Первомай – день Победы людей труда

Согласно соцопросам, первомайские праздники перестали ассоциироваться с «Днём международной солидарности трудящихся» у большинства россиян. Впрочем, большинство всё равно им рады, пусть и в силу других причин. Увы, к хорошему привыкаешь быстро, и оно перестаёт замечаться, как, например, воздух, которым мы дышим. А ведь нынешние высокие социальные стандарты появились не сами по себе – а благодаря трудной и подчас кровавой борьбе рабочих за свои права…
Так, прошлогодний опрос ВЦИОМ показал, что воспринимают 1 мая в качестве годовщины борьбы за права трудящихся всего 33% опрошенных. Это тоже большинство, но, увы, относительное. И всего лишь слегка обогнавшее долю тех, для кого праздник является всего лишь дополнительным выходным днём, их в 2019 году было 31%, при том, что в 2018-м – на 7% меньше.
Впрочем, эти данные вовсе не означают, что Первомай в России не любят. Ибо подавляющее большинство опрошенных, вне зависимости от понимания сути праздника, всё равно отмечают его особенным образом, а не как обычный выходной. 
То ли в кругу семьи, то ли походом на природу, те же шашлыки, например. Хоть, около четверти составляют «трудоголики» (думается, чаще поневоле, из-за необходимости держать огород вместо беззаботной жизни на зарплату или пенсию), планирующие заняться в этот день сельхозтрудом.
Но, право, записным либералам, всю свою жизнь положивших на очернение в составе коллег по «пятой колонне» достижений великой страны, не стоит радоваться такой статистике. 
К примеру, празднование той же Пасхи, хотя бы на уровне освящения при храме крашеных яиц и куличей (не говоря уже о том, чтобы провести самое радостное церковное богослужение на «всенощной»), удостаивают своим вниманием тоже абсолютное меньшинство россиян. Во всяком случае, в крупных городах, где МВД отслеживает статистику посещения храмов. 
Но это не значит, что Пасху на Руси не любят! Любят, ещё как. Просто каждый отмечает её в формате, который лично ему больше нравится. Чаще всего в виде пышного застолья, обычно с самыми близкими людьми, друзьями.
К общепринятому пониманию «воцерковления» это имеет довольно отдаленное отношение. Но всё-таки имеет! Причём к самым первым христианским временам, когда верующие, каждую минуту готовые к аресту, пыткам и мучительной казни за веру во Христа, тайно собирались на богослужение. 
Оно начиналось с «агапы» – «вечери любви». Когда и раб, и обычный горожанин, и сенатор ощущали себя «братьями во Христе» и делились друг с другом принесёнными с собой яствами. Кто что мог – от лепешки бедняка до какого-нибудь изысканного блюда с кухни патриция. 
И все друг друга угощали, проявляя тем самым деятельную любовь, отсюда и название этого действа. И только потом начиналась собственно Литургия («общее дело») с таинством «Евхаристии» («благодарения»), в том числе и за минувшую «вечерю любви», по форме – дружескую пирушку. 
Кстати, в те времена вопросы обязательного поста перед причащением никого не заботили – обязательный пост был введён священноначалием, когда Церковь из гонимой в Римской империи превратилась в государственную…

Так ведь и процесс празднования 1 мая, даже в те времена, когда этот праздник был под запретом, тоже имел формы не только демонстраций с противостоянием полиции. В той же Российской империи достаточно распространённым форматом отмечания этого дня были так называемые «маёвки». По сути, те же «катакомбные», подпольные встречи рабочих, разве что не в городских подвалах и катакомбах, а обычно в лесах.
Политическая составляющая там, разумеется, была первичной. Да и просто участие в таком мероприятии означало для человека «исповедание» своей веры в необходимость борьбы за права трудящихся и ожидания победы в ней. 
Но потом в рамках «маевки» обычно начинался дружеский пикник. Во-первых, потому, что при отсутствии современного общественного транспорта с загородными маршрутами добираться за город и обратно приходилось пешком очень долго – как же тут не перекусить?
А, во-вторых, если вдруг на «маёвку» налетали полиция или жандармерия, перед «держимордами» всегда можно было изобразить удивление. «Какая революционная деятельность? Мастеровые просто с девчатами и жёнами решили на природе отдохнуть, картошечки к костре пожарить. Нету в нашей встрече ничего антигосударственного!»

Можно заметить, что и в советское время, как ни пытаются оболгать ныне ту эпоху, власть вовсе не горела маниакальным желанием заставить рабочих и служащих весь Первомай «носить на скучных демонстрациях портреты вождей КПСС и лозунги очередной пятилетки». Конечно, демонстрации с добровольно-принудительным участием практически всего состава трудовых коллективов действительно имели место.
Но, во-первых, «принудительность» эта была не такой уж значительной. Больше в смысле того, что народ избавлялся от «мук выбора» образца: «А, может, я бы лучше на часок-другой проснулся попозже?» или «лучше бы мне огородик посадить?». А так, раз за неявку на демонстрацию могло быть, пусть больше символическое, порицание (для беспартийных, во всяком случае), то поводов для соблазнов уже не оставалось.
Кстати сказать, ругать за такой порядок «тоталитарный советский режим» как-то нелогично. Библия, например, постановила «6 дней работать, а 7-й отдыхать, посвящать его Богу». То есть, защитила целый народ Древнего Мира и от сверхэксплуатации, и от его собственного «трудоголизма», равно чреватых переутомлением, болезнями и преждевременной смертью. 
Так чего ж на Церковь обижаться, что та призывает на час-другой еженедельно в храм на службу сходить? Вроде бы не такая уж «запредельная плата» за избавление людей от целого рабочего дня, в ещё не очень далёкие времена могущего длиться и по 14-16 часов в сутки. 
Но ведь точно по такой же логике зачем искать какой-то несуществующий «эксклюзивный тоталитаризм» в том, что советское государство, установив для своих всех без исключения граждан дополнительный «выходной» (даже два – 2 мая могли отдохнуть даже те, кто «сильно перетрудился», во всех смыслах слова, 1 мая), ожидало от этих самых граждан, что они посвятят малую толику времени этих выходных на организованные государством массовые мероприятия? 
В конце концов, если кто-то уж так сильно не желал «принимать участие в принудиловке», отчего бы ему официально не отказаться и от праздничного дня, потребовав сделать его рабочим? Но таких отчего-то не находилось…
Тем более что большинству советских людей первомайские демонстрации нравились. Радостное настроение, жизнеутверждающая музыка, шествие плечом к плечу с товарищами по работе… И, кстати, никаких опасностей от возможного разгона митинга полицией на службе у буржуазии, за неимением оной. Зато после непродолжительных торжественных мероприятий можно отдыхать, как хочешь – хоть перед телевизором (обычно телепрограмма в этот день была особо насыщенной), хоть на той же «маёвке» на природе.

Так что «разноголосица» среди россиян о том, чем считать праздник 1 мая, ничуть не означает радостный для либералов вывод о том, что «народ этот праздник постепенно забывает». Не забывает, просто отмечает его в самых удобных и радостных для себя формах. 
В чём, кстати, тоже видится огромная заслуга максимально оболганной либералами Советской власти. Создавшей такую прочную систему социальной защиты, что доселе никакие Гайдары-Чубайсы-Кудрины не решились покуситься на её фундаментальные основы. 
Тот же 8-часовой рабочий день, оплачиваемые «больничные», отпуска, льготы матерям и многое другое. Хотя, конечно, под предлогом модернизации либеральная братия и пытается «резать хвост собаки по частям» – с той же самой маловразумительной пенсионной реформой и, особенно, повышением пенсионного возраста.
Но всё же, если сравнить с реформаторским зудом под диктовку Запада, скажем, в соседней «незалежной», где большинство пожилых украинцев вообще лишатся права на трудовую пенсию (для её получения к 60 годам надо иметь 35 лет трудового стажа, который в условиях наличной «зарплаты в конвертах» у доброй половины работающих не накопить при всём желании), то понимаешь, что и в России могло быть значительно хуже, окажись она под властью откровенных прозападных либерал-холуев.
А ведь вышеперечисленные социальные завоевания достались нашим предкам отнюдь не на «блюдечке с голубой каёмочкой». В этом смысле поневоле хочется процитировать одного из деятелей запрещённой в России укро-националистической организации УНА-УНСО Дмитрия Корчинского, заметившего по поводу всевозможных стенаний типа «нам не дают необходимых прав»: «Права не дают. Их берут!»

Вот так и с правами трудящихся. Да, в истории практически всех стран были бунты «черни» против и дворян, и буржуазии, но, как правило, заканчивались они ничем. Хотя бы потому, что сами восставшие реальной программы действий не имели, а чаще всего сами были не против «поменяться с барами местами».
Но вот с массовым развитием промышленности и таким же ростом численности рабочих, ситуация сдвинулась с мёртвой точки. Чему весьма поспособствовала и деятельность гениальных философов и экономистов Маркса и Энгельса. Так что социалистические и социал-демократические движения и партии, да и просто сильные профсоюзы стали всё больше набирать силу.
Первое, зафиксированное в истории, массовое требование к предпринимателям об установлении 8-часового рабочего дня имело место в Австралии 21 апреля далёкого 1856 года. Что и неудивительно – туда британское правительство ссылало в первую очередь «подрывные элементы», которые закономерно не желали терпеть эксплуататорские аппетиты колониальных нуворишей.
Однако общепризнанным праздником международной солидарности трудящихся стало именно 1 мая. В этот день, в 1886 году рабочие США и Канады устроили массовые демонстрации с экономическими требованиями. 
Одну из них, демонстрацию рабочих чикагских скотобоен, полиция разогнала. Из-за бомбы, брошенной провокаторами, начались жестокие столкновения, в ходе которых погибло и получило ранения несколько десятков человек со стороны и полиции, и демонстрантов. К тому же, по результатам устроенного властями судилища, 5 рабочих лидеров было повешено на основе сфальсифицированных доказательств, от которых позже лжесвидетель сам же и отказался. 
Через 3 года Конгресс II Интернационала (социалистического) установил 1 мая в качестве дня солидарности рабочих всего мира. Что с тех пор и стало актуальным, а в 89 странах этот праздник является государственным.
Последнее произошло, конечно, не просто так. Чтобы это понять, достаточно прочесть, например, одну из наиболее социально-острых повестей популярного в СССР американского писателя-социалиста Джека Лондона «Железная пята». 
Написанная в начале 20-го века в жанре «антиутопии» повесть очень хорошо показывает, как могло пойти развитие ситуации с рабочим движением в США – к установлению тотальной буржуазной диктатуры. Пусть даже её приход и предварял раскол рабочих за счёт формирования привилегированных, вроде транспортников, благодаря чему условия жизни остальных трудящихся живо напоминали таковые в фашистских гетто времён Второй мировой. 
Впрочем, были у писателя и более оптимистичные вещи вроде рассказа «Мечта Деббса» (видного деятеля американского профсоюзного движения того времени). О прогнозируемом сокрушительном успехе всеобщей стачки в США, благодаря которой власти полностью удовлетворили рабочие требования. Не без юмора, в стиле «Как один мужик двух генералов прокормил» Салтыкова-Щедрина Джек Лондон показывает полную несостоятельность в быту американских «хозяев жизни», едва не умерших от голода, когда в забастовку были вовлечены и их повара, дворники, кучера и прочая прислуга. В уста одного из таких героев автор вкладывает фразу: «Нет, господа, с рабочей тиранией пора заканчивать!»

К счастью, антиутопия Джека Лондона в жизнь так и не воплотилась, равно как и «Мечта Деббса» тоже, во всяком случае, в полной мере.
Впрочем, в мире мечты трудящихся о сносных условиях труда в течение 20-го века, всё же, в значительной мере были осуществлены. Правда, отнюдь не только благодаря лишь «экономическим» забастовкам.
Ведь к Первой мировой войне правящим элитам Запада удалось добиться важнейшей для себя победы – расколоть мировое рабочее и социалистическое движение. Как замечал в своей работе «Крах II Интернационала» Владимир Ильич Ленин, этот крах наступил в тот день, когда депутаты «левых» фракций парламентов государств и Антанты, и Тройственного союза, проголосовали за выделение бюджетных средств на войну. То есть, согласились поддержать традиционную забаву «капиталистического интернационала» – стравить между собой трудящихся разных стран, одев их в военные мундиры, лишь бы они забыли о необходимости борьбы с их настоящими угнетателями.
Так что к концу Первой мировой западные элиты уже, вроде, могли и не бояться слишком уж опасного для них рабочего протеста. Но тут, на их беду, начались социалистические выступления и в России, и в Германии, и в ряде других стран. Хотя большинство из них и было подавлено, успех Октября живо показал западным олигархам и «рыбёшке» помельче, в какой пропасти они могут оказаться в случае проведения прежней политики в стиле «железной пяты».
Так что с 20-х годов правящие классы Запада начинают «ослаблять гайки». Вводить по чуть-чуть разные экономические послабления, то же сокращение рабочего дня, социальное страхование, а также «на пробу» допускать во власть формально рабочие партии. 
Как, например, на рубеже 30-х годов в Англии, где лидер лейбористов Макдональд дважды становился премьером. Во Франции к власти приходил «Народный фронт» левых сил, то же самое произошло в Испании, правда, с тут же последовавшим путчем генерала Франко.
Так что можно сказать, что напуганные победой социализма в СССР, западные политики решились в качестве профилактики сами ввести некоторые социалистические элементы, как минимум в общественную жизнь и социальную сферу. Правда, с параллельным наличием «страховки» – нагнетанием ксенофобии и шовинизма, чтобы в любой момент иметь возможность «спустить пар» недовольства трудящихся, направив их недовольство против таких же трудящихся других стран и народов.
Особенно в последнем преуспел Гитлер, бывший, как-никак, лидером именно рабочей партии. Только с радикально-националистической идеологией, направленной на внешнюю и внутреннюю агрессию против «неполноценных народов». 
Действительно, при фюрере немецкие рабочие немало неплохих социальных гарантий получили, и даже 1 мая официальным государственным праздником ещё в 1933 году в Германии сделали. Вот только «выхолостив» из него главное содержание – «международную солидарность трудящихся». Какая уж тут «солидарность» со всякими там «недочеловеками»?

Впрочем, современные западные элиты от такой лжесолидарности ушли недалеко. Они, в принципе, не против «ублажать» собственных трудящихся всевозможными, пусть порой и довольно значимыми подачками, но отнюдь не за счёт себя, своих собственных сверхдоходов. А вот за счёт нещадного ограбления трудящихся других стран, особенно «третьего мира», бывших колоний, ставших «незалежными» полуколониями в рамках неоколониализма, сменившего обычный колониализм, – это очень даже. 
Всякие «Международные организации труда» в странах «золотого миллиарда» действительно существуют. Но ни одна из них (а также их региональные отделения) даже и не думают призывать рабочих США и Европы на стачку с требованиями поднять жалкие зарплаты трудящихся беднейших стран. Например, Юго-Восточной Азии, куда усиленно вывозят производственные мощности западные промышленники, благо на месте нет отбоя от желающих горбатиться даже за копейки по меркам «золотого миллиарда».
«Своя рубашка ближе к телу», тем более, если твоё собственное благополучие зависит от сохранения в нищете соратников по рабочему классу из бедных стран. Так какая при подобном раскладе может быть «международная солидарность трудящихся»?! 
Опять невольно вспоминается история Церкви. Она ведь в позднейшие времена тоже очень здорово «замаралась» и в преследовании инакомыслящих, и в сервилизме перед «сильными мира сего», весьма далёкими от минимально христианской морали. Но это не повод отказываться от самой этой морали, да и от истинных и вневременных основ веры… 
Крах II Интернационала наступил уже больше века назад. Да и ныне очень многие вроде бы социалистические партии ЕС относятся к СССР и социализму ещё более злобно, чем многие формально правые политики, перенося эту ненависть и на Россию.
Но это отнюдь не повод забывать о торжественном, радостном, исполненном любви Первомае, празднике настоящей (пусть пока и не окончательной) Победы трудящихся в борьбе с эксплуататорами за свои права.

Художник: Валерий Ватенин