Вопрос правды

(Из цикла «Украинские хроники»)

– Вызывали? – Гонзик устало подошёл к столу, за которым сидел комроты.
– Да. Ты ведь весной под С* воевал? 
– Было дело. 
– Вот, – командир кивнул в сторону стоявшей у стены женщины лет 50, – это к тебе.
Гонзик вопросительно посмотрел на командира.
– Сын у неё там тоже воевал. Без вести пропал. Вот ищет, – пояснил ротный, – Павел Калько.
– Да вроде не было у нас такого.
– Он не у нас, он на стороне укропов воевал.
Гонзик набычился:
– Так чего она к нам пришла? Пусть у укропов его и ищет.
– Да она где уже только не была… 
Женщина в дешёвом болоньевом плаще, стоптанных ботинках и чёрном платке, не ожидая конца перепалки, подошла к Гонзику:
– Вы там были? Да? – и протянула ему фотографию. – В серёдке который, беленький. Павлик.

***

Они опоздали буквально на несколько минут. Водитель внедорожника, мужчина лет 40, упал лицом на руль, из его простреленной головы кровь капала ему на колени. Ему повезло: он умер быстро, ничего не успев понять. А возле машины лежали его супруга, пожилая женщина (мать? тёща?) и парнишка лет 14, которых расстреливали в упор.
Гонзик смотрел на истерзанные пулями тела:
– За что? За что?!

Разбросанные вокруг автомобиля сумки с вывороченными внутренностями молча рассказывали о свершившейся тут трагедии: люди бежали из охваченного войной посёлка, и нарвались на убийц, громко именующих себя добровольческим батальоном, специализирующихся на грабеже беженцев. Расчёт был прост и верен: спасающийся от войны человек ничего лишнего с собой не возьмёт, только самое дорогое, только самое ценное. А ограбленных потом расстреляли как нежелательных свидетелей.

Встреча с грабителями не входила в планы РДГ, она была случайной и могла кончиться плохо как для одних, так и для других. Но если бойцы РДГ, находясь на чужой территории, оглядывались на каждый шорох, бандиты были заняты грабежом, что и стоило им жизней.
Трое негодяев лежали тут же, четвёртый, парень со шрамом во всю левую щёку, бессильно сидел на земле, вытянув ноги и навалившись спиной на колесо автомобиля. Он держался за бок и тихо стонал.

Командир РДГ подошёл к бандиту, присел на корточки и принялся деловито выворачивать его карманы. Вытащив какие-то документы, просмотрел их, глянул на шеврон на рукаве и с отвращением посмотрел на раненого:
– А, так ты из этих? Я с вами ещё за Одессу не рассчитался!
– Вы ответите за это. Ты лично ответишь, – простонал раненый.
– Отвечу, отвечу, – старший встал и поднял ствол. 

***

– Нет, не видел, – Гонзик отрицательно покачал головой.
Женщина положила ему руки на грудь, посмотрела прямо в глаза и тихо сказала:
– Сынок, я же вижу. Скажи правду. Как он умер? Где хоть его могилка? 
Она поднесла фотографию к самому его лицу:
– Вот он, в серёдке. Беленький. Павлик, Павлуша, сынок.
Гонзик ещё раз посмотрел на фотографию. С карточки смеялись трое обнявшихся молодых ребят. В середине стоял Павел – симпатичный парень, и только шрам на левой щеке его немного портил.
– Нет, – твёрдо сказал Гонзик, – не видел. Прости, мать.