Общество несуществующего спектакля. Апология Иных

«В тяжёлое время живём. Каждый изворачивается как может…»

Трилогия женской прозы Светланы Храмовой:

1. Мой неправильный ты. Роман. Группа Компаний "РИПОЛ классик", М., 2015. ISBN 978-5-386-08794-4. 
2. Три Маргариты. Роман. «ЭКСМО», М., 2020. ISBN 978-5-04-113449-5. 
3. Линия. Роман. «ЭКСМО», М., 2020. ISBN 978-5-04-113450-1.

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грёзофарс...
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!
Игорь Северянин

Истории, истории, истории… «Ад — это Иные», — перефразируя Сартра с его частушками про Делёза и Дерриду, примусь за небольшую зарисовку о трилогии Светланы Храмовой. Пронизанную шокирующими фактами нетривиальных жизней. Пронизанную непростыми судьбами, любовью. Ненавистью. Гибелью. Знойным сексом, наконец. 
С этим вот крайне жутким моментом — стоп-кадром. Ловко пойманным опытным поэзо-фотографом. Когда понемногу… Лёгким осенним ветром улетучивается восторг тактильных восприятий. И голос страстно обожаемого когда-то партнёра внезапно вызывает раздражение: листопад грусти. И ты не ведаешь, — что же, чёрт возьми, произошло?!
Ты бежишь куда-то в неизвестность — по неровной колеблющейся плоскости ленты Мёбиуса. Ищешь (в нескончаемой вселенной боли) что-то новое. И по итогу находишь — себя. Оказываясь там, — с чего всё завязалось. 
Но — сразу ушли практически в финал.
Приступим…
 
Начну резво, без раскачки. С глобальных вопросов, ставящихся сегодня социологами-обществоведами, аналитиками, да и непосредственно всемирным процессом государственного развития. Вне зависимости от коронавирусных пандемий, тотальных кризисов и всесветных банкротств.

Вот они, по пунктам:

• Почему множество гениев — гомосексуальны?
• Гомосексуализм — заболевание или нет?
• Нужны ли лесбиянки, оплодотворяющие друг друга? Чтобы их чада воспитывались в сиротских приютах. Отсюда вытекает следующий: искусственное оплодотворение — норма?
• Как долго лечится маниакально-депрессивный психоз в тяжелой форме, и лечится ли вовсе?
• Можно из человека сделать настоящего робота? И потеряет ли значимость наше тело в ближайшие десятилетия.
• Можно слепить бабу из мужика, и наизворот?
• Существуют ли трансгендеры в натуре? Сиречь натурально.
• Бессмертие — сказка или быль? Действенно ли бессмертие твоего сознания в чужой ипостаси?
• Толерантность к абсурдным идеям — политика или гнёт?

Сказать, что это весь список дилемм из представленных трёх книг — ничего не сказать. Он намного шире.
Светлана Храмова сквозь непроходимые (литературные) тернии психических трансформаций, мучений, патологий и элементарного равнодушия непредубеждённо и мягко подводит читателя к универсальной мысли о сострадании и гуманизме. Давая условному Вергилию в каждом из нас шанс — выйти, выбежать из бесконечных кругов дантового ада. 
В трилогии чувствуется неприхотливая подводка к Скарроновской «Энеиде наизнанку»: где неповторимое переплетение линий судеб гл. героев, историй нескольких семей, сюжетов и жанровых фиоритур являются как бы предтечей к современному трансгуманизму. 
Разумеется, я не дока в феминистических диспозитивах. С навороченными терминами «газлайтинг», «менсплейнинг», «токсичная маскулинность», «интерсекциональный феминизм», «слатшейминг» и «фэтшейминг». Безмерными «квирами» с оголтелым квирбейтингом. С их деконструкцией северянинских экзегез — утопией декадентства. 
К тому же после всех этих агрессивных понятий, вишенкой на торте, — автор без устали впрягается в фантасмагорию обсуждений… ТВ-программ с их низкопробными шоу. Но…
Надо терпеть, парень. Ты — в самой что ни на есть плотной женской прозе. Более того — в некоем суровом женском науч-попе. Пронизанном заботами о феминистских течениях и наоборот. Также концепциями воспитания детей. И — отцов заодно. 
Тут свои, неведомые тебе приколы-причиндалы. Любовь — Дружба — Секс — Отторжение. И мужики — вылитый «Я» в 3D: — калейдоскоп со всех сторон. С непредвзятого взгляда из-под размытой в пылу размолвки туши. (Если женский хитрый прищур бывает непредвзятым.) Взгляда, занятого частным бизнесом. Блогами. Видео-стримами. Думами о детоцентризме и доктринах привязанности Дж. Боулби.
Девичья оптика беспристрастно цепляет то, что не видно взору сильного пола. И покаянную поездку в Ватикан к самому Папе Римскому могла ввести в канву романа только дама. Наверняка (как предположение) посмотревшая недавно «Нового Папу» реж. Соррентино. 
Вообще упоминание (в назидание) великих живописцев, госдеятелей, фотографов, режиссёров и актёров, символов-маркеров эпох — Аведон, Дэвид Барнетт, Уорхол, Сесил Битон — это очень по-женски… правильно, что ли. Отсылки к грандам мира сего настраивают-подталкивают читателя в «правильный» фарватер — взвешенно лицезреть отнюдь не благонравные вещи. Творящиеся в повествовании.

Текст ладно структурирован. 
Главки небольшие, легко читаемые. События векторно перекликаются в сторону убыстрения сюжета, — порой меняясь координатами. Сложные научные термины объясняются заранее (наподобие техно-киборг теории Рэймонда Курцвейла; либо антропологии гермафродитов Ламброзо). За что автору персональное спасибо. Лично для меня сия тема абсолютно неизведанна. 
А то, что идея учёных-футурологов насчёт разделения сознания и мозга индивидуума сталкивается с божественными постулатами — выводит текст в ранг философических размышлений о смысле жизни. Её предназначении в пространстве бытия. В пространстве сущего. 
Ведь в подобных онтологических системах принцип сугубо материалистического подхода «не работает, — рассуждает героиня книги, — т.к. препятствия возникают непреодолимые. (…) Философская антропология, феноменология говорят нам, что сознание теснейшим образом связано с нашей телесностью, и как отделить его от тела?» [Одна из вплетённых в канву текста линий науч-попа.]
Не берусь утверждать точно, но, по моему мнению, главная героиня романа Рита Зотова — скорее всего Альтер-эго самого автора. «Авторки», — как ныне принято изрекать на модных медиа-площадках. 
В сей семейной трилогии они («авторша и геройка», — скажем шутя), — одномоментно с бытовыми перипетиями, скорым поездом-синкансэном пролетающими за окном страниц: — совместно пишут-создают объёмный психологический манускрипт по теории трансгуманизма. (Юм, Мишель Фуко, Бергсон, вышеупомянутые Жак Деррида, Жиль Делёз, — да-да, привет из экзистенциальных 90-х!) Вдруг попадая со своими оригинальными выкладками на ТВ. Где шеф-редактор похож на Киану Ривза. (Кто бы сомневался)
«Ой, всё!» — слышится вздох домохозяйки-психологини, читающей эту рецу. Вкусившей жизнь сполна. Обрисованной как «милая женщина средних лет». С усталым и спокойным взглядом. С пепельными, собранными в аккуратный пучок волосами. Серыми умными глазами за «толстыми стёклами очков».
«Ан нет», — предупрежу я преждевременный уход критикессы. Это так по-женски — говорить о чисто женском. Внутреннем. И так по-мужски — снисходительно за этим наблюдать. Сверху. И не соваться куда не следует! — Когда не просят.
Лишь женщина в состоянии интуитивно обвинить(!) мужчину в том, что он… Незримо и примитивно превратился в закадычно-першего друга. Причём незаменимого. Любящего её и ребёнка. Ждущего. Преданного. Верного. (Не встречали похожего?) 
Родившая «обыкновенно». Зачавшая «по-простому» — от супруга: — Маргарита погружается, прямо-таки с 5-метровой вышки ныряет в «дрейфующие из ниоткуда в никуда идеи, возникшие из нелепых фантазий». — Склеенные в единую мощную формулу перезагрузки социальных норм, инстинктов. В её книге. В её шоу-программе на телевидении. И по итогу — в собственном заброшенном доме. Вывернутом наизнанку. Пущенном под откос. [Троянский переполох-Энеиду не забыли?] Заставляя читателя пристально взглянуть округ себя. И затем — по-буддистски вглубь рассудка.
Пройдя через обрушение-обнуление семейного счастья. Реальный криминальный детектив с реальным убийством. Предательство ближнего. Необоримые дебри служебного романа. Через незапрограммированную встречу с гувернанткой. С лицом Рене Зельвегер (кто бы сомневался — 2). Втайне нанятой мужем. Смывшимся от навалившихся проблем со словами «я не сбегаю, просто…», — ну, и так далее. Как мы, подлецы, умеем врать.

И да… Вместо постскриптума. В трилогии Храмовой — всё о человеке сквозь видение-ощущение Бога. О Боге внутри нас. И флоберовских в нём, человеке: — муках. 

Примечание

Фото: Анатолий СТЕПАНЕНКО, ММКВЯ-2015, стенд "РИПОЛ-классик"