Владимир Хавкин – борец с «чёрной смертью»

26 октября 1930 года в швейцарском городе Лозанна скончался Владимир Аронович Хавкин, наш соотечественник, всемирно известный ученый, первый создавший эффективные вакцины от чумы и холеры. Благодаря им было спасено около 50 миллионов жизней – приблизительно столько же, сколько человечество потеряло во Второй Мировой войне.

Родился будущий бактериолог в Одессе, в еврейской семье. Владимиром его стали называть позже, а при рождении он звался Мордехай-Вольф.
С раннего детства мальчик отличался хорошими способностями. В 1879 году он окончил гимназию в Бердянске, затем поступил в Одесский университет, который закончил в 1884 году. Во время учебы в университете Владимир был очарован одним из профессоров – Ильей Мечниковым, начавшим тогда работу над исследованием механизмов иммунитета. В 1908 году Мечников вместе с немецким ученым Паулем Эрлихом получил Нобелевскую премию по медицине. 
Судьбы обоих ученых, и учителя, и ученика, в Российской империи сложились одинаково – неудачно. Илью Ильича давили завистники, а Владимиру Хавкину власти включили «красный свет» даже не за юношеское увлечение народовольческим движением, а за религиозные убеждения. Молодой ученый категорически не хотел менять веру, а университетское начальство столь же категорически не желало допускать иудея к серьезной научной работе.
Вот и получилось, что родившийся в православной семье, но склонявшийся к атеизму Мечников и верующий иудей Хавкин почти одновременно, в конце 80-х годов XIX века, были вынуждены покинуть Россию, первоначально осев в Лозанне, а затем переехав в Париж, где был расположен институт Пастера.

Этот институт был в то время ведущим в мире учреждением по исследованиям в области вакцинопрофилактики и выработке вакцин. Однако выдающийся французский ученый достаточно смутно представлял себе механизм действия своих изобретений. Работают – и хорошо. Закрыли это белое пятно в науке Мечников и Эрлих.
В целом процедура получения вакцин Луи Пастером и его сотрудниками была отработана. Берется культура микроба-возбудителя, чем-нибудь ослабляется (или убивается), а оставшийся материал при введении в человеческий организм вызывает образование искомой невосприимчивости к заражению обычным возбудителем.
Однако на практике всё было сложнее. В этом пришлось убедиться и Владимиру Хавкину. Вначале были бюрократические препоны. Так, в 1892 году новый сотрудник Пастеровского института создал противохолерную вакцину, успешно испытал ее на себе и других добровольцах, но дальше клинических испытаний дело не пошло. Российские чиновники не спешили брать на вооружение вакцину, несмотря на то что в России в конце XIX века распространилась эпидемия холеры. Не лучше отнеслись к открытию Хавкина в Европе – там его также проигнорировали. 

Вскоре, правда, работами Хавкина заинтересовались англичане. Имея множество колоний, британцы никак не были расположены к распространению там эпидемий. Вот и попросило британское правительство отправиться Владимира Ароновича в командировку в Индию.
Командировка затянулась на долгие годы. Первые попытки Хавкина прививать местное население успеха не дали, но в 1896 году Бомбее вспыхнула чума, которая распространилась на территории с проживанием 18 миллионов человек.
Колониальные власти поставили перед Хавкиным задачу создать вакцину против опаснейшей болезни (смертность зараженных доходила до 100%) в кратчайшие сроки. Правда, вместо обещанной лаборатории ученому был выделены лишь небольшой домик и три помощника. 

Задача была очень непростая. Возбудитель чумы, открытый сотрудником Пастеровского института Иерсеном за два года до описываемых событий, в лабораторных условиях ведет себя отнюдь не так, как надо иммунологам: он либо полностью сохраняет свои смертоносные качества, либо под воздействием формалина или хлороформа гибнет, утрачивая нужные для создания вакцины антигенные свойства. Действовать приходилось методом проб и ошибок. И в пробирках у Хавкина находились не безобидные микроорганизмы, а возбудитель самой одной из самых опасных в мире болезней, эффективного лечения которой до изобретения после Второй мировой войны стрептомицина не существовало. 
Работа Хавкина и его помощников над созданием противочумной вакцины напоминала хрестоматийную русскую рулетку с числом патроном в барабане револьвера больше одного. Один из помощников ученого от непрерывной игры со смертью спустя месяц попал в психлечебницу, двое других сбежали. Заканчивать работу Владимиру Ароновичу пришлось одному – и работа увенчалась успехом за три месяца!

Чтобы доказать безвредность полученного им вакцинопрепарата, Хавкин ввел себе его 5-кратную дозу. И лишь после этого началась массовая вакцинация местного населения. В первые же месяцы были привиты несколько миллионов человек. Среди привитых заболеваемость чумой уменьшилась в 7 раз, смертность – в 10! 
Количество спасенных Хавкиным человеческих жизней в Индии принято оценивать в 50 млн человек. Это в два с половиной раза больше, чем было жертв в Первую мировую войну, и сравнимо с погибшими во Вторую Мировую. Русскому ученому, с риском для жизни создавшему эффективное средство против опустошительных эпидемий, англичане поставили памятник в Бомбее.

Американских военных и сейчас в случае прохождения службы в эндемических очагах (имеющихся и на территории США) прививают простой и удобной в получении модифицированной «лимфой Хавкина». Так что памятник в Бомбее и один из высших орденов Британской империи стал заслуженной наградой для нашего соотечественника. 
Последние годы жизни ученый-подвижник провел в Европе. Скончался он в швейцарской Лозанне, с которой и началась его работа в европейских научных учреждениях.