Как освобождали Польшу: Варшавско-Познанская операция

14 января войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Жукова начали наступление на немцев в центральной части Польши. В результате грандиозный успех наших войск был достигнут отнюдь не «заваливанием трупов советских солдат немецких окопов», согласно «штампам» либеральной пропаганды, но вылился в довольно скромную цифру – 1,7% погибших.   

Данное наступление формально считается частью более крупной Висло-Одерской операции, началом которой послужил удар частей 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Конева для освобождения от противника Верхне-Силезского района Польши. 
https://webkamerton.ru/2020/01/kak-krasnaya-armiya-osvobozhdala-polshu-sandomirsko-silezskaya-operaciya
Но, по большому счету, руководили Висло-Одерской операцией уже Ставка Верховного Командования и Генеральный Штаб РККА – на местах вся полнота власти находилась у командующих фронтами. Да и просто полоса наступления Красной Армии была таковой, что оперативно реагировать на изменения обстановки из Москвы было однозначно затруднительно. А потому и Жуков, и Конев (а севернее – Рокоссовский и Черняховский) действовали с максимальной автономностью, пусть и координируя время от времени свои планы между собой.
Кроме того, в начале 1945 года было понятно, что главной целью действий 1-го Белорусского было не только освобождение части Польши. Острие удара наших войск было нацелено на Берлин – столицу Третьего Рейха, начавшего 22 июня 1941 года войну с нашей Родиной с целью ее полного уничтожения и порабощения выживших. Так что захват вражеской столицы был не только чисто военным моментом, но своего рода «сакрально-символическим» актом. 
Потому еще в период относительного затишья на фронтах, осенью и в начале зимы 1944 года, начался неофициальный «конкурс» на должность командующего фронтом, которому вероятнее всего достанутся лавры победителя «гнезда фашизма». В конце концов, выбор руководства СССР пал на маршала Жукова, с давних пор имевшего репутацию военачальника, способного добиться победы даже в, казалось бы, невозможной для этого ситуации. Как, например, в ходе важнейших для начала «перелома» в Великой Отечественной войне битв под Москвой и Ленинградом в 1941 году.
 Другое дело, что репутация у Георгия Константиновича была, мягко говоря, «жесткая» (в том числе у нерадивых подчиненных), но с учетом важности будущей битвы за Берлин это отнюдь не смотрелось каким-то недостатком.
Соответственно, накануне январского наступления РККА в Польше, в ноябре 1944-го, командующим 1-м Белорусским фронтом, сменив его прежнего командира, тоже талантливого советского маршала Константина Рокоссовского, и был назначен полководец, позже вошедший в историю под именем «маршала Победы».

***

В принципе, Варшавско-Познанская операция была подготовлена не менее тщательно и обеспечена массированным превосходством сил и средств над противником ничуть не хуже, чем уже развернувшаяся южнее (и двумя днями раньше) Сандомирско-Силезская. В начале наступления 1-й Белорусский фронт имел около 800 тысяч войск (позже их количество превысила миллион), 14 тысяч орудий и минометов, 3200 танков и САУ в составе 3-й танковых армий и мехкорпусов, 2 с лишним тысяч самолетов.
Немцы таким многократно возросшим силам Красной Армии могли противопоставить всего около 150 тысяч военнослужащих немецкой 9-й армии в составе группы армий «А», 2 тысячи орудий, меньше тысячи танков и самолетов. Впрочем, с началом нашего наступления Гитлер вынужден был перебросить на поддержку своей 9-й армии несколько десятков дивизий из внутренней части Германии. И, что особенно требовалось нашим горе-союзничкам во Франции, из-под Арденн, где те чуть было не потерпели сокрушительное поражение.
https://webkamerton.ru/2019/12/kak-sluchaynost-i-pomosch-sssr-spasli-soyuznikov-ot-razgroma-v-ardennakh
Но все равно при таком преимуществе сопротивляться нашему напору было достаточно сложно. 
С другой стороны, вражеское командование не без оснований рассчитывало задержать советских бойцов с помощью глубоко эшелонированной обороны, с массой капитальных инженерно-технических сооружений – солидных окопов и блиндажей, ДОТов, колючей проволоки и т.д. На полосе наступления 1-го Белорусского фронта таких оборонительных полос насчитывалось минимум 4.
Впрочем, маршал Жуков, вопреки регулярно приписываемому ему либеральной пропагандой и по сей день «маниакальному» желанию «заваливать трупами советских солдат немецкие окопы», даже при почти 5-кратном преимуществе в живой силе, предпочитал действовать так, чтобы минимизировать наши потери.
С этой целью, например, еще до начала наступления, по приказу маршала была проведена добротная кампания по дезинформации врага. Не то, что там в ходе каких-либо «шпионских игр» с вбросом немцам ложных сведений. Нет, на нашей стороне массово строились аэродромы, подгонялась техника, организовывались лагеря для расположения войск с целью будущего наступления.
Вот только – какое разочарования для Абвера! – совсем не там, где это наступление действительно произошло. То есть все эти переброски и строительство были изначально «мишурой», маскировкой истинных намерений советского командования.
В итоге, когда наши войска начали наступление, их ждало, как минимум, намного меньше врагов, чем располагалось там изначально. А значительная часть гитлеровских сил была переброшена туда, где советские части и не думали наступать – во всяком случае, на первом этапе операции. Если ее важной целью было окружение варшавской группировки Вермахта, без снабжения техникой и боеприпасами она и без значительных усилий была обречена на уничтожение.
Само наступление тоже велось без форсирования Вислы под огнем врага. 1-й Белорусский еще под командованием Рокоссовского в конце лета 1944 года, в финале Люблинско-Брестской наступательной операции по освобождению восточных районов Польши захватил на левом, западном берегу главной польской реки два очень «вкусных» плацдарма южнее Варшавы – Магнушевский и Пулавский. Как потом немцы ни пытались выбить оттуда красноармейцев (даже парочку танковых армий для этого использовали), ничем, кроме тяжелейших потерь (несколько десятков тысяч убитых), это для врага не закончилось.

***

Так что наши атаки начались на рассвете 14 января 1945 года в максимально «комфортных» (насколько, конечно, это вообще возможно на войне) условиях. Неудивительно, что в первый же день оборона фрицев была прорвана на глубину до 20 км. Днем раньше, на Восточно-Прусском направлении части генерала Черняховского, например, смогли вклиниться во вражеские порядки на такую глубину (и то, далеко не везде) лишь спустя несколько дней, в лучшем случае. Больно уж враг сильно огрызался там, защищая земли, которые считал «исконно своими».
https://webkamerton.ru/2020/01/kak-krasnaya-armiya-vzyala-revansh-v-prussii-za-1914-god
А в зоне ответственности значительно превосходившего в силах немцев 1-го Белорусского фронта наступление шло почти «как по маслу». Вражеская оборона, прорванная мощными ударами наших гвардейских танковых армий, посыпалась, как карточный домик. Так что уже на третий день боев 47-я советская армия, сходу (и без особых потерь) форсировав Вислу севернее Варшавы, на следующий день освободила ее от немцев совместно с «коллегами». Но тема освобождения польской столицы требует отдельного разговора…
Вообще, уже на 4-й день атак 1-го Белорусского вражеский фронт был прорван на глубину 100-130 км. С каждым последующим днем скорость наступления наших войск нарастала. Уже 26 января они вышли к реке Одер – на границу с фашисткой Германией. Спустя несколько дней, буквально «походя», ими был прорван «Померанский вал» – мощные оборонительные сооружения сооруженного здесь гитлеровцами еще в конце 30-х годов укрепленного района. 
Правда, в тылу РККА еще оставался занятый значительным немецким гарнизоном польский город Познань – но особого стратегического значения запертые там фрицы не имели, как и сходные с ними по судьбе «коллеги» из «курляндского котла» на севере Латвии. Формально они принимают участие в боевых действиях, а реально окружающие их советские части просто ждут общей капитуляции Германии, дабы не терять напрасно своих бойцов в попытках максимально быстро уничтожить или пленить врага.
Так что в начале февраля 1-й Белорусский фронт вполне серьезно готовился продолжать решительное наступление уже непосредственно на Берлин. Однако немецкий Генштаб принял меры, организовав к северу, в Померании, достаточно мощную группировку армий «Висла», причем ее командующим был назначен «главный палач» Рейха – Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Тем более что эсесовские дивизии у Гитлера всегда считались своего рода «гвардией», имея и лучшее вооружение, и, главное, мотивировку воевать до последней возможности.
Ввиду опасности мощного флангового удара Ставка Верховного Командования решила приостановить наступление советских фронтов на польской территории, в том числе, и войск под командованием маршала Жукова. Тем более они уже создали неплохой «задел» для начала новой операции, как только на нее будет дана «отмашка», построив на левом, западном берегу Одера несколько плацдармов, наиболее значимыми их которых были районы возле немецкого города Кюстрин.

***

Но несмотря на эту вынужденную приостановку, успехи Варшавско-Познанской операции были очень впечатляющими – практически за полмесяца нашей армией был прорван вражеский фронт на протяжении и на глубину до 500 км! В результате чего значительная часть оккупированных немцами польских земель была освобождена, не считая разве что временно оставленных ввиду их не очень большой важности отдельных участков вражеской обороны, в духе того же «Познанского котла».
Но, пожалуй, еще более шокирующим в положительном смысле слова (и неприятным для «трупозаваливающих» тезисов либеральной пропаганды) выглядит цифра безвозвратных потерь наших войск – 17 тысяч человек. Это, напомним, из более миллиона принимавших участие в наступлении бойцов 1-го Белорусского фронта. 1,7% – в серьезных научных исследованиях такую величину принято называть термином «в пределах статистической ошибки».
Да, безусловно, все 17 тысяч погибших героев – чьи-то дети, отцы, братья. И их гибель все равно является трагедией, притом выглядит особенно обидно с высоты нашего «послезнания» – всего за какую-то сотню плюс минус дней до окончания войны и наступления мира.
Но, вообще, с точки зрения «сухой» тактики, за столь мизерный процент потерь при столь впечатляющих результатах наступления надо не просто ордена давать, а изучать данный опыт, как однозначно заслуживающий внимания в вопросе «как надо беречь свою армию от необоснованных потерь». 
Увы, для честных оценок истинного отношения маршала Жукова к подчиненным, «оценщикам» самим надо обладать хотя бы минимальной честностью. Чего, увы, среди «лучших друзей России» с Запада и их «пятой колонны», как говорится, «не сыщешь днем с огнем».
Впрочем, как говорят на Востоке: «Собака лает – караван идет!» Так что и полководческому искусству маршала Победы Георгия Константиновича Жукова, и боевым подвигам его бойцов давно уже принадлежит почетное место в истории, несмотря на все попытки антироссийской пропаганды его посильнее очернить.