Первая мировая война: была ли у России альтернатива?

105 лет назад в Европе началась война, позже втянувшая в себя большую часть государств мира. Закончилась она для России очень плохо. И ведь никакого практического смысла нашего участия на стороне Антанты просто не было, сомнительные выгоды никак не покрывали колоссальный ущерб от участия в мировой бойне…

Формально Первая мировая, повлекшая за собой огромные жертвы –10 миллионов погибших бойцов и 55 млн раненых, не считая 10-12 млн жертв со стороны мирного населения, – началась 28 июля 1914 года с объявления войны Австро-Венгрией Сербии. 1 августа Германия объявила войну России, 3-го – Франции, 4-го – Бельгии, в тот же день немцам объявила войну Британия, 6-го – Австро-Венгрия России… 
В общем, увлекательный процесс вовлечения 38 из 59 существующих на тот момент независимых стран в мировую бойню шел до 1918 года включительно, когда 10 ноября Румыния очень храбро объявила войну Германии, где на тот момент как раз пала власть кайзера, а когда-то мощная армия находилась в состоянии, похожем на армию Российской империи после февральской революции 1917 года. 
А «предпоследним героем» обозначился знаменитый по хрестоматийным анекдотам Гондурас, обозначивший начало своей враждебности Берлину в июле 18-го, естественно, без малейших отрицательных последствий для себя, далекого.    
По истории этого мирового противостояния написаны горы книг и статей. Но, наверное, делать акцент на состоявшихся битвах, командующих ими полководцах, будет не совсем правильно. Куда интереснее проанализировать, что послужило причиной вовлечения в мировой конфликт России, и была ли у нее альтернатива?
Действительно, даже в наше время взгляды на те далекие события в большинстве случаев формируются на основе подходов многодесятилетней давности. Которые, в свою очередь, находилась под сильным влиянием, так сказать, «послезнания» – оценки Первой мировой войны через «призму» Второй мировой. 
Особенно роли в последней нацисткой Германии. Роли, прямо скажем, просто чудовищной, особенно в судьбах нашей страны. Ну а с учетом почти тех же союзников СССР, которые были союзниками и у Российской империи, Англии и Франции, у многих создавалось несколько ложное впечатление о якобы значительной похожести ситуации в ходе обоих этих конфликтов.
Соответственно, вина за их развязывание возлагалась почти целиком на Германию, так сказать «молодого (ведь Второй Рейх был создан лишь в конце 19 века) хищника», который опоздал к «разделу мира» и потому захотел его нового «передела». Для чего Германская империя и постаралась развязать войну, заручившись поддержкой союзников, дабы отобрать у них колонии. 
Ну а Россия этому благородно старалась помешать. Плюс еще у нее были и другие, не менее благородные побуждения – защита «братьев-славян» с Балкан, «водружение креста на Святой Софии» (главном храме столицы бывшей Византии, Константинополе, с 1453 года ставшего столицей Османской империи) ну и прочие сходные моменты. Вот и пошла она в Антанту, что означает в переводе «сердечное согласие».

***

На самом же деле, реальное положение вещей сильно отличалось от такого «пропагандистского лубка» времен царской пропаганды, слегка «модицифированного» в последующие времена после победы над Гитлером. Бесспорным в котором был разве что тезис о растущих «аппетитах» Берлина. Но даже последние радикально отличались от таковых у Третьего Рейха.
Политические и деловые круги кайзеровской Германии уже большей частью были сторонниками «империалистической» модели капитализма. Согласно которой (как, в общем, и сейчас) значение контроля над теми или иными окружающими странами ценно не возможностью непосредственного грабежа, о котором мечтал Гитлер, собирающийся раздать российские земли в поместья для истинных арийцев, превратив «неполноценных славян» в рабов. При империализме промышленно развитые страны грабят свои фактические колонии куда более интеллигентно – продавая туда свои высокотехнологические товары, а местным жителям оставляя возможность работать на куда менее рентабельных производствах или просто добыче сырья. Ну вот, как например, самую незалежную в мире Украину «благословенный Запад» уже превратил из достаточно мощной экономики, превышающей по ВВП в 1990 году французскую, в «великую аграрную державу». 
Вот так и Германии начала 20-го века нужны были колонии прежде всего в виде «рынков сбыта», а последние контролировались большей частью Британией и Францией. Можно ли всерьез верить в то, что рациональные немецкие промышленники реально надеялись заиметь такой «рынок сбыта» в России после ее гипотетического разгрома? 
Да у российских крестьян до революции и в более благополучные времена денег почти не было! Из-за того, что сельское хозяйство «единоличников» было почти «нетоварным», то есть продовольствие шло не на продажу, а почти целиком для нужд семьи. Оттого-то и собственно российская промышленность развивалась очень медленно – у населения просто отсутствовал платежеспособный спрос. 
Так или иначе, программа, утвержденная правительством Германии осенью 1914 года, предусматривала в случае победы в войне не полное уничтожение, а всего лишь «ужимание» России с отделением от нее Польши, Украины и Финляндии. А так даже европейская часть нашей страны в качестве «приращения» контролируемых Берлином земель там всерьез не рассматривалась.
Спору нет – и такие территориальные потери были бы для Петербурга весьма болезненными. Но давайте вспомним, что после Февральской революции 1917 года захватившая власть «либерастня» допустила потери Россией не то, что вышеупомянутых регионов, но и всей Средней Азии, появление «автономно-незалежных» анклавов в Сибири и т.д.
То есть такую дезинтеграцию российских земель, бережно собираемых на протяжении веков, которая и не снилась самым жадным номинальным противникам России в Берлине и Вене. Как говорится, «спаси нас, Господи, от таких друзей, а с врагами мы и сами как-нибудь справимся».

***

Последнюю шутливую пословицу в полной мере можно отнести как раз к тогдашним союзникам Петербурга – Лондону и Парижу. Достаточно вспомнить нашествие Наполеона в 1812 году, Крымскую войну, где англичане, французы и турки действовали в трогательном союзе. 
А уж выражение «англичанка гадит» было популярно в светских салонах Москвы и Петербурга, пожалуй, доброе столетие до начала Первой мировой. Сейчас эти английские пакости больше принято называть «большой игрой» – за влияние в Азии, да, в общем, и во всем остальном мире. 
Как только не извращались британские агенты ради доставления русским неприятностей. Тут и неофициальная поддержка деньгами и оружием мятежных горцев Шамиля на Северном Кавказе, и «имеющих зуб» на Россию воинственных ханств и эмиратов Средней Азии, и предоставления «политического убежища» в Лондоне эсерам-террористам, регулярно устраивавшим политические убийства царских топ-чиновников. 
Естественно, наша страна старалась хоть как-нибудь платить Лондону «взаимностью». Так, например, во время знаменитой англо-бурской войны на рубеже 19-20 века «выполнять интернациональный долг» по защите маленьких государств Южной Африки, подвергшихся агрессии мощнейшей английской армии, отправились масса русских добровольцев, в том числе офицеров и генералов. Воевавших там, кстати, бок о бок с теми же немцами, которые в своей англофобии были, увы, куда более последовательны, чем царское окружение. 
Так что когда последнее позволило французскм банкирам посадить Россию на иглу невыгодных кредитов, дававшихся в том числе и под обязательство вступить в союз с Парижем, до чертиков боявшегося германской военной мощи (особенно, после разгрома под Седаном в 1870 году), нашей стране и пришлось вступать в военный альянс с «заклятыми друзьями».   

*** 

Но даже после 1907 года, когда Россия официально, на уровне договоров, казалось бы, окончательно присоединилась к их «сердечному согласию», эти «заклятые друзья» продолжали вставлять ей «палки в колеса».
Например, британцы в 1912 году блокировали начавшийся процесс предоставления туркам режима беспрепятственного прохода российскими военными кораблями черноморских проливов, а французы неофициально поддерживали позицию Австро-Венгрии, активно мешавшей образованию на Балканах обширной союзной России Сербской монархии.
В этой связи особенно возмутительным выглядит «милостивое разрешение» западных союзников Петербурга завоевать в ходе Первой Мировой вышеупомянутые проливы. Да Россия имела возможность такого завоевания (вместе со всей территорией современной Турции, по большому счету) еще со времен Суворова и его блистательных побед над османской армией! Только ей в этом все время мешали «заклятые друзья» с Запада, «до чертиков» боявшиеся усиления нашей страны на средиземноморском театре. 
А тут – нате вам «шубу с барского плеча», если «подпишетесь» на участие в очень затратной и кровопролитной мировой бойне на нашей стороне, так и быть, разрешим вам забрать себе проливы и установить контроль над Анатолией с проживающими там армянами-христианами. Правда, своими силами, но это же все равно «королевский подарок» «отсталым и глупым московитам», правда?  

***              

«Братья-славяне» с Балканского полуострова? Так они на момент начала Первой Мировой уже никакими «братьями» между собой и не были. Сначала, правда, сербы, болгары и греки в ходе Первой Балканской войны хорошенько побили турок и отобрали у них почти все европейские владения. 
Но потом, спустя буквально считанные месяцы, перегрызлись между собой, развязав уже Вторую Балканскую войну, где против успевшей «нахапать» больше всех союзников Болгарии выступили Сербия и Греция, не погнушавшиеся взять в качестве союзника против «православных братьев» недавнего врага, мусульманскую Османскую Порту! 
Впрочем, болгары в долгу не остались, в начавшемся общемировом противостоянии став на сторону Берлина и Вены. А также… той же Османской империи, под игом которой стонали последние шесть столетий, будучи избавлены от него лишь в 1877 году доблестью русского оружия. 
Да, конечно, желание сербов стать местным «гегемоном» среди всех сербоязычных народов само по себе может считаться достойным. Но, право, «подписывать» из-за него Россию на конфликт, чреватый миллионами жизней и геополитической катастрофой?.. Как говаривал герой гоголевского «Ревизора»: «Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?»
Тем более что ничем реально катастрофичным сохранение протектората Австро-Венгрии над Боснией и Герцеговиной последней не угрожало. «Двуединая империя» вообще до начала Первой мировой отличалась весьма лояльным отношением к населяющим ее народам, в том числе в национально-культурном отношении. Даже в императорской армии команды офицеров дублировались на языках тех «меньшинств», представители которых служили солдатами в том или ином подразделении. Это уже потом был концлагерь Таллергоф с уничтожаемым там русинским населением Галичины…

***

Одним словом, вступление Российской империи в войну на стороне Антанты (и своих главных геополитических противников Британии и Франции) против абсолютно ничем серьезным не угрожавшей нам Германии было, по существу, актом дорогостоящего политического мазохизма – «каштанов из огня» в интересах своих давних врагов. 
Да Петербургу достаточно было хотя бы объявить нейтралитет и наблюдать за развитием событий! Заняв позицию, которую доселе максимально занимала Британия, стравливавшая своих врагов, а после 1914 года передавшая эстафету США, которые и воевали-то по чуть-чуть, зато нажились на военных поставках всем враждебным сторонам без исключения.
«Бонусы» от такого шага были бы для россиян весьма значительны хотя бы в плане отсутствия огромных лишений из-за ведения войны. А возможные издержки минимальными, если не весьма гипотетическими. 
Право, любовь ведущего «игрока» Тройственного Союза Германии к своим союзникам была, скорее, вынужденной необходимостью, нежели какими-то сентиментальным дружеским чувством. За почти полстолетия до 1914 года, в 1866 году, Пруссия уже столкнулась с Австро-Венгрией в нехилой войнушке – за гегемонию над германскими княжествами и карликовыми королевствами. 
Даром, что обе армии говорили на немецком языке – австрияков разбили в пух и прах под Садовой, и только нежелание Бисмарка портить отношения с «братским народом» навсегда удержало прусских генералов от торжественного парада в захваченной Вене. Говорят, для этого «железному канцлеру» даже пришлось расплакаться перед своими полководцами – другие аргументы не помогали.
Так что действительно общим для указанных двух среднеевропейских монархий был разве что общий немецкий язык. В остальном их интересы были различно-прагматическими. И в обмен на обещание российского нейтралитета Берлин мог бы очень серьезно «надавить» на Вену в плане уступок Петербургу. Ведь вышеупомянутый Бисмарк не зря заповедовал как «Отче наш» своим потомкам – избегать войны на два фронта. 
А на одном фронте, Западном, немцы могли спокойно разбить и французов, да и англичан тоже. Пусть не полностью, но с ослабленными противниками Россия могла бы «торговаться» на гораздо лучших позициях. В том числе и по вопросу черноморских проливов, Анатолии, выхода к Ближнему Востоку, патроната над балканскими славянами и многим другим пунктам.

***

Увы, в итоге случилось то, что случилось. Победили англо-французские «агенты влияния», дешевый «ура-патриотизм», на который профнепригодная царская власть возлагала большие надежды в плане снижения накала революционного брожения масс. Было и желание пограбить соседей, «размять военные мускулы» и, конечно, дать подзаработать на военных поставках собственным мироедам-купцам, позже «отблагодарившим» за это Николая февральским мятежом. 
А народ-то, в отличии от экзальтированных представителей «белой кости» и штатных пропагандистов, так и не воспринял Первую мировую в качестве «новой отечественной», как ее пытались представить вышеупомянутые персонажи. Есть, например, мнение, что знаменитая песня «Священная война» с ее «вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!» на самом деле была создана еще в ту, «империалистическую» войну. 
Но простые россияне, уже 4-й год гнившие в окопах за интересы зажравшейся «элиты» (причем даже не в первую очередь российской!), свою войну с немцами «народной» никак не ощущали. А потому при удобном случае «братались» с солдатами по ту сторону линии фронта (те отвечали им взаимностью), что, кстати, нередко наблюдалось и на «западноевропейском театре».
Потому что не было тогда со стороны врагов концлагерей и «душегубок», «окончательного решения еврейского вопроса», «плана “Ост”» с превращением «неполноценных славян» в рабов «истинных арийцев». А была просто всеобщая «драка», хоть и кровавая, но с соблюдением основных обычаев цивилизованной войны, первоначально питающая какие-то желания доказать свою доблесть, превосходство, но потом все больше вызываюшая усталость и апатию, с вопросом: «А кому и зачем все это нужно?».
Вот и получилось, что вместо громких побед и усиления геополитического влияния, по итогам Первой Мировой войны прекратило существование только 4 империи – Германская, Российская, Австро-Венгерская и Османская. А уж какая «перекройка» политической карты началась на уровне отдельных государств… 
Но такой финал выглядит просто как заслуженное возмездие правящим элитам, допустившим самую серьезную ошибку в своей жизни, что «аукнулось» для их сограждан неописуемыми страданиями. А такие ошибки, по словам одного из наполеоновских министров, «хуже преступления»…

Художник: Джон Сингер Сарджент