Открытое письмо потребителю

То и дело критику (если он не хвалитик) приходится выслушивать упреки в том, что он действует как… критик. И ругать-то плохое легче, чем искать хорошее. И победить-то в борьбе с графоманией нельзя, ибо она всесильна и бесконечна, как океан или даже космос. И тех, кто ее питает и преумножает, ни окоротить, ни даже пристыдить не получится. Поэтому бросьте, не надо видеть и описывать плохое — давайте уже, ищите хорошее. А то, по выражению некоторых писателей, «хвалитикам и скандалитикам» равно не видны процессы, происходящие за пределами премиального процесса.

Так и хочется ответить вопросом, вернее, целым рядом вопросов: вы и правда верите, будто мы не в курсе, что с вами происходит? По-вашему, мы не видим, как система в ходе укоренения и роста насаждает серость, посредственность, потому что только они подходят ей в качестве почвы и питательной среды?

Всё мы видим. А заодно видим, что никакие похвалы и одобрение лиц, не принадлежащих к системе, не помогут  начпису-чужаку, пришельцу извне, пока его, словно лошадь по крупу, не похлопает один из своих. Рекомендации к прочтению, к публикации, к раскрутке автора, с коим никто из «системных» не пил вместе, не ел, не спал, не учился, не работал, словом, не осуществлял ни физического, ни какого-либо другого взаимодействия — все эти рекомендации не имеют веса. Посторонний не может рекомендовать постороннего, не может сделать так, чтобы тому дали место у кормушки, потеснив своих. Никому не приходит в голову, что это даже не правило игры — это закон действительности?

Вот почему и в литераторском деле всё обстоит… стандартно: можно организовать увесистую кучу отзывов — и не получить ни единого бонуса; ведь отзывы должны влиять на ту самую «группу людей у кормушки», которая глуха ко всем, кроме самой себя. Система работает так и только так. И если вы хотите что-нибудь изменить, меняйте ее саму, а не пытайтесь встроиться в нее на правах очередного винтика. В лучшем случае вас используют и выкинут.

Это сейчас аутсайдеру кажется, будто стать частью системы — предел мечтаний. Обнаружив, сколько нужно пробиваться, ходить на значимые мероприятия, дружить с полезными людьми, идти по головам и пресмыкаться, дабы занять достойное положение, разочаруется даже самый скромный и непритязательный человек. Если, конечно, творчество для него важнее карьеры.

Карьера писателя… Подумать только, какой смешной оксюморон! А между тем она существует. И намного актуальнее поисков себя, о которых бесконечно пишет официальная критика, пытаясь представить в выгодном свете людей, усиленно делающих карьеру в мире творчества. Официальное мнение, как всегда, говорит о высоких идеалах, пока в кулуарах совершаются не слишком законные сделки и творится суровая действительность. Но говорить о таких вещах нельзя — это же низкий жанр и очернительство! Пишите о хорошем, даром что его все меньше, поскольку системе оно невыгодно. Ей выгодна серость.

Есть и такие люди, которые с наивностью во взоре интересуются, зачем вообще надо писать отрицательные отзывы. Это еще более ударная форма осуждения «критиков-скандалистов», нежели вопрос, надо ли писать отрицательные рецензии. В последнем случае достаточно высказать свое мнение, выбрав вариант «да» или «нет». Зато в первом случае отвечающий обязан отчитаться и оправдаться. Из отвечающего он превращается в ответчика, представшего перед судом общественности. По большей части не слишком профессиональной общественности, состоящей, тем не менее, из «светлых, добрых людей».

Добрых, замечу, за чужой счет — за счет читателя, которому никто не скажет, что раскрутка какого-либо писателя не предполагает ни инсайдерской, ни даже достоверной информации; никто не объяснит элементарного — творческая среда занимается такими же рекламными акциями, что и нетворческая; никто не предупредит, что премиальный процесс чудеснейшим образом сливается с литературным и даже подменяет его.

Откуда вообще читателю знать, что это должны быть разные процессы? Ведь подобной подмены уже и критики не стесняются (окно Овертона, помните?). Так, в недавней статье об итогах года критикесса Е. Вежлян в первых же строках проговаривается, полагая, что так оно и должно быть: «Между литературным и премиальными процессами практически ставят знак равенства. Но недавняя статья Галины Юзефович и связанная с ней полемика показали, что в этом отношении имеется некоторая неуверенность». Некоторая, подумать только!

Ну и в заключение приведу запущенные случаи, когда у критика пытаются отобрать право на оценку, заявляя, что оценка текста и разбор ошибок не являются функцией критики (этому, дескать, теперь учат на филфаке). В подобных ситуациях стоило бы отослать «филологов» к Брокгаузу и Ефрону, которые осмеливаются утверждать: «Критик (греч. κριτικός, от κριτική — искусство разбирать, судить) — человек (специалист), сферой деятельности которого является критика, то есть анализ, оценка и суждение о явлениях какой-либо из областей человеческой деятельности, обычно в сфере культуры». Но куда им до нынешних студентов и преподавателей, легко меняющих правила по ходу игры, как им удобно…

Ну а пресловутой общественности нужно совсем не то же самое, что литературе. Литературе нужно, чтобы и литераторы, и паралитераторы были крепкими профессионалами и имели способности к литераторскому делу. А общественность хочет, чтобы мы, критики, удовлетворили ее потребности. В частности, принесли потребителю на блюдечке годный мастрид. Ему нечего читать, несмотря на косяки (во всех смыслах этого слова) купленных на корню рыб-лоцманов, публикующих сборники не только полноценных рецензий, но и абсолютно не информативных рекомендаций, составленных из анонса и пары-тройки хвалебных фраз.

Потребителю, очевидно, не нравится то, что предлагают отлично встроенные в систему критики, преобразившиеся в маркетологов, пиарщиков, коммивояжеров. Он хочет видеть честное, непродажное сарафанное радио, работающее без заказа, без хозяйской установки, без рекламы. И одновременно желает, чтобы советы исходили не от профана с его «амнепонра», но от специалиста. То есть читатель ждет от критиков инсайдерской информации, слитой за спасибо. Объяснять, насколько уморительно выглядит заветная мечта потребителя в рамках системы, работающей не на отбор лучшего, а на продажу имеющегося, бесполезно. Клиент, возмущенный тем, что критик ругает систему, а не ищет годной продукции там, где всем плевать на качество продукции — да он бы жалобу на плохое обслуживание написал. Кабы знал кому.

Помню реакцию на мое мнение, выраженное в сетевом посте, критикессы Е. Сафроновой: «Она исходит из посыла, что премии у нас дают только „дряни“: „За своими делами не заметила, какой очередной дряни дали очередную литературную премию“. С таким посылом ни в одной премиальной книге ничего хорошего не увидишь. Обобщения в принципе — вещь коварная и не всегда справедливая. Хотя наблюдения Ципоркиной о том, что Самсонов зря „не снижает градус пафоса и драматизма“ или не замечает двусмысленностей в собственном тексте, вроде „шахтерского макияжа“ и „зазывной бабской ласки и стыда“, с которыми „словно черной тушью подведенные глаза“ шахтеров взирают на чиновника Мизгирева, точны. И все же в основе ее претензий к роману лежат скорее не литературные соображения, а протест против коррупции».

Ну конечно, если заявить, что роман написан плохо, подмечая антилитературность его языка, нелепость образов, незнание автором матчасти — а потом предположить, что премию дали не хорошей книге, а очередному «своему», да попросту назначили лауреатом пришедшуюся ко двору посредственность — это всё не литературные соображения. И критикой не считается, потому что протест против коррумпированного, мутированного литпроцесса тем более не критика. Критика — это умение увидеть хорошее в бездарном и «приращение смыслов» к бессмыслице. Ругать плохое проще всего — попробуй его похвалить!

Между тем на возмущение общественности критик может ответить просто: да, конечно, легче ругать плохое. Особенно с количественной точки зрения: плохого столько, что ничего и искать не нужно, открывай практически любую литературную новинку и пиши себе картину тотального падения уровня литературы. Поскольку положение дел таково, что поди найди в завалах безнадежно плохого хорошее, даже относительно хорошее. Этим делом нынче не занимаются даже ридеры. Изнутри куда лучше видно: системе не нужны таланты, ей нужны удобные посредственности.

Зачем весь этот гемор… героический груз людям, которые не хотят ссориться с тусовкой, но должны делать вид, будто откопали самородок в «тысячах тонн словесной руды»? Гораздо проще создать «команду», «пул авторов» и продвигать своих, наплевав на мороку с выбором, анализом, оценкой и критикой. Система работает так. Ее не интересует уровень и результат. А потребителя не интересует борьба с прогнившей системой. Он всего лишь хочет, чтобы она работала как до загнивания и выдавала хороший продукт, невзирая на коррумпированность. Это особая, потребительская логика. Которую система (каковой тем более не нужно, чтобы с нею боролись) всячески поддерживает.

Художник: В. Швайба.