Один в один

Не буду ничего выдумывать. Просто расскажу немного о себе. Ну…
Ну, например, как в армии прыгнул с парашютом, а он не раскрылся. Я запа́ску — бац! Она туда же — перепуталась-перемешалась стропами с основным. 
Лечу камнем вниз. Чуть стабилизируя скорость нераскрывшимися тряпками сверху: притормаживают малёхо. Нет… это неинтересно.
Лучше как нас бросили на Афган. И, без должной подготовки, — сразу в бой. Деваться было некуда — духи окружили блокпост. И нам, нетренированным чайникам, пришлось отбиваться-отдуваться за ушедших на задание старослужащих бойцов.

Ничё не помню… 
Меня, раненого, утащили к себе местные оборванцы. Год там у них ошивался. Принял ихнюю религию. Обычаи. Шпрехал по-ихнему. Даже невесту подобрали. Я чёрненький от природы — похож на них — один в один. 
И, в общем, перед самой свадьбой, хожу такой брожу — в бороде, с калашом наперевес: дух и дух в натуре! — ни дать ни взять. И в степь как рванул… 
А в 80-х, помню… Нет, в 70-х, в Латвии, — нагрузили двумя мешками самиздата, живагами, гулагами, листовками антисоветскими, — и фигач, шепчут, за границу. Там всё опубликуй, распространи. И типа богатым станешь, и будешь жить счастливо — бед совковых не знать. Всё равно авторы этих митьков-журналов-книг по психушками да лубянкам сидят. Ну, я и рванул из социализма через запретку… 
А потом, в Нью-Йорке уже, в 90-х, звоню такой пацанам — типа эй! — чё там у вас, свобода, говорят? «Да», — отвечают.
Ну, мы с ними соорудили совместное «ООО» по перепродаже всякой техники: компов, принтеров, позднее — телефонов. Щас все мои партнёры сплошь алигархи да в правительстве. Но не суть…
Повоевав в итоге и в Персидском заливе, и в Ираке я, значит, в Сирии уже, съякшался с нашими — русскими спецами. 
Обнялись, посудачили-побазарили, выпили за упокой… И давай, значит, им инфу сливать — за Новый, Старый Свет. За Альянс, за всевозможные подготовки к разным нелегитимным конфликтам. Чисто разведчик Абель. 
И бац! — таки попался в лапы ЦРУ. И дали мне 140 лет тюрьмы. Сижу, значит, на заокеанской киче. Рядом в камере ещё, кажется, русский ружейный барон Бут сидел. Я ему такой стучу по стенке: пойдёшь со мной в побег? Он такой откликнулся типа отсюда не убежать. «Смотри сам», — говорю. 
И когда меня на суд повезли, чтобы уж окончательно замуровать в застенках свободного мира, — сверху с неба лёгкий проворный вертолётик — бац! Крышу стингером пробили, всех поубивали. Меня — в петлю — и на верёвке утащили подальше от Аризонских гор. В общем, ход мне в US, да и в Европу тоже, был закрыт. Вернулся домой, в Россию. 
И что б вы думали?..
Разумеется, меня тут же взял в оборот секретный филиал самых «секретных дел». Связал со Сноуденом. И дали задание за две недели соорудить некий план, дабы всё, что не приколочено — приколотить. То, что не доработано — доработать. Ну, в принципе, решить все внешнеполитические вопросы, и внутренние тоже. И типа медаль героя пообещали плюс два миллиона руб. премии.
И посадили нас со Сноуденом в сверхнавороченную каюту в суперподводной лодке. И там, в Баренцевом море, мы и должны были трудиться на благо родины. Составлять планы по спасению мира. И России тоже. 

— Да ты брешешь, — сказал Серёга.
— Сам ты брешешь! — огрызнулся Колян. — Валяй дальше, — зыркнув на меня.
«А что дальше?» — связанные за спиной руки ужасно затекли. Я с усилием сменил позу на скрипучей грязной промасленной лавке: 
— Руки, мож, развяжете? — кинул я похитителям. 
— Да мы бы развязали, — хмыкнул Колян: — Да только как их развязывать после твоих приколов-то? Ты ж во какой крутой. Нас тут с Серым положишь рядко́м — в гараже.
— Да кому это надо? — поймал я лучик надежды. — Что мы, враги, что ли? Не сможем разобраться по-человечески?
Бандиты понимающе переглянулись.
— Я ведь не сопротивлялся, когда вы меня сюда везли. Хотя мог… — ощерившись.
Бандиты понимающе кивнули.
— Слышь, а как ты с парашютом-то спрыгнул. Не разбился? — не выдержал Серый.
«Нет, конечно», — продолжил я.
До земли оставался с километр. Оглянулся. 
Ниже меня кто-то вдруг раскрылся. Я прицелился — и пошёл прямиком в купол ниже летящему. Вцепившись в мешок, тут же обрезал свои стропы, — чтоб ещё и братана не угробить. Так и приземлились. 
Братан-спаситель — сломал от неконтролируемого удара ногу. Я, слетев кувырком с купола, повредился намного сильней. Но — выжил. 
— Даже если врёт, — то очень складно. — Колян подошёл, освободил ножом мне руки. Произнёс примирительно: — В общем, денег у тебя нету.
— Нету, — ответил я. 
— А как же премия 2 млн. на подлодке? 
— Да я ж убёг оттуда. Так же как с американской кичи свалил.
— Зачем?

А дело было так…
После нескольких суток интенсивной работы на ядерном суперкорабле смекнул, мол, руководство что-то не договаривает. К тому же лодка уже вовсю нарезала воды Карибского бассейна. 
В свою очередь, Сноуден по одному ему известным тайным каналам выяснил, дескать, что-то намечается нехорошее. Какая-то провокация. Но вот с чьей стороны и откуда — непонятно.
Хотя я-то моментально цирканул, что за провокация. «Пойдёшь со мной в побег?» — спрашиваю Сноудена. «Да как, да что, да меня отловят свои же…» — невнятно запричитал он. «Смотри сам», — сказал я и… Выпрыгнул с лодки сквозь торпедный шлюз.
— А потом? — бандиты сидели с разинутыми ртами.
Ну, потом я легализовался в Парагвае. И для израильского Моссада добывал ценные сведения по наркомафии на территории Южной Америки. 
— Б… — крякнул Колян. — Дак почему у тебя денег-то нету?!
— Да как почему? — распалился я. — Как почему? 
— Почему?
— Меня ранили в джунглях. Почти смертельно.
Я еле выжил. Почти год провалявшись на явочной квартире в Венесуэле. Поэтому остался практически без денег. Без средств существования. Но и раскрыться было нельзя: время не пришло.
— А как ты сюда-то попал, в Тамбов. На колхозный рынок?
Я с грустью оглядел бандитов. И продолжил. 
«Время пришло. Связался с нашими»…
— Как с нашими? Ты же сбежал от них с лодки на Карибах .
«В этом и было моё задание из Центра».
— Но почему? — Серёга стал малость подкашивать глазами.
Я выдержал мхатовскую паузу...
Я — четверной агент. Русский разведчик. Копосов Сергей Дмитриевич. Полковник внешней контрразведки по прикрытию внутренних врагов от них самих. Их обнаружению и уничтожению.
Колян в это время раскупоривал бутылку водки. Не стерпев, видимо, эмоционального напряжения:
— Но как ты оказался в Тамбове. В ларьке «Шаурма на вынос»? Ты уже полгода тут шаришься. И все полгода паришь нам мозги с нашими деньгами. Ни разу не отдал тыщу рэ в месяц!
Наклонив голову, я выдержал ещё одну мхатовскую паузу.
«Это моё последнее задание…» — тихо, почти шёпотом, прохрипел я.
Выпив на троих пузырь белой, мы разошлись. Затворив гараж чёрной гнилой доской — все ж в курсе, это гараж Арсена. И сюда никто никогда не зайдёт.
Арсен — смотрящий за вторым рядом колхозного рынка. И мы договорились с бандитами, что в этот раз они меня снова прощают. Но через месяц за своей положняковой месячной тыщей придёт сам(!) Арсен. И типа я как хочу, так и буду с ним разбираться.
Но кто знает, где, в какой стране буду через неделю, две, пять… И на кого буду работать. Кому сливать бесценную инфу. Во благо нашей колыбели. Нашего Отечества. Народа. Во имя Державы нашей священной.

P.S. А шаурма это так — прикрытие. Ведь я чёрненький с детства. Один в один как они. Посему вряд ли заподозрят во мне не то чтобы четверного. Но даже двойного агента не заподозрят. 

Рисунок обложки Анжелы ДЖЕРИХ