«Фальшстарт» капитуляции: как Запад хотел украсть у нас Победу

7 мая 1945 года во французском городе Реймс командованием союзников и представителями Третьего Рейха был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Отказ СССР его признавать был вызван не только чисто «протокольным» унижением со стороны Вашингтона и Лондона – у Москвы были все основания подозревать тех в попытке «двойной игры».

В начале мая 1945 года военное поражение гитлеровцев стало уже вопросом решенным, речь шла максимум о конкретных нужных для этого днях, максимум – неделях. Во всяком случае, при сохранении текущего расклада сил между противными сторонами, чего, увы, никто не мог полностью гарантировать. Но об этом чуть позже…
Пока же в агонизирующих силах Вермахта начался настоящий «парад капитуляций». 1 мая сложили оружие немцы в Северной Италии, 2 мая капитулировал гарнизон Берлина, 5 мая англичанам сдались войска в Дании и Бельгии, 6 мая – державшегося больше 100 дней города-крепости Бреслау…
На таком фоне к командованию объединенных сил союзников в Западной Европе, во главе с генералом Дуайтом Эйзенхауэром, 5 мая и прибыла делегация так называемого Фленсбургского правительства Германии, названного так по месту его дислокации в одном из небольших немецких городов, пока еще находившихся под контролем немецкой армии. Именно там располагался назначенный по завещанию Гитлера рейхс-президентом гросс-адмирал Дениц и члены его кабинета.
Возглавлял эту делегацию генерал-адмирал Фридебург, сменивший Деница после его «повышения» на посту командующего кригсмарине. Видимо, его шеф решил, что новый комфлотом достаточно поднаторел в подписании капитуляций с союзниками на севере Европы, так что лучшего переговорщика для подготовки уже общей сдачи Вермахта найти будет сложно.
Тем более что общей (и тем более, безоговорочной) капитуляции гитлеровцы как раз и не хотели. Собственно, с 30 апреля, официальной даты самоубийства Гитлера, его воинство даже и «гитлеровцами» именоваться могло уже с натяжкой. 
Нет, формально еще оставшиеся в эфире радиопропагандисты Рейха и верхушка армейского командования призывали солдат «сражаться за Великую Германию», в том числе и во имя верности идеям «великого фюрера». Но реально поддержание боевого духа среди немецких частей было весьма дифференцированным.

***

По большому счету, ожесточенно сражаться фашисты продолжали только против советских войск. А на Западном фронте уже с середины апреля они предпочитали сначала сдаваться в плен десятками тысяч, а потом уже и целыми армиями, подписав соответствующие «локальные» капитуляции.
Бытует мнение, что и самоубийство Гитлера (если имело место в реальности именно оно, а не его имитация, с последующим бегством вождя Рейха в Латинскую Америку) одной из основных целей преследовало как раз желание придать фашистскому режиму большую респектабельность в глазах Запада. Чего, собственно, и прозападные силы в самой Германии, и антисоветские круги в США и особенно в Великобритании хотели обеспечить уже давно. Как минимум, со времени «заговора генералов», разгромленного фюрером после неудачного покушения на него в июле 1944 года.
Понятно, что в случае удачного для заговорщиков исхода – смерти Гитлера – на него тут же бы попытались «навесить всех собак» за допущенные бесчеловечные зверства, особенно Холокост. Ну а его соратники (вплоть до, возможно, таких однозначных преступников как шеф СС Гиммлер, что показывают успешно проводившиеся с его представителями переговоры в Швейцарии в рамках операции «Санрайз»), соответственно, были бы объявлены «белыми и пушистыми».  
В конце концов для прагматичного Запада всегда в первую очередь нужен был прежде всего результат. А пути его достижения, конкретные фигуры – это уже далеко второстепенно. Стал же бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС и кандидат в члены ЦК партии Борис Ельцин «рукопожатным» для западных политиков благодаря своему архипредательству в деле разрушения своей Родины, столь мешавшей США и их союзникам социалистической сверхдержавы? Ну а чего Гиммлер с тем же Герингом или Борманом не смогли бы стать «партнерами» западных столиц в борьбе уже против «большевистской опасности»?
Просто в 44-м такому самому по себе вполне реалистичному плану по понятным причинам противился сам Гитлер, не желавший уходить ни в полное, ни даже политическое небытие. Но когда канонада советских штурмовых орудий начала греметь уже в самом Берлине – другого выхода у фюрера просто не было. 
А потому Адольф вполне мог бы согласиться на роль «беглеца инкогнито», чтобы дать своим соратникам последний шанс попытаться заключить сепаратный мир с Западом. Пусть даже не обязательно сразу в качестве его союзника против СССР (хотя операция «Немыслимое», с планами начала боевых действий против РККА, разрабатывалась по приказу Черчилля как раз в это время), но хотя бы в качестве нейтрального наблюдателя ожесточенных боев частей Вермахта против Красной Армии. 

***

Вот для попытки осуществления такого плана адмирал Фридебург и прибыл в Реймс. То бишь его первоначальной позицией как раз и было: «Мы готовы капитулировать перед западными союзниками СССР, но не перед советскими армиями».
Рассматривалась ли такая позиция нашими тогдашними союзниками, как однозначная «утопия»? С одной стороны, вроде бы да – основы будущей германской капитуляции были приняты и одобрены главами государств «великой тройки» еще в конце 1944 года. Среди этих пунктов значилась необходимость и полной капитуляции Вермахта, перед всеми без исключения союзными армиями.
Но, с другой стороны, как гласит ироничная русская поговорка: «Закон – что дышло, куда повернешь – туда и вышло». Вот так и упомянутые «Условия капитуляции Германии» от июля 44-го года.
Вроде бы от них (во всяком случае, на тот момент и официально) никто из представителей западного командования не отказывался. Но они безо всяких угрызений совести принимали «частные капитуляции» целых немецких фронтов, особо не заморачиваясь тем, что, как минимум, часть их сил могут быть переброшены Берлином для боев на Восточном фронте против Красной Армии.
Да, главнокомандующий силами союзников в Европе Эйзенхауэр, надо отдать ему должное, в мае отказался от варианта, предложенного немцами – фактически сепаратного мира. Пригрозив тем, в случае отказа от полной и безоговорочной капитуляции на всех фронтах, «силовым препятствованием» сдачи в плен немецких солдат и напуганных геббельсовской пропагандой о «большевистских зверствах» гражданских. 
Поскольку «дышащее на ладан» правительство практически рухнувшего Третьего Рейха и так считало такую сдачу в плен своей программой-минимум (на случай, если не удастся уговорить англичан с американцами не откладывать объявление войны СССР,  чтобы участвовать в ней уже в качестве их союзников), угроза Эйзенхауэра смогла убедить фашистских недобитков согласиться на общую капитуляцию.

***

Может возникнуть вопрос: что устраивало в сложившейся ситуации Сталина тогда и не устраивает всех патриотов России сейчас? Почему «первая капитуляция» в Реймсе справедливо считается нами недружественным (если не откровенно враждебным) нашей Родине актом?
Да потому что оная, даже с точки зрения общепризнанного протокола международных соглашений, выглядела настоящей «пощечиной» Советскому Союзу! Ибо подписывалась она с советской стороны аж целым генерал-майором Суслопаровым, руководителем военной миссии СССР при штабе союзников. Фактически являвшимся «офицером связи», пусть и с генеральской звездой на погонах. 
Вообще, Иван Алексеевич Суслопаров, несмотря на боевой опыт еще с Гражданской войны, наибольшую известность получил именно в качестве военного дипломата. В частности, военного атташе при посольстве СССР во Франции перед началом Великой Отечественной. Как говорят, заодно он и курировал там советскую разведывательную сеть, включая известную и по сей день «Красную Капеллу» во главе с Шандором Радо.
Но тем не менее, «атташе», несмотря на само по себе звучное и красивое иностранное слово, означает всего лишь самый первый дипломатический ранг. В современной российской дипломатической «табели о рангах» – 11-й по счету и первый снизу. Почти полный аналог армейского младшего лейтенанта в череде офицерских званий.
И что, неоценимый вклад СССР и его героической армии был настолько низок, что от ее имени Акт о капитуляции достаточно было подписывать самому младшему по званию генералу, а по дипломатическому рангу – самому низкопоставленному дипломату?!
Что, это все только «советские заморочки», главное – чтобы война поскорее закончилась? Так боевые действия, по большому счету, и так закончились далеко не сразу на советско-германском фронте, даже после 9-го мая. Больно уж хотели фрицы числом побольше перебежать к союзникам в надежде вскоре встать с ними в один строй для общей борьбы против «большевистских варваров».
Да и тот же Эйзенхауэр, который объяснял нежелание двинуть свои войска за Эльбу, на Берлин, стремлением спасти жизни американских солдат, в вопросах военно-дипломатического протокола тоже был однозначно щепетилен. И отказался лично подписывать документ в Реймсе на том простом основании, что с немецкой стороны ставил подпись не высший сухопутный военачальник Рейха, Кейтель, а всего лишь начальник оперативного отдела его штаба, генерал Йодль. Так что американский полководец по прозвищу «Айк» тоже ответил немцам «симметрично», послав вместо себя своего начальника штаба генерала Смита.
Даже от Франции присутствовал военный на высокой должности (хоть и в относительно невысоком звании) – бригадный генерал) Севез. Впрочем, он как раз помалкивал, не возмущаясь даже отсутствием на церемонии французского флага. Понимал, наверное, что Париж американские и британские политики в «клуб держав-победителей» взяли чисто условно, дабы обеспечить своим войскам лучшие условия продвижения после высадки в Нормандии. 
Ведь на самом деле Франция после поражения в 1940 году в лице правительства Виши была вполне надежным союзником Гитлера. Даже целый легион военнослужащих на Восточный фронт выставила – причем, добровольцев. Так что протестовать представителю такой «страны-победительницы» против нарушения протокола было явно не с руки.   
Но Суслопаров ведь не был даже заместителем начальника ни Генерального, ни даже просто любого другого штаба, или командиром крупного подразделения! Да если бы он чем-то и командовал, то по штатному расписанию генерал-майору полагалась дивизия (от силы – корпус, «на вырост») максимум. 
И вообще, генералов и адмиралов в составе армии и флота к концу войны было около 5600 человек! Каждый, конечно, имел какие-то заслуги, но, право, поручать подписание эпохального документа, грубо говоря, первому попавшемуся обладателю генеральской звезды выглядит как-то ненормально. 
Да, формально, как пишут отдельные советские мемуаристы, в частности, генерал Штеменко, Иван Алексеевич якобы имел полномочия на подписание даже и таких актов. Но если это действительно так, почему же он после получения известия от союзников тем не менее обратился в Москву за разрешением на такие действия? Может быть, все-таки «предварительное разрешение» вовсе не имело вид полного «карт-бланша», как это пытался представить Штеменко?  
Однако ответ на запрос в Москву к моменту начала процедуры еще не пришел, и генерал решился действовать на свое усмотрение. А уже после подписания пришел ответ с категорическим запретом подписывать «западный вариант» капитуляции, но что-либо изменить в уже подписанном документе было поздно…  

А вообще, Иосиф Виссарионович в силу своего колоссального опыта, был не только «тактиком», но и хорошим «стратегом». Он понимал, что на данный момент американцы вряд ли пойдут на авантюру с подписанием сепаратного мира, а тем более, военного союза с Берлином против СССР. 
Хотя бы потому, что надеются на военную помощь Красной Армии в войне против Японии, которая без этого рисковала, как минимум, затянуться для США на годик-другой точно. И уж однозначно принести им дополнительный и значительный ущерб. 
Однако советский лидер по-прежнему делал все возможное, чтобы помешать такой авантюре, хотя бы ввиду весьма радикальной на этот счет позиции премьера Черчилля. Так что жесткая позиция по поводу отказа признавать малопонятный «реймский мир» тоже из перечня таких мер. 

Ну и потом, есть же иные мотивы! В смысле, «что о нас скажут потомки?». 
И сейчас, даже с учетом подписания капитуляции с Германией в Карлсхорсте под Берлином в ночь на 9-е мая маршалом Победы Жуковым, а не малоизвестным советским военным дипломатом, западные СМИ и масскультура продолжает внушать аудитории пропагандистскую ложь о том, что «войну с Гитлером выиграли англичане и американцы».
А если бы в истории действительно осталась лишь та, «реймская» капитуляция, на которой даже британских генералов не было – они предоставили это дело американцам? Как бы сейчас изгалялись западные издания и блогосфера? 
«В старинном европейском городе, где издревле проводились коронации французских монархов, представителем англо-американского командования, заместителя начальника Генштаба Франции и советского офицера связи (ага, почти что «подай-принеси» – в данном случае, связь с Москвой) было подписано соглашение, ознаменовавшее блестящую победу сил западной свободы и демократии над Гитлером при минимальном участии Красной Армии».
Так что руководитель Советского Государства настоял на «переподписании» (точнее – подписании по-настоящему правильного варианта) безоговорочной капитуляции Германии. Видимо, его правоту, как минимум, в глубине души, осознавали и западные союзники, в силу чего без особых возражений они и согласились на требования Москвы. Единственное, что заюлили в плане «мы не можем отменить срок прекращения огня, о нем уже стало известно в прессе». 
Ну так срок этот и в Реймсе был установлен в 23-01 8 мая по среднеевропейскому времени или же в час ночи 9-го мая по московскому. Так что к назначенному сроку уже все высокопоставленные представители союзников успели собраться в Карлсхорст подписать уже настоящий акт о капитуляции, что произошло 8 мая в 22-43.
Впрочем, на Западе практически сразу его начали представлять в качестве «ратификации» якобы основного, «реймского» акта. Но тут уж, как говорится, «сколько волка не корми, он все в лес смотрит». 
В любом случае, даже для «западников» любой договор без последующей ратификации – пустая бумажка. Как, например, печально известный Будапештский меморандум, согласно которому «великой и незалежной» Украине в обмен на отказ от ядерного оружия Лондон и Вашингтон якобы «пообещали гарантии безопасности». Да так и оставили сии «гарантии» без одобрения своих парламента и конгресса, о чем доселе скорбят захватившие власть в Киеве бандеровцы. 
Так или иначе, но благодаря твердой позиции, занятой СССР, подписание «камерно-полусепаратной» капитуляции в Реймсе не прошло. И великая Победа, во всяком случае, в глазах всех людей доброй воли, так и осталась итогом героического подвига прежде всего советского народа и его армии.