Эра прогрессердия

(Размышление, навеянное произведением Владимира Высоцкого)

Вот лежат дороги жирно да ржаво,
Вязнут лошади по стремена.
Это что за такая держава?
Не Россия ли эта страна?
И какой бы непосильною работою
Люд честной в той стране ни отягчал, –
Все их души щедро крыты позолотою,
Чтобы легче Господь замечал.

В. Высоцкий. Купола российские (начальный вариант)

На автомобиле марки «Мерседес» от аутентичного немецкого производителя русский поэт советской цивилизации Владимир Семёнович Высоцкий добрался-таки (даже – домчался!) к уяснению множества важных тем русского самосознания, осознанных по-советски. 
От самого начала позволим себе некоторую вольность в трактовке того, что зовётся русской словесностью. Где Высоцкому весьма кстати удалось воспользоваться вымученным советом прозорливого Николая Гоголя о том, что «нужно проездиться по России». И гоголевское пожелание пишущей братии Высоцкий, отдадим ему должное, исполнил сполна, объездив на «чуде-юде» немецкой техники почти всё пространство Русского мира, обитавшего, однако же, на разных континентах Земли – не в одном лишь Союзе Советских Социалистических Республик. И именно живое, разговорное слово русского (и советского!) народа он всегда честно и самоотверженно доносил публике как в СССР, так и на Западе. Количество его концертов (или – как довольно часто поправлял Высоцкий, – встреч), число его видевших и слышавших просто-таки зашкаливает. (Духовный и душевный размах Высоцкого настолько огромен, что кажется: он – Стенька Разин или Емелька Пугачёв с гитарой). 
А сам факт присутствия – в виде магнитофонных записей – песенно-поэтического творчества Высоцкого в домах советских людей, где ему, за редкими исключениями, были сердечно рады, свидетельствует нам ещё об одной важности. Её можно прояснить с подсказки того же Гоголя. В «Выбранных местах…» (глава «Нужно любить Россию») Николай Васильевич пишет: «˂…˃ не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам». – Владимир Высоцкий Россию любил; и уродился он, если припомнить афоризм Достоевского, в России не эмигрантом. Поэтому многое на творческом пути так правдиво и беззлобно получалось. И наполовину из сказанного Гоголем народным певцом стопудово сделано. На ура!
У Владимира Даля находим объяснение прогресса как «умственного и нравственного движения вперёд; силы образования, просвещения; взгляда и понятия или притязания на полную свободу». Это, так сказать, высокий, философско-педагогический взгляд на явление. Наряду с этим существует и привычное понимание прогресса, связанного, прежде всего, с ролью технических усовершенствований в общественном бытии. Собственно говоря, этот обыденный ракурс в предложенной заметке нас и занимает. Хотя – врождённая тяга к парадоксам у русского человека может внезапно подвести под иное толкование: не связаны ли «отсталость», «застой», «косность» в умении технологически себя обустроить с приумножением (хоть и не таким явственным и разрекламированным) малой толики добра и чаемого В.И. Далем «умственного и нравственного движения вперёд»?! Всё ж таки, невзирая на сверхскорые перемещения и высокопродуктивную оснащённость нано-технологических «телег», подвозить хлеб исстрадавшемуся человечеству в особо крупных размерах никто покуда не намеревается…

В 1979 году Владимир Высоцкий доканчивает последние отделки в песне «Через десять лет – всё так же», которая в свою очередь является как бы завершением-концовкой другой, более известной песни «Москва-Одесса» (той, где «˂…˃ открыли всё, но мне туда не надо»). 
Сюжет песни-стихотворения (наличие не одной авторской редакции, черновиков, заготовок интересуемого произведения даёт все предпосылки, чтобы эта песня была помещена в ранг произведений поэтических) внешне благопристойно соответствует поздним принципам социалистического реализма. Никакой крамолы. Персонажи песенных зарисовок Высоцкого часто как-то по-особенному естественно советские, близко тому, как у Василия Шукшина. Правда, шукшинский советский человек (но – не «гражданин Советского Союза»!) – на высоте недосягаемой благодаря неподдельности языковой картины мира. 
Рядовой, симпатичный даже, советский человек командированный с заданием: «˂…˃ родине нужны бульдозерА». Добираться к «месту встречи» – лететь Аэрофлотом. Как всегда в таких случаях, взлетать в небо он, не привыкший к высоким полётам, безумно боится, до одури. Тем не менее, «приободрённый» «начальником Е.Б. Изотовым», у которого аргумент весьма «весомый»:

«Эх, – говорит, – бедняга,
У них и то в Чикаго
Три дня назад авария была…», – 

прибывает на аэровокзал.
Командировочный – сердобольный, то бишь морально, а не официально, советский человек, мыслит всё же несколько иначе, чем его руководство:

Хотя бы сплюнул: всё же люди – братья.
И мы вдвоём, и не под кумачём,
Но знает, чёрт, что я для предприятья, 
Я – хоть куда, хоть как, и хоть на чём...

Даже ирония, достойная мудреца, поспевает тут как тут: «И если повезёт, то повезёт Аэрофлот». Будет на авось! – Ну и как тут объяснить это тем, которые попрогрессивней? Потому что у нас завсегда «всё не так, ребята»? (Нам и самим-то внятно мало чего понятно). 
Может ли такое быть, чтобы там – всё не так, как тут? Или – что там, где всё а-ля модерн, лучше, ежели здесь, в Хабаровске, где «…рейс отменён, / Там надёжно застрял самолёт»? 
И оттуда бюрократией сквозит; и там компьютерные системы сбоят:

Но хуже там у них за рубежом – 
Там вечные проблемы с багажом,
Как лишний грамм – доллАры, не юани.
Стюарды, стюардессы
Там вертятся как бесы,
Пугая вас посадкой в океане.
Опозданье на десять минут
Там у них – как всемирный скандал!
И бегут, и спиртное несут – 
Всей оравой, чтоб ты не орал...
 
А может, лучше, когда «уж если не везёт, то не везёт Аэрофлот»? И неча на технику пенять, коль не сложилось, не срослось! 
«Бедняга» между тем погружён в блаженное ожидание конца:

Но, слава богу, я не вылетаю,
В аэропорте время коротаю,
Ещё с одним таким же – побратим.
Мы пьём седьмую за день
За то что все мы сядем
И, может быть, туда – куда летим, –

и даже успел «законнектиться» с автоматом, очень уж что-то современное напоминающий:

У автомата – в нём ума палата – 
Стою я, улыбаюсь глуповато.
Он мне такое выдал (автомат):
Невероятно! В Ейске – 
Почти по-европейски –
Свобода слова, если это мат.

А тем временем изо всех репродукторов на все лады льются утешения:

Все рейсы на последние недели 
Уже на тридцать третье декабря ˂…˃,

˂…˃ пассажиры, за ноябрь
Ваш вылет переносится на май! ˂…˃,

˂…˃ неполадки к весне устранят... – 

И слава богу ведь! Утешительные прогнозы, нашенские!
Возразят, несомненно: нынче скорая помощь доставляет больного в разы быстрее, чем за это же время поспел бы врач времён, предположим, Антона Павловича Чехова! Да, но и сегодняшние пациенты не лыком шиты, всё больше с изощрёнными болячками. Любители бешенных скоростей; виртуальные игроки в Интернете; зависимые от технологических новинок. Эти вскользь перечисленные недуги, страсти гордого человека современности помалу поворачивают эволюцию вспять: человек прогрессирует в примата. Касторка Чехова заменена лазерным лучом робота-хирурга, а страданий и смертей – увы! – не поубавилось. Они всего лишь в очередной раз приобрели новые виды. Позволим себе ввиду этого определить прогресс как нечто, что есть – минус ноль. Где ноль значит, что в прогрессе «хорошее» и «плохое» равно степенью взаимодействия. А минус – что прогресс прогресса особо радостные перспективы вряд ли сулит. В особенности, когда всему рано или поздно приходит конец.
Апофеозом этого песенного произведения полагаем слова того самого командировочного, по-прежнему живущего и думающего «на месте»:

Считайте меня полным идиотом,
Но я б и там летал Аэрофлотом:
У них – «гуд бай» – и в небо, хошь – не хошь.
А здесь – сиди и грейся,
Всегда задержка рейса,
Хоть день, а всё же лишний проживёшь.

На поверхностный только взгляд эта вещь Высоцкого рисует нам картину так называемого «брежневского застоя» (события, напомним, происходят «под занавес» 70-ых годов). Пристрастный её разбор, напротив, подводит к основополагающим ответам, таящимся в глубинах самоосознания Русской цивилизации. Подталкивает к тем ответам, которые непременно следуют из духа православного понимания мира, его – русское самосознание – и питающее, и воспитывающее. 
Что ж… не пригреться ли деревенскими старичками на завалинке от лучей ранневесеннего солнышка? Не посидеть ли самую малость в киевской пещерке – «на дорожку»? Свою дорожку, с ухабами.
А там – авось повезёт! Дуракам, поговаривают, везёт. Им дорога прогресса – заказана. 
Но если встретится на дороге этой грядущий прогрессор с числами и всяческими измерителями в руках – да не прельстимся: нам туда не надо! 

Примечания

Эра прогрессердия – похоже («Эра милосердия») назывался роман братьев Вайнеров. Сюжет его лёг в основу киносценария «Место встречи изменить нельзя». В. Высоцкий в одноимённом телевизионном фильме гениально и точно сыграл главного персонажа – работника МУРа капитана Жеглова.

Художник Леонид Баранов.