Смертный приговор без всякой инсценировки

«Вы не заметили, что Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр — не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение по возможности строгого выполнения хотя бы тех законов, которые уже есть».

15 июля 1847 года. Из письма Белинского Гоголю.

Неистовый Виссарион умрёт 7-го июня 1848 года, автор бессмертных «Мёртвых душ» умрёт 4-го марта 1852 года.
А в 1849 году это письмо послужит основанием для организации судебного дела и казни петрашевцев с инсценировкой смертного приговора. Те самые «десять минут» которые перевернули сознание ещё одного гения русской словесности – Фёдор Михайловича Достоевского.

Писатель Достоевский ещё будет много и плодотворно работать, подарив миру такие шедевры, как «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы»…
Император России Николай Первый покинет этот мир 1855-ом году, и мы должны быть благодарны ему хотя бы за то, что он так и не подписал смертный приговор петрашевцам и в их числе Фёдору Достоевскому.
Сегодня все эти события уже история, можно сказать, застывшая в граните, но внимательно вчитайтесь в те самые строчки письма Белинского к Гоголю, ничего не напоминает?
«… нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка…»

Это первое, что невидимой нитью соединяет через почти два столетия, середину 19-го века с днём сегодняшним.
Чего так испугалась власть в лице Николая I Романова, что ей понадобилась чудовищная инсценировка с исполнением смертного приговора, только за прочтение письма Белинского к Гоголю в узком кругу петрашевцев?

Ход истории изменить невозможно, и революция всё же пришла в Россию через семьдесят лет и миру было явленно нечто совсем невообразимое – СССР, общество, где всё было направленно не на интересы узкой группы богатеев, а на строительство государства, где во главу угла были поставлены права и интересы трудящихся масс, человека труда.
Отрицать это бессмысленно, как бессмысленно вступать в спор с теми, кто хочет доказать нечто обратное.
Но, как известно, история развивается по спирали и сегодня мы вновь откатились на двести лет назад, власть в руках олигархов, тех же буржуев-мироедов, надеюсь с этим спорить тоже никто не станет.

В современной школьной программе по литературе можно найти Солженицына, но Белинского в ней нет.
Видимо человечество ещё попросту не доросло до созидательных идей строительства общества равных возможностей, без эксплуатации денежными мешками угнетённых масс трудящихся, создающих новоявленным буржуям своим непосильным, вновь 12-часовым трудом, баснословную прибыль.

Сегодня такое письмо вряд ли возможно, измельчал народ, нет ни «белинских», ни «гоголей», ни «достоевских», да ещё и испоганился буржуазной моралью, но ведь можно и коллективное письмо написать, от имени всех, кто ещё понимает, что происходит на самом деле с нами, кто думает о будущем своих детей, внуков, правнуков…
А что нам терять, смертный приговор нашему возможному светлому будущему, с мешком на голове, уже вынесен, а прозвучит ли команда: «Пли!», зависит только от нас.

Художник: Борис Кустодиев.