Как маршал Жуков на Халхин-Голе помог выиграть битву за Москву

15 сентября 1939 года завершилась активная фаза боев с японцами на реке Халхин-Гол. В результате был фактически разрушен агрессивный союз Токио и Берлина, СССР получил отсрочку от войны с Германией в виде «Пакта о ненападении», а мир с Японией продолжался почти до конца Второй мировой, способствуя успешным победам Красной Армии, воюющей лишь на одном фронте, с немцами.

С начала 30-х годов 20-го века в правящих элитах Японии все сильнее играли имперские амбиции. Начало им положила русско-японская война 1904-1904 годов, когда при плохо скрываемой военно-финансовой помощи Великобритании и США потомки самураев решили «пощипать» Российскую империю. Что, в общем, благодаря бездарности царского правительства им вполне удалось.
Спустя четверть века потомки победителей Порт-Артура и Цусимы решили принять участие в новом переделе мира – в свою пользу. Растущей японской промышленности требовались сырье и рынки сбыта. Что в условиях бедной, небольшой островной страны, в рамках стандартов колониальной логики, требовало завоевания обширных колоний.   
Собственно, за колониальные захваты выступали практически все без исключения японские политики. Различались лишь в деталях: те, которые опирались преимущественно на армию, требовали начала экспансии в направлении Китая, Юго-Восточной Азии, а также Дальнего Востока и Сибири. А флотские больше желали захвата мелких и крупных островов Тихого Океана, Малайзии, Филиппин и т.д., во всяком случае – для начала.
Можно заметить, что и Лондон, и Вашингтон в целом проводили практически ту же политику, что и в начале 20-го века, стараясь направить основной «вектор агрессии» японцев на Советский Союз. Так сказать, «соединить приятное с полезным» – избежать войны с достаточно мощным противником самим и ослабить (а то и вообще уничтожить) чужими руками первое в мире государство рабочих и крестьян. Которое уже одним своим существованием вызывало лишь зубовный скрежет у правящих буржуазных элит.
Так что политика англосаксов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, как минимум, до начала 40-х годов живо напоминала таковую же в их исполнении в Европе. Только там «мировое сообщество» постепенно отдавало Гитлеру страну за страной, чтобы устранить все территориальные препятствия между Вермахтом и Советским Союзом, а в Азии шла политика потакания уже японской агрессии.

***

Еще в самом начале 30-х при активной военной поддержке Японии в китайской Маньчжурии было образовано марионеточное государство Маньчжоу-Го, где при номинальной власти последнего китайского императора Пу И правила японская военная администрация. 
С середины 30-х расположенная там Квантунская армия начала испытывать на прочность соседние страны. В первую очередь, конечно, Китай, правивший в котором националистический режим Чан Кайши, не признал аннексии Маньчжурии с самого начала и пытался вернуть ее военным путем.
Но потом начались пограничные провокации уже и против дружественной Москве социалистической Монголии, да и против собственно СССР тоже. Самым ярким примером чего стали бои на озере Хасан вблизи Владивостока в 1938 году.
Советское руководство, конечно же, не собиралось сидеть, сложа руки, ожидая, когда война с дальневосточным агрессором придет на нашу территорию. Уже тогда вполне успешно обкатывалась технология, как сказали бы сейчас, «гибридных войн» – без формального их объявления главными враждующими сторонами. Часто даже без официального участия своих военнослужащих в таких конфликтах. 
Во всяком случае, значительного, а не в роли военных советников или ключевых технических специалистов. Например, боевых летчиков, посылаемых в Китай вместе с техникой для противодействия японской авиации на стороне Чан Кайши.
В некотором смысле, конфликт на Халхин-Голе тоже имел вид такой «гибридности» – официально Москва и Токио друг другу войны не объявляли и даже не понижали ранг дипломатических отношений на уровне посольств. Формально ведь японские войска просто помогали дружественному им государству Маньчжоу-Го передвинуть свою западную границу с Монголией на 25 км – как раз до реки Халхин-Гол. 
Ну а Монголия, в свою очередь, попросила помощи о защите собственных границ у СССР, и тут же ее получила. Потому что действительно лучше учиться воевать на чужой территории, нежели на своей, как, например, сейчас в Сирии. 

***

Непосредственно столкновения начались 11 мая 1939 года с нападения японцев на монгольских пограничников. Достаточно быстро к месту боев был выдвинут расквартированный в Монголии 57-й Особый корпус РККА.
Впрочем, первая фаза боев особой интенсивностью не отмечалась, хотя наши войска и перешли Халхин-Гол, отбросив японцев к государственной границе Монголии. Те, правда, прогнозируемо не успокоились и пытались в ходе контрнаступления окружить переправившуюся советскую группировку.
Тем не менее, основные бои шли в воздухе, причем первоначально, увы, не в нашу пользу. Положение было исправлено к концу мая, когда из Москвы прибыла мощная группа поддержки в составе почти двух десятков опытных летчиков, Героев Советского Союза, участников боев в Испании. Они достаточно быстро приняли меры – обучили неопытную «молодежь» своей премудрости воздушных боев, наладили их организацию. 
Практически тогда же в качестве своего рода инспектора-наблюдателя в район боев прибыл и тогда еще малоизвестный Георгий Константинович Жуков – в звании всего лишь комдива, заместителя командующего Белорусским военным округом. Впрочем, судя по всему, обладал он не только достаточными полномочиями, но и доверием в самых «верхах», так что с середины июня его назначили командующим нашей группировки в Монголии. 
Хотя, формально, там находились командиры с числом звезд на петлицах побольше, чем у Жукова – тот же командарм второго ранга Штерн, например, герой прошлогодних боев на озере Хасан. Однако ему поручили лишь координировать взаимодействие «жуковских» войск и отрядов монгольской армии.
«Рокировка» высшего командования советской группы войск произошла более, чем вовремя – уже в начале июля японцы начали новое широкомасштабное наступление. Даже переправились через реку Халхин-Гол, заняв стратегическую высоту, гору Баян-Цаган. 
В ответ будущий марша Победы не побоялся сходу, без полагающегося по уставу пехотного прикрытия, бросить в бой почти две сотни танков и бронемашин, в результате чего вражеское наступление было остановлено, а уже к 5 июля противник на западном берегу реки был окружен и вскорости почти полностью уничтожен. Чему весьма поспособствовало решение японского командования сжечь за собой мосты – в прямом смысле слова, разрушить понтонный мост через Халхин-Гол, дабы гордые потомки самураев и не думали отступать.

*** 

Следующие полтора месяца конфликта прошли в активной обороне. Японцы несколько раз пытались наступать, но без особого успеха. Советские же войска наращивали свою мощь, к ним перебрасывались резервы, танки, самолеты. 
Собственно, и просоветские, и откровенно антисоветские историки сходятся во мнении, что окончательная победа на Халхин-Голе была достигнута в значительной мере за счет огромного успеха «логистики» РККА. Ведь изначально условия подвоза в зону военных действий были гораздо лучше именно у японской стороны – ближайшая железнодорожная станция находилась оттуда всего в 200 км. В то время, как у нас – минимум за 750 км, а то и вдвое дальше.
Между тем, снабжение Красной Армии патронами и снарядами, топливом, боевой техникой, продуктами удалось обеспечить по стандартам, которых смогли достичь разве что во второй половине Великой Отечественной войны. На этот счет существует несколько объяснений. Официально принятое: тогда очень постарались целых 16 автобатальонов, сумевшие перебросить нужный объем военных грузов.
«Менее общепринятые», граничащие с конспирологией: – в Монголию еще в начале 39-го года (конечно же, «благодаря труду узников ГУЛАГа», а как же иначе?) была построена железнодорожная «ветка». Которая позволила доставлять туда необходимое с минимальными затратами и без нужды оглядываться на погоду (с мая в Монголии идут дожди, часто превращающие дороги в непролазную грязь).
Между этими версиями есть еще и та, согласно которой советская военная логистика уже давно организовала «китайский экспресс» по доставке военной помощи режиму Чан Кайши – через Казахстан. Соответственно, малость «подкорректировать» конечный пункт назначения соответствующих грузов немножко севернее для нашего командования особого труда не составило.
Так или иначе, но расчеты японского генералитета на то, что Красной Армии будет нечем воевать, не оправдались. Это же не Русско-Японская война – страной руководила не деградировавшая горе-элита, а люди, уже к тому времени сумевшие поднять ВВП СССР за 10 лет в 6,5 раз – абсолютный рекорд за всю историю человечества.
Так что 20 августа, когда советские войска начали генеральное наступление на японцев, они были во всеоружии во всех смыслах слова. Пусть и с отставанием в живой силе – 59 тысяч бойцов против 76 тысяч японских военных, но зато с троекратным преимуществом в танках и бронемашинах, в 1,7 раза – в самолетах.
Конечно, японские солдаты дрались отчаянно, порой до последнего человека в подразделении. Но сложно обороняться от не уступающих в отваге советских воинов в условиях, когда собственная артиллерия добрых полтора часа не может сделать по наступающим даже одного выстрела, подавленная мощной артподготовкой РККА. 
Спустя несколько дней, к 25-26 августа основные силы 6-й японской армии были окружены и разгромлены. Их поражение было сокрушительным: японцы потеряли только убитыми около 25 тысяч человек (всего около 60 тысяч), наши – чуть больше 9 тысяч «двухсотых» и 16 тысяч раненых и больных. Пленных советских солдат, кстати, оказалось менее сотни, в отличии от той же Русско-Японской войны, когда число сдавшихся в плен превышало боевые потери царской армии в 2,5 раза!
К 26-му числу Квантунская армия отказалась от напрасных попыток деблокировать свою окруженную группировку. Правда, еще до середины сентября продолжались ожесточенные воздушные бои, но к 31 августа монгольская территория была освобождена от захватчиков, а 8 сентября были прекращены наземные боевые действия.

***

15 сентября в Москве было подписано перемирие, положившее конец военным действиям на Халхин-Голе. Формально конфликт был завершен. Но, как говорится, круги по воде от него шли еще очень долго – приобретая куда большее значение, чем вроде бы рядовая пограничная стычка.
Действительно, советская победа вызвала своего рода эффект домино. Не секрет ведь, что японская военщина планировала воевать с СССР на пару с Гитлером, надеясь после гипотетической победы «полюбовно разделить» территорию нашей страны. Тогдашний японский премьер-«ястреб» Хиранумо Киитира вполне открыто говорил о том, что «границы Японии должны простираться до Байкала».
Но как знать, не бесславное ли топтание «стратегического союзника» на Халхин-Голе в конце концов заставило Гитлера изменить первоначальный сценарий, к которому его подталкивал «коллективный Запад» – начать войну с СССР? А вместо этого заключить с Москвой Пакт о ненападении, сосредоточившись сперва на войне против «бенефициаров» своего нацистского режима, Англии и Франции? 
Действительно, Вермахт к лету 1939-го еще не обладал ни соответствующим боевым опытом, ни столь уж современной техникой – без помощи союзника ему выступать против РККА было боязно. Ну а много ли помощи можно получить от союзника, который и в банальном пограничном конфликте с «третьей страной» победить не может?
Так что фон Риббентроп поставил свою подпись на договоре в Москве 23 августа, когда окруженная японская группировка была уже на последнем издыхании. А спустя всего неделю в Токио ушло в отставку правительство Киитира – ратующее за войну с СССР в союзе с Третьим Рейхом, – не выдержав «предательства» союзника.
Нет, полностью японцы с немцами дружить не отказались, но перенесли «направление главного удара» на Тихий океан, как изначально панировала «флотская» партия в местных верхах. А начинать воевать с Советским Союзом теперь соглашались, как минимум, только в случае если Гитлер захватит Москву. 
Хотя есть данные, что «красной линией» в этом смысле Токио назначалось овладение немецкими войсками и Волги, и даже Урала. Чего бесноватый фюрер со своим воинством так и не смог обеспечить обиженным потомкам самураев.

***

Последнее обстоятельство сыграло огромную роль в достижении первой большой победы Красной Армии в Великой Отечественной – в ходе битвы под Москвой. Где именно «сибирские дивизии», тайно переброшенные с Дальневосточного округа на советско-немецкий фронт, ввиду отсутствия реальной угрозы японского нападения, смогли переломить ситуацию в нашу пользу и отбросить вражеские полчища в декабре 1941 года на 150-200 км от столицы нашей Родины.
Интересно, что защищавшим Москву Западным фронтом командовал все тот же Жуков, в то время уже в звании генерала армии. В популярном ныне жанре литературы о «попаданцах» в прошлое нередко обыгрываются сюжеты о том, как некий прославленный полководец переносится сознанием в себя самого, но только моложе, в ключевые моменты истории, с тем, чтобы ее изменить в лучшую сторону.
Однако в случае с маршалом Победы ситуация и так очень похожа, но без всякой фантастики. В 1939 году Георгий Константинович в результате победы на Халхин-Голе создал условия для своей другой, куда более важной, победы – под Москвой двумя с половиной годами позже. Мощным ударом «в зубы» японским агрессорам обеспечив их лояльность к СССР на целых 6 лет, и, соответственно, возможность переброски с Дальнего Востока столь критически важных в самый критический момент великой войны резервов.
Мистика? Случайность? Вообще-то еще прославленный полководец Суворов посмеивался над своими критиками: «Измаил – случайность? Рымник – случайность? Помилуй Бог, а где же талант?!» 
Так и с боями на Халхин-Голе, ставшими началом стремительной полководческой карьеры Жукова. Это не случайность, а закономерный этап и в жизни маршала Победы, и в свершениях победоносной Красной Армии в целом, и в мудрой политике руководства СССР.