо бы его тут же прикончить! Всё равно не догоню его. Ты смотри, как он вырос за месяц!» – подумал он и, опираясь на палку, достал с плеч винтовку. Хорошо, что он её зарядил, а то среди воды вряд ли справился бы с такой задачей. Учкур играючи подбегал к речке и весело отпрыгивал от холодных брызг воды, попадавших на него. А ведь он до сих пор ещё не заметил человека, направившего на него ружьё. Чувствуя, что нельзя медлить, Турткуз пулей вылетела из укрытия. Откуда у больной и старой собаки, надумавшей умирать, появилась такая небывалая сила? Она всей тяжестью своего тела бросилась на человека, который целился в её дитя. Тургун, конечно, предполагал, что мать щенка где-то поблизости, но не думал, что она нападёт внезапно. Потому что с того места, где он стоял посередине речки до берега было несколько метров. Он думал, что собака, скорее всего, выбежит на берег, спустится к воде и будет сильно лаять. Но всё случилось по-другому. От сильного удара передних лап собаки лицо инспектора было поцарапано и он, потеряв равновесие, упал навзничь в воду. В этот момент он со всей силой нажал на курок.
Ранним утром в кишлаке раздался громкий звук выстрела. Старики, как обычно ждавшие на рассвете призыва к азану, вздрогнули. С деревьев выпорхнули в еле заметное небо испугавшиеся птицы. Замолкли лаявшие собаки. 

Оба грохнулись в воду. Тургун думал, что застрелил собаку, но, судя по тому, что её зубы насмерть вцепились в его воротник, этого не случилось. Пуля прошла мимо. В первую очередь, он собрался освободиться из клыков Турткуз. Но собака и не думала его отпускать. Кроме того, ремень от винтовки застрял на его шее и не отпускал. Речка была какая-то злая и текла очень сильно и быстро. Валуны будто убегали от него и не давали ухватиться. Он попытался пошевелить ногами, но не смог противостоять течению. Если бы он был один, возможно, и справился бы. Но мешали собака и винтовка. Так он кружился в воде, где его с шумом проносило меж валунов. Он не мог сосредоточиться и что-либо предпринять. Проносясь с течением вниз, он испугался не на шутку, потому что уже начал захлёбываться. Неужели, ему суждено утонуть? Что подумают люди, найдя его здесь? Нет, любым способом надо освободиться от собаки. Иначе опозорится. Точно. Все засмеют его. Но течение несло его безостановочно. Он пытался выплёвывать холодную воду, но ничего не помогало. Положение ухудшалось. Надо было срочно звать кого-нибудь на помощь. Но он уже по глаза ушёл в воду и не мог видеть берег. Ледяная вода пробирала до костей. Он начал дрожать. Пальцы закоченели так, что он не мог ими шевелить. Непонятно, жива собака или нет, но её клыки всё ещё цеплялись за воротник его куртки. В какой-то момент показалось, что ремешок от винтовки затянулся ещё туже… Он уже не мог дышать. Он посмотрел наверх и увидел, что винтовка застряла меж двух больших камней. Он хотел дотянуться и стащить ремень с шеи, но вес собаки не давал. Казалось, что Турткуз всем своим телом тянула его вниз. На самом деле тяжесть их обоих не давала ему возможность выбраться живым из сильного течения шумной реки…

*** 

Старики, возвращавшиеся с утреннего намаза, были в шоке, увидев страшную смерть Тургуна. Они многозначительно переглянулись и решили никому не рассказывать об этой трагедии. Но слух успел распространиться. В тот же день весть о смерти участкового инспектора обошла не только кишлак, но и весь Паркент. 

Перевод Лиры Пиржановой