Тридцатилетняя замороженная эпоха и «лишние люди»

Политика царя, подавившего восстание на Сенатской площади, с одной стороны, заключалась в искоренении свободомыслия, с другой – опиралась на подкуп дворянства за государственный счет, что вылилось в появлении прослойки неприкаянных «лишних людей». Итогом тридцатилетней эпохи для государства стало поражение в Крымской войне. 

…Коронация Николая I состоялась 3 сентября 1826 года, уже после казни пяти декабристов, повешенных на кронверке Петропавловской крепости. Николай, кстати, стал первым и единственных русским монархом, короновавшимся дважды. Второй раз коронация произошла 24 мая 1829 года в Варшаве, где на голову русского царя была возложена корона польских королей. Так что Николай I официально считается еще и последним королем Польши – во всяком случае той части королевства, которая входила после 1795 года в состав Российской Империи под названием Царства Польского, упраздненного после мятежа польской шляхты в 1832 году. 

Восшествие Николая I на престол стало началом 30-летней эпохи, в значительной мере определявшейся личностью самодержца. «В нём много прапорщика и немного Петра Великого», – так написал Пушкин о Николае в своём дневнике 2 июня 1834 года. 

В личных привычках царь был аскетом – спал на походной железной кровати, одевался в простую офицерскую шинель, был невзыскателен к пище. Боролся с коррупцией в среде чиновничества и в народе, хотя скептически смотрел на успехи этой борьбы: «В России не ворует только царь и наследник престола», – говорил Николай.

На ряд государственных постов царь выдвигал талантливых людей – таких, как министр финансов Канкрин, министр государственных имуществ Киселев, фельдмаршал Паскевич, ряд других известных государственных деятелей. Он запретил без суда ссылать в Сибирь крепостных крестьян, продавать их без земли, разлучая при этом семьи. 

Историки отмечают рост показателей хозяйства в царствование Николая (увеличение выпуска хлопчатобумажных тканей в 30 раз, продукции машиностроения – в 33 раза). В заслугу царю ставят первую в истории России и программу строительства дорог с твердым покрытием. 

В то же время огромные средства переводились правительством в Государственный заемный банк, предоставлявший ссуды дворянам под залог их поместий. При этом залоговое имущество с должников, просрочивших срок платежей, практически не взыскивалось. В результате казённые деньги шли на «красивую жизнь» дворян, а две трети поместий (и, соответственно, две трети крепостных крестьян) находилось в закладе у государства.

В дворянской среде расцветал паразитизм, когда доля служилого дворянства уменьшалась, а количество любителей Монте-Карло и Баден-Бадена росло. В николаевскую эпоху появился термин «лишние люди» – разочарованные невозможностью приложить свои силы к полезному труду русские дворяне. 

Предок Николай I, царь Пётр, потому и был прозван Великим, что призвал к делу государственного служения мелкопоместных дворян, а то из выходцев из низов вроде продавца пирожков Алексашки Меньшикова, ставшего при Петре «светлейшим князем».

В противоположность Петру Николай законсервировал существовавшие в стране порядки, отсюда и «замороженная эпоха. 

Дочь известного русского поэта Федора Тютчева, Анна Федоровна Тютчева, служившая при дворе фрейлиной императрицы, оценила николаевское царствование так: 
«Николай I был Дон-Кихотом самодержавия, Дон-Кихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволявшим ему подчинять всё своей фантастической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века. <…> Отсюда в исходе его царствования всеобщее оцепенение умов, глубокая деморализация всех разрядов чиновничества, безвыходная инертность народа в целом».
Она же написала о неудачных итогах Крымской войны в конце николаевского царствования: «В короткий срок полутора лет несчастный император увидел, как под ним рушились подмостки того иллюзорного величия, на которые он воображал, что поднял Россию».