Ёжик в тумане и немножко нервно

Семён Лопато. Облако. — М.: АСТ, 2019. — 384 с. — (Городская проза).

Сюжет в этом романе идей, как водится, не особо важен. На его фоне, словно в окрестностях города, над которым нависло Облако мрака, случаются вещи куда более важные. Переоцениваются ценности, выдвигаются гипотезы, формируются мировоззрения. Герой из центра, приезжающий расследовать причины аварии, случившейся еще в советские времена, сталкивается не с техногенным кошмаром, а с инфернальной жутью, в которую затягивает не только местную жизнь, но и его собственную судьбу. С мечтами, идеями, партнером-хакером и даже любимой.

Таким образом, двигаясь по тексту, что называется, впотьмах, герой проживает в сумрачном городе целую эпоху. Попутно анализируя с местным обществом интеллектуалов Чехова, Тургенева и Толстого (даже применяя его фирменную технику рефлексий в духе князя Андрея, когда в военной лаве для героя лишь «плавали на искрящейся поверхности головки цветов, травинки и жучки»), а также исследуя проблему отсутствия сегодня великих произведений. И даже, когда во время путешествия в ад (в поисках источника Облака) «под лучистым, нестерпимо ясным небом ударил гром, и все кончилось», путь героя, естественно, не заканчивается. Ведь стоит разобраться, роман Семёна Лопато — это высокий жанр или массовое чтиво, и возможен ли все-таки в час безвременья упомянутый роман идей. 

С одной стороны, как подсказывают герою, «когда все это произошло — и, соответственно, все надежды умерли, — по отношению к деятелям литературы и искусства начинает действовать принципиально иной и абсолютно ясный закон — “развлекай или убирайся к черту”». То есть, все разложено по ящичкам рыночных жанров и даже ящичек «для тех, кто хочет быть потрясен», имеется. «Литература перестает влиять на общество, перестают появляться книги, из-за которых рушатся царства, — вот главное отличие», - уточняют напоследок в «Облаке».

Как бы там ни было, налицо другая проблема — был ли высок уровень литературы, которая, как принято считать, изменяла историю? «Капитал», «Архипелаг Гулаг», какой-нибудь «Овод»... Вопрос, конечно, весьма и весьма спорный. А вот развлекать тот же «Золотой теленок» или «Похождения бравого солдата Швейка» продолжают не одно поколение. Не изменять, но развлекать – именно в этом и было, по определению, призвание литературы. И не ее вина, что ей при этом вменялось в вину еще и влияние на судьбы людей. Может, проблема не в книгах, а в людях, приписывающие ей «магические» свойства? Это ведь люди лепили когда-то свою жизнь с Базарова и Рахметова, Корчагина и Матросова, а сама литература могла быть и так себе, не развлекающей, а отвлекающей от этих самых «низменных» развлечений. 
Вот и в романе «Облако» крах социализма, по мнению одного из персонажей, приблизил не привычный «Архипелаг Гулаг», а вполне посредственный «Аэропорт» Артура Хейли, у героев которого не было возвышенных целей, а была простая «капиталистическая», как сказал бы Остап Бендер, жизнь. Еда, выпивка, секс. Читатели попросту увидели иной мир, и окном в него оказался, по сути, обычный производственный роман. Но западный, конечно же, западный!

Не обходится у наших подпольщиков (точнее, у их гуру из клуба интеллектуалов) без сладкой ностальгии «по настоящему». «И если в Советском Союзе, где выпускалось ничтожно малое количество книг и практически любой напечатанный текст поневоле становился предметом рассмотрения, выдающийся текст практически не мог затеряться, и можно с известной уверенностью говорить, что то, что мы считаем классикой, действительно лучшее — по крайней мере, из напечатанного, то во всех остальных странах положение прямо противоположное». А чего вы хотели? Семьдесят лет читать «Молодую гвардию», которой было «ничтожно малое количество», но миллионные тиражи, и чтобы все в сознании с ног на голову не перевернулось? И поэтому классиков вроде Маяковского и Горького у проклятых капиталистов нет, зато литературы завались (естественно, массовой, «никому не нужной», вроде всяких там бестселлеров).

«Какие великие писатели появились в Европе и США за последние пятьдесят лет? — восклицает упомянутый гуру. — Можете назвать хотя бы одно имя?»

И даже если ему сходу назвать пару десятков (вроде Павича и Эко, Кундеры и Рушди), то он даже не услышит, и почувствует себя лучше, если, скажем, не сходу, а с колена ему в мысли зарядить. По крайней мере, будет считать, что не зря боролся за советскую правду.

Именно с такими «крамольными» мыслями движется герой по сюжету, минуя все препятствия на пути к центру Облака — советской лаборатории, где не из людей, но из идей делали и гвозди, и лозунги, и «безоблачное» будущее.