Как Красная Армия начала окончательную битву за Сибирь

Ровно 100 лет назад, с середины октября 1919 года, части РККА приступили к окончательному разгрому войск адмирала Колчака, мнившего себя «верховным правителем России», и установлению в Сибири Советской власти.

Осень 1919 года ознаменовалась, пожалуй, самым трудным в военном отношении периодом в истории молодой Страны Советов. По сути, противостоящие ей силы белогвардейцев (и стоящих за ними «лучших друзей с благословенного Запада») начали массированное скоординированное наступление на Москву и Петроград на всех фронтах. Достаточно сказать, например, что армии генерала Юденича в это время не удалось дойти до Питера всего-то жалкие 25 километров – поменьше даже, чем немцам до Москвы в трагическом 1941-м.
Оживились боевые действия и на Восточном фронте, расположенном на Урале и западных границах сибирского региона России. Собственно, они там и не прекращались весь 1919 год, идя с переменным успехом. Впрочем, Красная Армия постепенно теснила белых на восток, а в конце августа заняла Тобол – важный город и железнодорожный узел, который помнил еще победоносные дружины покорителя Сибири лихого атамана Ермака.
В сентябре «верховный правитель России» адмирал Колчак решил взять реванш и начал против РККА операцию с целью возвращения Тобола под свой контроль. Можно сказать, что формально это ему удалось, пусть и на небольшое время. Восточный фронт белых продвинулся вперед на расстояние от 130 до 180 км, был занят и Тобол, и множество других населенных пунктов. 
Вот только на деле победа эта оказалась пирровой. Разгрома Красной Армии не получилось – ее части хотя и отступили, но это было именно организованное отступление, а не паническое бегство. При одновременной хорошо организованной активной обороне. Так что к концу сентября красноармейцы настолько измотали белогвардейские силы, что те вынуждены были прекратить наступление. И хотя потери обеих сторон в этой операции были сравнимы – около 20 тысяч человек с каждой, но стратегическую инициативу колчаковцы уже потеряли.

***

А потому, после оперативной паузы со 2 под 14 октября, когда противники, грубо говоря, просто пытались отдышаться от предшествующих интенсивных боев, Восточный фронт РККА перешел в наступление. 
В принципе, силы противников были по-прежнему сравнимы. Да, к красноармейцам подошли определенные свежие подкрепления, но даже с их учетом численность 3-й и 5-й армий составила около 67 тысяч штыков и сабель против 57 тысяч у колчаковцев. В остальном мощь противостоящих группировок варьировала по отдельным пунктам. Так, белые имели на треть больше пушек, красные – пулеметов.
Но, с другой стороны, абсолютно несравнимыми были командные кадры противников! В этом смысле в «равных весовых категориях» можно учитывать разве что генералов-ровесников, командующих фронтами – Дитерихса с колчаковской стороны и Ольденрогге с советской. 
А вот уже даже армиями в РККА командовали экс-офицеры царского времени рангом ну очень намного ниже – бывший капитан Меженинов (3-я армия) и куда более известный бывший подпоручик, а позже один из первых советских маршалов, Тухачевский (5-я армия).
Зато белых офицеров было много. Вот любопытные цифры, собранные далеко не симпатизирующим Советской власти блоггером: «К осени 1919 года против Колчака у красных воевали один штаб армии (на самом деле – два, прим. автора статьи), 3–4 дивизии и 2–3 конные бригады. У белых при равной численности штыков имелись: Ставка, 5 армейских штабов, 11 штабов корпусов, 55 штабов дивизий и отдельных бригад. Штаб дивизии для размещения и обслуживания требует целого эшелона, корпусной штаб – двух. Если сократить штабы, высвободятся эшелоны для снабжения войск. Но кто же покусится на святое…» 
В общем, похоже, ситуация у «беляков» живо напоминала шутливые слова часового из старого советского фильма «Огниво» по сказке Андерсена: «Армия в нашем королевстве маленькая, больше генералов, чем солдат…»

***

Но, с другой стороны, так ли уж важны вышеописанные организационные моменты в ситуации, если враг наступает на твою землю? А ведь согласно тогдашней белогвардейской пропаганде (впрочем, как и современной либеральной) на «счастливое население Сибири, избавленное от ужасов большевистской тирании, наступали красные полчища». 
Да при таком раскладе даже не будь у сибиряков организованных армейских формирований, они, сражаясь за свою землю, должны были сделать все, чтобы «земля горела под ногами захватчиков»! В данном случае – красных.
Только вот на деле получилось совсем наоборот. Земля стала гореть под ногами у «спасителей Сибири» – тех же колчаковцев. Сначала они просто не смогли мобилизовать в свою армию достаточное количество новобранцев, да и те, кого они смогли «загрести», воевали спустя рукава. 
Так что чуть позже, уже при начале массового отступления Белой армии, когда желающим разрешили ее покинуть, до пока еще не освобожденной РККА Читы дошло аж 12 тысяч «белых» бойцов. Это из нескольких сот тысяч номинальных вооруженных колчаковцев.
Да, в общем, и разгром большей части колчаковской армии стал возможным, не в последнюю очередь, благодаря массовым восстаниям в крупных и мелких сибирских городах. Собственно, и самого-то горе-адмирала расстреляли по приговору судей не центральной Советской власти, а всего лишь Иркутского Ревкома, где первую роль играли эсеры, не слишком лояльные к большевикам.
А все потому, что диктатура Колчака никак не отвечала чаяниям широких масс сибиряков. Аграрная реформа была «отложена на потом», как и прочие долгожданные преобразования, зато с простого народа «защитники от большевизма» сдирали по три шкуры. Как с печальной иронией констатировал в то время Владимир Ильич Ленин: «Большевики уводят из крестьянского хозяйства одну лошадь (имеются в виду мобилизация в действующую армию), а белые забирают лошадей всех…» 
Вот и получили защитники «России, которую мы потеряли» в лучшем случае подспудную ненависть, а то и открытые партизанские действия или городские восстания. И даже сибирские казаки, традиционно больше тяготеющие к царизму, оказывали помощь колчаковской армии далеко не в том объеме, что могли – по общим подсчетам, где-то вполовину меньше, чем ожидали генералы «верховного правителя России».
Так что уже к началу ноября Красная Армия освободила и Тобол, и Петропавловск, заодно уничтожив до половины противостоящих ей частей колчаковской армии. По сути, это означало почти полный разгром. Недаром ее главнокомандующий генерал Дитерихс, не видя возможности удержать Омск, колчаковскую столицу, в начале ноября подал в отставку со своей должности. 
Назначенный ему на смену генерал Сахаров, доселе руководивший лишь курсами младшего командного состава, пообещал Колчаку остановить «красных», но, естественно, не смог сдержать свое «шапкозакидательское» обещание. Омск был освобожден от белых уже 14 ноября. 

***

Собственно, обстоятельства вокруг этого события, пожалуй, убедительнее всего показывают, во что превратились к этому времени столь превозносимые нынешними либералами и монархистами понятия «офицерской чести» у представителей Белого движения.
В самом деле, никто не спорит с тем, что воинское счастье – штука переменчивая. Прославленный полководец Кутузов тоже вынужден был оставить Наполеону Москву, да и осенью 1941 года ситуация на подступах к столице нашей Родины была очень угрожающей.
Но тогда, осенью 41-го, руководство СССР эвакуировало важнейшие правительственные учреждения в Куйбышев, а сам Сталин оставался в городе, тем самым дополнительно мобилизуя его защитников на героическую борьбу с фашистами, а также не давая развиться панике среди гражданского населения.
А вот когда части РККА подступили к Омску, первое, что сделал «верховный правитель России» – это драпанул побыстрее из города, заодно увезя с собой золотой запас России, «прихватизированный» им в ходе суматохи Гражданской войны. При том, что Колчак, как-никак, был адмиралом, а капитаны военного флота, как известно, должны покидать гибнущий корабль последними. Или же идти вместе с ним ко дну…
Но бравый адмирал со своим «героическим» ближайшим окружением не просто бежал из своей столицы – он, фактически, не оставил там никаких распоряжений! Ни по обороне (которая, действительно, была бессмысленной), ни по подписанию минимально почетной капитуляции.
Вместо этого и оставшиеся в городе около 7 тысяч бойцов местного гарнизона, и сотрудники правительственных учреждений 14 ноября начали обычный рабочий день и вдруг обнаружили, что Омск уже перешел под контроль Красной Армии. Ну просто потрясающее «благородство» в отношении соратников со стороны «героя антибольшевистского фронта»! На деле больше смахивающее на циничное предательство с целью спасения собственной шкуры, пусть потом и оправдываемое некими «высшими целями». 
Право, на этом фоне тоже предательская по форме передача Колчака белочехами под командованием французского генерала для суда и расстрела выглядит всего лишь заслуженным воздаянием за то, более раннее, предательство горе-адмиралом своих соратников в Омске… 
Но это все случится чуть позже. А пока, в октябре 1919 года, армия Страны Советов начала теснить белогвардейцев на Востоке страны, так и не дав им возможности для контрнаступления до уже полного разгрома колчаковских войск.