Моравско-Остравская операция: трудное освобождение Чехословакии

10 марта 1945 года началось наступление армий 4-го Украинского фронта, с конечной задачей освобождения Чехословакии и ее столицы Праги. Увы, в течении марта нашим войскам удалось продвинуться в глубь вражеской обороны всего на 70 км. Во всем виноват комфронта генерал Петров? Но после его замены ситуация улучшилась ненамного…

Значительная часть этого региона представляла собой очень сложнопроходимый рельеф – Карпатские горы, даже просто пройти которые просто так, а не под огнем врага, в зимнее время и в начале весны было, ну, очень непросто.
Тем не менее, войскам 4-го Украинского фронта под командованием генерала армии Петрова в ходе Западно-Карпатской операции в январе-феврале 45 года это удалось – на глубину до 225 км. При том, что преобладание в силах над противником у наших частей было минимальным, пусть и с некоторым перевесом в боевой технике.
Результаты эти, правда, были достигнуты дорогой ценой – не только боевых потерь, но и крайнего физического и психологического истощения наших бойцов. Описываются случаи, когда некоторые красноармейцы просто «сходили с ума», не в прямом смысле слова, конечно, но пытались лучше идти на врага в очень опасные атаки, лишь бы хоть как-то прекратить многодневные изматывающие бои. Почти что в духе печального афоризма: «Лучше печальный конец, чем ужас без конца».   
Не зря Ставкой, после завершения операции, войскам фронта было дано разрешение на оперативную паузу перед следующим наступлением длительностью почти в месяц. За это время поредевшие части пополнялись новыми бойцами, боевой техникой. После чего их численность стала достигать 255 тысяч бойцов против где-то полутора сотен тысяч немцев. Наличествовало также двукратное превосходство в артиллерии и танках, троекратное в самолетах.
Казалось бы, все необходимые условия для успешного наступления обеспечены. Тем более к северу 1-й Украинский фронт уже готовился начинать Верхне-Силезскую операцию по занятию немецкой Силезии (ныне принадлежащей Польше, получившей ее от щедрот Москвы после войны). А город Моравско-Острава, ключ к Праге, был центром Чешской Силезии, практически той же исторической области, только оказавшейся отделенной соседствующими государствами.

***

Однако с самого начала наступление 4-го Украинского, как говорится, «не пошло». Основной причиной принято считать совпадение нескольких однозначно неблагоприятных для наших войск факторов.
Во-первых, вражеская разведка точно узнала о времени наступления, и к 10 марта гитлеровское командование попросту отвело большую часть своих подразделений с первой линии обороны во вторую. В силу чего достаточно мощная артподготовка по этим брошенным позициям большей частью пропала впустую и привела лишь к трате большого количества всегда недостающих на фронте снарядов.
К тому же, немцам здорово помог «генерал Погода», который в этот день был очень неблагосклонен из-за снегопада. В силу чего Красная Армия в принципе не могла реализовать свое преимущество в самолетах, да и артиллеристы вели огонь практически вслепую.
В том, что эти причины оказались почти фатальными для нашего наступления с тех пор принято винить исключительно командующего фронтом генерала армии Петрова. Дескать, командующие его армиями, генералы Москаленко (арестовывавший в процессе «разборок» разругавшихся соратников умершего вождя Лаврентия Берию летом 1953-го) и Гречко (в будущем один из самых известных и влиятельных министров обороны СССР, член Политбюро) обращались к Петрову с предложением обратиться в Ставку за разрешением отложить наступление. А тот, дескать, категорически отказался это делать, боясь нарушить планы Верховного и вызвать его гнев.
Гнев, кстати сказать, все равно последовал, с очень серьезными формулировками в приказе Ставки насчет «последнего предупреждения». Не только комфронта, но и Члену Военного Совета (раньше их называли «комиссарами» – позже «замполитами») Льву Мехлису. 
Кстати, одному из самых преданных и ценимых вождем соратников Сталина, как признавали и его недоброжелатели, «совершенно неподкупному контролеру». Между прочим, ему принадлежат слова, в случае широкой реализации наверняка бы спасшие СССР от трагического развала: «Моя национальность – коммунист!» Хотя Лев Захарович, как нетрудно догадаться, по национальности был евреем. ЧВС «получил на орехи» за то, что вовремя не доложил в Ставку о неготовности войск фронта к наступлению.

***

Что ж, действительно, вплоть до 24 марта войска 4-го Украинского фронта больше топтались на месте, чем продвигались на значимые расстояния в глубину вражеской обороны. При этом неся и немалые потери, пусть при этом нанося урон и врагу.
Но так ли уж однозначной была в сложившейся ситуации вина командующего фронтом? На самом деле, судят его (и по сей день) больше «задним умом». Все такие умные, хорошо знающие, что хитрые немцы 10 марта отвели свои передовые части в тыл, так что наша артподготовка, абсолютно необходимый залог успешного наступления, пропала даром. Даже Главнокомандующий явно применил тогда такой подход «заднего ума», написав спустя неделю в приказе, что «если бы товарищ Петров попросил об отсрочке наступления, Ставка ему бы это обязательно разрешила».
Но вот насчет последнего поневоле появляются большие сомнения. Конкретно 10 марта ведь ни сам Петров, ни его якобы «прозорливые» командармы, ни Ставка не знали, что немцев на переднем крае просто практически нет! Это их разведка сработала виртуозно, а наша контрразведка, соответственно, этот успех врага откровенно «прошляпила». Но при чем тут вина командующего фронтом? Ведь и по сей день пресловутые «особисты»-контразведчики, не говоря уже о тогдашнем «СМЕРШе», слушались командиров подразделений больше номинально, реально подчиняясь своему командованию в органах госбезопасности.
Погода была нелетная? Так в первые дни очень многих успешных операций Красной Армии в 1945 году она была такой же, если не хуже. В частности, к началу Висло-Одерской операции фронтов маршалов Жукова и Конева. Кстати, начатой на неделю раньше запланированного срока согласно панической просьбе Черчилля Сталину с целью спасти армии союзников во Франции от повторения чуть было не произошедшей катастрофы после неожиданного наступления гитлеровцев в Арденнах. 
И ничего – нелетная погода ничуть (во всяком случае, некритично) не помешала успешному наступлению 1-го Белорусского и 1-го Украинского на глубину до 400 км, с освобождением уже почти всей польской территории, всего за 3 недели!
А ведь генерал Петров был у Ставки, скажем так, «на карандаше». Ему перед этим частенько делались «втыки» за якобы недостаточно хорошее руководство войсками и медленное выполнение поставленных задач. И тут ему еще рисковать обращаться туда за разрешением в очередной раз сорвать сроки начала важной операции, ссылаясь лишь на плохую погоду, которая парой месяцев раньше ничуть не помешала коллегам-комфронтами добиться убедительной победы над врагом?!

***

Чуть забегая наперед, можно сказать сразу: попытка возложить вину фактического провала наступления 4-го Украинского на Моравско-Остраву лишь на генерала Петрова, в силу якобы его «профнепригодности», показала свою несостоятельность уже спустя считанные недели. 
С одной стороны, Ивана Ефимовича уже с 26 марта отстранили от командования 4-м Украинским. Но при этом назначили тоже на весьма важный пост начальника штаба 1-го Украинского фронта, фактически «правой рукой» его командующего, маршала Конева.
И на этой должности якобы «профнепригодный» военачальник настолько хорошо проявил себя в ходе Берлинской и Пражской операций, что ему за это… присвоили звание Героя Советского Союза! Так что сравнивать Петрова с фигурами образца последнего предвоенного командующего Западным военным округом генерала Павлова, сделавшего все, чтобы его войска потерпели сокрушительное поражение в первый же месяц войны (за что потом и последовала вполне заслуженная «высшая мера») абсолютно некорректно.
С другой стороны, сменивший Ивана Ефимовича в командовании 4-м Украинским генерал Еременко, как минимум, на первом этапе своего командования никаких значимых успехов тоже не добился. Пока в апреле ему не передали из подчинения 1-го Украинского фронта 60-ю армию и более полусотни тысяч бойцов усиления, наконец, позволили нашим войскам добиться хоть каких-то успехов. Впрочем, в сравнении с соседями довольно незначительных – к первой декаде апреля прорыв 4-м Украинским немецкой обороны составил всего-то около 70 км.
Это, конечно, не означает, что наши войска на этом участке несли лишь бессмысленные потери. Во-первых, враг нес их тоже, пусть даже и в чуть меньшем размере, за счет всегда более выигрышной позиции обороняющихся перед наступающими. 
А во-вторых, пусть и не очень результативные атаки частей 4-го Украинского «держали в тонусе» достаточно крупные гитлеровские силы, в частности – армейскую группу Хейнрици, не давая гитлеровскому командованию перебросить ее на более важные на тот момент участки своей обороны. Так что вроде бы «бесплодные атаки» 4-го Украинского фронта здорово помогли и очень быстрому наступлению фронтов Малиновского и Толбухина на Вену, а еще больше – успешному завершению всего за пару недель освобождению от немцев Верхней Силезии войсками маршала Конева.

***

Ну а формальная неудача (или незначительная удача) генералов сначала Петрова, а затем Еременко? Так условия их наступления были куда более тяжелыми, чем у коллег! Горы – это практически сама по себе «естественная крепость». А если противник буквально «нашпиговал» эти горы еще и ДОТами, проволочными заграждениями, минными полями, то для прорыва такой обороны нужно куда большее, нежели двукратное преимущество. 
Те же Жуков и Конев, например, имели его над немцами в Польше в 3-5 раз! Ну а при таких скромных силах, которые изначально были в распоряжении командования 4-го Украинского большего, добиться результата, наверное, не смог бы и тот же маршал Жуков или Рокоссовский, поставь их командовать таким небольшим количеством войск.  
Петрову, по сути, надо было ставить памятник уже за успех Западно-Карпатской операции, где он при таком же не очень оптимистичном раскладе сумел пробить немецкую оборону на две с лишним сотен километров. Но это же было настоящим чудом, а в Москве, видимо, решили, что при явно недостаточном для гарантированного успеха наступления количестве сил и средств Петров должен был «поставить чудеса на конвейер». Упустив из виду, что немцы, вообще-то, тоже очень серьезный противник и тоже умеют учиться на своих ошибках. Что они и показали в ходе фактического срыва запланированных темпов нашего наступления на Моравско-Остраву.
Впрочем, как говорится, «цыплят по осени считают». В данном случае даже по весне, победному маю 45-го. И локальный успех чехословацкой группировки фашистов отнюдь не отменил водружение Знамени Победы над Рейстагом. А победу эту приближали все без исключения наши бойцы и полководцы, на всех участках фронта, делая общее дело по разгрому ненавистного врага.