В интересах науки и флота

19 марта Россия отмечает День моряка-подводника

Сорок шесть лет назад на ракетном подводном крейсере стратегического назначения (РПК СН) проекта 667-А я впервые вышел в море. Как и положено при первом погружении, хлебнул из плафона забортной воды, получил специальное свидетельство.
Потом были неоднократные выходы в море на других, более современных атомоходах.
Но неизгладимое впечатление произвело плавание на дизельной подводной лодке. По сравнению с атомоходами, это был кромешный ад. Видимо, после плавания на «дизелях» и появилась крылатая фраза: «Если голова и живот в тавоте, значит служишь в подводном флоте».
Но то, о чем мне рассказали несколько лет назад контр-адмиралы в отставке Анатолий Петров и Валерий Шестаков (к сожалению, уже ушедшие из жизни) – об их походе на дизельной подводной лодке в район экватора, – дает определенную картину, в каких условиях несли советские подводники боевую службу более полувека назад.

Заарканенная субмарина

Сегодня со многих событий нашего прошлого сходит хрестоматийный глянец, обнажая шероховатый слой неприглаженной действительности. Где-то с середины шестидесятых годов боевая служба дизельных подводных лодок приняла, если так можно выразиться, явно демонстрационные формы.
Лодки Тихоокеанского флота несли боевую службу в составе 8-й оперативной эскадры в западной части Индийского океана, а подводные лодки Северного и Балтийского флотов в составе 5-й оперативной флотилии – в восточной части Средиземного моря.
Скрытые походы в северные части Тихого и Атлантического океанов совершали лишь дизельные лодки – носители баллистических ракет с ядерными головными частями большой мощности.
Отсюда, из районов боевого патрулирования, наше оружие в случае необходимости гарантированно достигало бы до наземных объектов США и стран НАТО.
Американцы, видя такое положение, спешно начали развертывать глобальную систему противолодочного наблюдения «Сосус».
Ее важнейшими компонентами являлись донные гидрофонные системы дальнего обнаружения и развернутая сеть аэродромов базовой патрульной авиации дальнего действия.
В связи с этим для несения боевого дежурства нашим подводным «ракетовозам» понадобились новые районы.
Начиная с 1968 г. отдельные (дооборудованные) большие дизельные подводные лодки выполняли эпизодические дальние походы с военно-научными целями, в основном для маршрутных съемок гравиметрического поля Земли, а также для изучения водных толщ по программе международного геофизического года.
29 октября 1969 г. из Владивостока в море вышел отряд в составе танкера «Дунай», теплохода «Урицкий» и подводной лодки Б-866 (проект 611), которой командовал капитан 3 ранга Евгений Плаксин.
Второй экипаж подводной лодки находился на теплоходе, и им командовал доселе опальный капитан 2 ранга Борис Чарный. Как рассказывал мне исполнявший в то время обязанности начальника штаба бригады подводных лодок в звании капитана 2 ранга Анатолий Петров, за неделю до выхода в море от должности отстранили командира второго экипажа Б-866 капитана 3 ранга Королева. Вместо него в море срочно и пошел Борис Чарный.
Опыт подобных походов у этого командира уже был. Правда, опыт неудачный. В 1968 году подводная лодка Б-62, которой командовал капитан 2 ранга Борис Чарный, совершала плавание в северной части Тихого океана.
Поход едва не закончился трагически: севернее Гавайских островов на лодке вышел из строя первый дизель, у западного побережья США – второй, южнее Алеутской гряды – третий (последний). Подводная лодка, лишенная хода, с разряженной батареей беспомощно штормовала в океане. Спас Б-62 один из советских теплоходов, буквально заарканив ее за боевую рубку и прибуксировав в Авачинскую бухту.
Как считают специалисты, одной из предпосылок аварии был пресловутый дефицит сил и средств, выделяемых на обеспечение похода, а также ошибки планировавших поход штабов. В последующем походы на «гравиметрию» совершались двумя сменными экипажами с использованием зафрахтованных пассажирских судов.

Опальный адмирал

Сам капитан 2 ранга Петров шел в море в должности начальника походного штаба, который находился на теплоходе «Урицкий».
К тому времени Анатолий Петров в подплаве Тихоокеанского флота прослужил 13 лет, командовал подводной лодкой, исполнял обязанности начальника штаба бригады и был, по образному выражению друзей, «любимчик за кого поплавать». Начальником походного штаба на том же «Урицком» шел контр-адмирал Сергей Хомчик, тоже опальный адмирал.
В конце прошлого века журнал «Воин» опубликовал в нескольких номерах статью контр-адмирала Анатолия Штырова «Дизельная подводная эпопея». Вот как он характеризует Сергея Степановича Хомчика:
«В 50-х годах командир соединения ракетных ПЛ СФ, впоследствии опальный командир бригады подводных лодок. Энергичный подводник, прекрасный в душевном отношении к людям, прост в обращении с подчиненными, но требователен. Создал на Северном флоте знаменитым „хозспособом“ отличную базу для ракетных ПЛ, первую на ВМФ.
Но… сгорел: на предложение „кадров“ по перемещению в службе имел нахальство сказать: „Будет квартира в Москве, согласен полететь хоть на Луну“. Партчиновники, радетели „священного долга“ (сами осевшие в Москве), разгневались: „Шкурник, личные интересы ставит выше государственных“. Однако „лица“ своего Хомчик среди подводников не потерял».

Помощником командира на подводной лодке с первым экипажем шел капитан-лейтенант Валерий Шестаков.
– Второй отсек нашей подводной лодки проекта 611, – вспоминал Валерий Иванович, – переоборудовали под «науку». Подводникам туда вход был запрещен, там постоянно находились представители Академии наук…
Подводные лодки проекта 611 («Зулу») имели водоизмещение 1900–2350 куб. м, трехвальную дизель-электрическую установку. Надводная скорость до 18, подводная до 16 узлов (при работе всех трех линий валов). Автономность до 60 суток.
Это были первые после Второй мировой войны большие подводные лодки нашего флота. Четыре из них переоборудовали для океанографических исследований.
Задача помощника командира Шестакова была в том, чтобы обеспечить подводников всем необходимым. На первые три месяца плавания продукты загрузили на берегу, остальные везли на теплоходе. Плавание проходило в сложных районах, температура за бортом плюс 28–30 градусов.
Можете представить, какая температура была в корпусе подводной лодки, особенно в машинном отделении. Но подводники не роптали. 100 миль лодка шла в надводном положении, затем опускалась на глубину 100 м и шла на ровном киле, тут и работала наука. И так все восемь с половиной месяцев.
По плану первый экипаж через три с половиной месяца менял второй экипаж. И подводники первого экипажа затем на теплоходе отправлялись к родным берегам.
Капитан-лейтенанту Валерию Шестакову домой уйти после первой половины похода не пришлось. В экипаже капитана 2 ранга Чарного помощник командира оказался слабо подготовленным и пришлось Валерию Ивановичу, отдохнув немного на «Урицком», возвращаться на лодку со вторым экипажем.
Зато он получил отличную морскую практику. Представьте, что значит в океане, на зыби, принять буксир, вытащить топливный шланг, подсоединить его. То же самое надо было проделать и для заправки лодки пресной водой.
И не это было, по словам Валерия Шестакова, самым тяжелым. Самым трудным было со шлюпки на волне поднять 500-килограммовые крышки и затем их погрузить в лодку. Входили они в люки лишь в определенном положении. Делалось все это вручную.
Поход Б-866 длился 259 суток: 248 ходовых и 11 стояночных. Подводная лодка прошла через Японское море, вышла в Тихий океан, обогнула Австралию, прошла через сороковые ревущие южные широты, вышла в Индийский океан, подошла к Африке. Вместо планируемых пяти заходов в иностранные порты удалось осуществить только два: в порт Нумеа в Новой Каледонии и столицу государства Маврикий Порт-Луи.
Когда отменили заходы в первые планируемые иностранные порты, среди гражданского экипажа «Урицкого» начались роптания, дескать, валюту не получат.
Но когда они увидели, как с лодки при замене на «Урицкий» переходят подводники с разводьями грязи и масла на бледных телах, – отношение изменилось. Все просьбы подводников выполнялись. Отношения установились очень добрые. Поистине, все экипажи кораблей похода были одной семьей.

Под присмотром надзирателей

Определенно действовали на нервы сопровождавшие отряд иностранные корабли и самолеты. До самого экватора «вел» подводную лодку американский эсминец, мешал ей всплывать, маневрировал в опасной близости. И сколько ему не передавали сигналами, чтобы он отошел на необходимые 50 кабельтовых, не мешал маневрировать кораблям отряда, американец делал вид, что не понимает сигналов.
Но на самом экваторе на чистом русском языке пожелал русским морякам счастливого плавания, а потом спросил: «Куда вы идете?» На что ему на том же русском командир отряда ответил: «Пошёл на…» С экватора отряд начал постоянно подвергаться облету австралийских «Орионов». Надо сказать, что у австралийцев этот поход вызвал настоящий фурор: ранее в этих широтах советские подводные лодки никогда не появлялись.
В длительном плавании особых проблем с людьми не возникало.
Главная проблема в море – это то, что постоянно от высокой температуры горели клапаны на дизелях. И механики под руководством помощника флагманского механика бригады капитана 3 ранга инженера Игоря Тютчева (потомка знаменитого поэта) в труднейших условиях обваривали клапаны.
Самым большим подарком для Тютчева в море стали 3,5 японских электрода, подаренные старшим механиком «Урицкого» при его уходе во Владивосток. С огромным риском для жизни тому же Тютчеву пришлось в море ремонтировать лопнувшую тягу кормовых горизонтальных рулей. Родина отметила ратный труд капитана 3 ранга Тютчева медалью «За боевые заслуги».
Кстати, о наградах. Задолго до возвращения в базу (во Владивосток Б-866 пришла 16 сентября 1970 г.) штаб флота запросил наградные материалы на особо отличившихся, и они вовремя ушли на берег. Но потом где-то затерялись.
Орденами Красной Звезды были награждены лишь контр-адмирал Сергей Хомчик и капитан 3 ранга Евгений Плаксин. Ордена Красного Знамени получили капитаны 2 ранга Анатолий Петров и Борис Чарный.
Через четыре года шестимесячный поход в интересах науки выполнила подводная лодка Б-164 (старший отряда капитан 1 ранга Гриднев) с пассажирским судном «Мария Ульянова» по маршруту Курилы – Мидуэй – остров Пасхи – южная Антарктика – район острова Тасмания – южная часть Индийского океана – остров Кергелен – Владивосток. Но она не побила рекорд длительности плавания в интересах науки, поставленный Б-866.

Художник: С. Дорофеев.