На Западе снова любят Наполеона

Через двести лет после войны 1812 г. на Западе растёт интерес к личности Наполеона. «Корсиканское чудовище» становится объектом пристального изучения учреждённых специально для этого исследовательских организаций – Фонда Наполеона, Международного Наполеоновского общества, Наполеоновского исторического общества и т. д.

Названия рубрик на их официальных страницах удивляют многообразием - Наполеон в кино, Наполеон в культуре, Наполеон в музеях, переписка Наполеона, цифровая библиотека произведений и документов о Наполеоне, обзор прессы о Наполеоне, интервью о Наполеоне, викторины о Наполеоне, малоизвестные факты о Наполеоне, графическая повесть о Наполеоне. 

«С наполеоновским приветом», - так подписывает свои открытые обращения к единомышленникам президент Международного Наполеоновского общества Дэвид Маркхэм. 

В мае во Франции праздновали 250-летие со дня рождения Наполеона. С выставками, конференциями, концертами, лекциями. Фондом Наполеона учреждены стипендии молодым исследователям жизни Бонапарта, издана брошюра для учеников и преподавателей 4 кл.французских колледжей о Бонапарте. Бонапарта изображают реформатором, прогрессистом, опередившим время, и предтечей современной евроинтеграции. 

Целая когорта западных исследователей фанатично обожают Наполеона и всё, что связано с его эпохой. За восторженными эмоциями они забывают о тех, кого предмет их учёной страсти лишил жизни. Ведь Наполеон принёс в Европу, Африку, Россию и Америку кровь и массовые смерти. «Сливался с стоном звук оков…и в громе битв кипела кровь», - писал о нём Фёдор Глинка в 1821 г.
«Наполеон был наготове всесильной логикой штыка по грудам тел и лужам крови всего достичь наверняка», - это уже Аркадий Бухов в 1912 г.

Восхищение Наполеоном – тенденция не новая. В европейской политическая культуре начала XIX в.преобладали два течения – про-наполеоновское и анти-наполеоновское. Воспевателей гениальности Бонапарта среди литературных классиков тогда хватало – Гейне, Стендаль. Последний, кстати, участник похода в Россию в 1812 г.

Русские поэты (Лермонтов, Набоков, Тютчев, Брюсов) признавали гениальность корсиканца, но не отделяли её от ужасных деяний, которые он натворил. Совсем уж эксцентричным кажется увлечение Бонапартом поэтессы Марины Цветаевой. Его изображение стояло у неё рядом с иконой Богородицы, пока отец поэтессы не приказал ей это убрать. Цветаева посвящала Бонапарту стихи, выписывала из-за границы книги о нём, жадно искала любую дополнительную информацию. Наполеон был кумиром её сердца, а вот русские победители корсиканского гения (Кутузов, Багратион, Тормасов, Чичагов) её почему-то не впечатляли своей гениальностью. 

В дифирамбах Наполеону его почитатели не в состоянии уразуметь масштаб преступности своего кумира. Наполеон, конечно, не Гитлер, да и правила ведения войн в XIX в.отличались от гитлеровских. Иногда русские и французы оставляли друг другу своих раненых в надежде на взаимное благородство. Но это не значит, что война, принесённая Бонапартом в Россию, не собирала свою безжалостную жатву. 

Война 1812 г. не просто так названа в России Отечественной. «Я раздавлю Россию», - горделиво заявлял Наполеон. Накануне войны сей «прогрессист и реформатор» пытался влить в российскую экономику сотни тысяч фальшивых рублей, чтобы нанести своей будущей противнице финансовый удар. Также пытался поступить Гитлер перед нападением на СССР. 

Ведомое Бонапартом воинство состояло не из галантных французских кавалеров, а из всякого европейского идеологического отребья, согласившегося участвовать в покорении «варварской России». 680-тысячная армия французского прогрессиста и реформатора (самая большая армия в истории Европы) устраивала конюшни в наших церквях, отхожие места - в наших алтарях. Иконы пускали на растопку или разделывали на них мясо. 

В мемуарах Филиппа – Поля де Сегюра о походе в Россию есть описание последствий расправы польских и португальских солдат наполеоновской армии над русскими пленными: «…У каждого была совершенно одинаково разбита голова..и окровавленный мозг разбрызган тут же». Далее Сегюр пишет, что пленных «обрекали… умирать с голоду за оградами, куда их загоняли на ночь, словно скот».

«В этой беспощадной войне даровать им жизнь было равносильно тому, что принести в жертву самих себя», - оправдывается Сегюр. Как видите, французы называли эту войну беспощадной, а беспощадные войны – это вам не водевиль. 

Современные фанатики «корсиканского чудовища», приписывая своему кумиру передовые взгляды и прочие достоинства, забывают ответить на ряд вопросов. Почему передовой реформатор отказался признать статью конституции Гаити 1801 г. об отмене рабства и учинил карательную экспедицию? Почему сей предтеча евроинтеграции прошёлся по Испании кровавым ураганом в 1808-1814 гг., да так, что творимые бонапартовскими вояками злодеяния стали темой нескольких полотен знаменитого Франсиско де Гойя? Не преувеличивала ли наполеоновская Франция свою образованность, если, как указывает Фонд Наполеона, в ту эпоху 60% французов не умели написать своего имени? 

Западными историками искусственно создаётся дихотомическая картина – шагавший впереди своего времени Наполеон Бонапарт и отставшие во времени его противники. Вернее, противник, потому что только Россия из всех государств, напрямую атакованых Великой армией, оказала до конца успешное сопротивление. Даже гордая Испания частично сдалась на милость победителя, позволив Наполеону сформировать из испанцев пять батальонов для похода в Россию. 

Этот дискурс ловко вписывается в извечное европейское причитание о варварской России, которую хотела цивилизовать мудрая Европа. Хотел король шведский Карл XII, хотел император французский Наполеон I, хотел фюрер германский Адольф Гитлер. И ни у кого ничего не вышло.