Ошибка 451

Для русской культуры, спорта и даже науки, похоже, скоро настанет ошибка 451 – везде, и в Европе, и в Америке. Напомню, что этот код сообщает клиенту: он не может попасть на запрашиваемый ресурс из юридических соображений. Скорее всего, доступ заблокирован из-за каких-нибудь государственных санкций, нового законодательства или цензуры со стороны властей. В общем, все вопросы к государству и провайдеру связи.

Провайдер, конечно, ни при чем, а вот вопросы к государствам, перекрывающим русским допуск к мировой культуре и информации о ней, возникнут. И много. Русскую культуру начинают просеивать, перебирать и подавать под тем соусом, который кажется Западу подходящим. Востребована «повестка» весьма определенного рода.

Недавно Каннский кинофестиваль отказал журналистам РФ в аккредитации – и разумеется, из-за ситуации на Украине. Организаторы фестиваля, по их уверениям, ждали, пока отношения между Россией и Украиной наладятся – однако те не наладились, поэтому было принято решение об отказе. К освещению фестиваля было решено допускать только такие российские, а точнее, русскоязычные СМИ, которые полностью соответствуют европейским ценностям, а значит, занимают проукраинскую позицию. Но что насчет фильмов на Каннском фестивале? Их тоже будут допускать соответственно «правильности» позиции?

Фильм «Жена Чайковского», снятый Кириллом Серебренниковым, соответствует всем требованиям. Причем не только в отношении биографии и воззрений режиссерско-актерского состава: кто не гей, совершивший каминг-аут, тот защитник прав ЛГБТ и самый категоричный русофоб-ненавистник российского режима: Один Байрон, Юлия Ауг, рэпер Oxxxymiron... Люди, сразу после начала спецоперации заявившие: «Как бы нам не объясняли, что это не агрессия, а защита, но Украина не вторглась на территорию России. Это Россия прямо сейчас бомбит суверенное государство», – и с гордым видом уехавшие из России, люди, готовые бороться с Россией внутри и вне ее, люди, для которых единение с режиссером в вопросах сдачи России на милость Запада и его сомнительных ценностей, – всё это гораздо важнее актерского потенциала.

Фильм выворачивает жизнь исторического лица, символа русской культуры, наизнанку. Гонимый «репрессионным режимом» (по уголовному делу о хищении) Кирилл Серебренников и сценарий-то писал под домашним арестом. Вот и написал – не про талант Петра Ильича Чайковского, а про народные легенды об интимной жизни композитора. Весьма скромный (по сегодняшним меркам) в своих проявлениях гомосексуализм Чайковского превращается в череду содомитских оргий и садистского отношения к юной Антонине Милюковой. На которой Чайковский, согласно сценарию, женился не иначе чтобы мучить – тем, что не любил девушку любовью страстной. А после брака Петр Ильич якобы изводил жену своей гомосексуальностью.

За кадром остается то, что во времена Чайковского и Милюковой отсутствие романтических отношений между невестой и женихом являлось нормой. И мужчины не привыкли скрывать свои наклонности, и верность супруге не была включена в брачный договор по умолчанию.

К тому же на неполную гомосексуальность героя указывает тот факт, что за девять лет до злосчастного брака Петра Ильича поразила любовь к Дезире Арто, женщине блистательной, старше Чайковского, имевшей большой успех на оперной сцене. Именно по этой причине окружение композитора и примадонны уничтожило и влюбленность их, и помолвку, внушив Петру Ильичу, что после брака он будет играть «жалкую роль мужа своей жены».

Серебренников оставляет без внимания и то, что признанный им мужеложцем Чайковский вполне был готов к браку с женщиной, столь не похожей на «жену понарошку», на так называемую «бороду» (фиктивную жену, прикрытие гомосексуалиста). Режиссер лишает своего героя сложности и многогранности натуры, превращая Петра Ильича в знакомого по тусовке условного соратника-собутыльника. Получается очередной портрет ряженого псевдоисторического персонажа, нашего современника в старинном фраке.

Впрочем, трактовку образу режиссер вправе давать какую угодно. Дело в другом – в целях подобной тенденциозности. Тенденциозность Серебренников публике уже демонстрировал. У Кирилла Серебренникова в творческой биографии имеется спектакль «Голая пионерка», поставленный в «Современнике» в 2005 году и двадцать лет кряду отравлявший публике разум, уродовавший восприятие Великой Отечественной войны.

Роман Михаила Кононова, легший в основу спектакля, о том, как четырнадцатилетняя девочка, мечта педофила, идет на войну и становится полковой шлюхой, написан дрянным языком юмориста-пошляка: «Уже и рекомендацию подписал сам комсорг, – успел перед смертью, царство небесное, мировой был парень. Никогда подпись его не сотрется: химическим карандашом зафуфырил! Сама ему, чудаку, грифель наслюнила, пока курил после пятого, что ли захода: уже и в лягушку с Мухой наигрался, и в маятник, и салазки ей загибал, и вафелькой угощал, – все выдержала, не пикнула даже, а ведь куда только кукурузу свою ни запускал, игрун. Морально, конечно, очень было тяжело. Если, конечно, не знать, за что борешься, не видеть ясно большую высокую цель, не иметь в душе настоящего комсомольского огонька. <…> Ты главное осознай: весь смысл – в борьбе в первых рядах, рядом с Павкой Корчагиным!»

В свое время этот опус отказались набирать в типографии – вдумайтесь в этот факт! Но потом роман издали там, где ничем не брезгуют – в издательстве «Лимбус». Издательство немедленно выдвинуло чернуху на премию «Национальный бестселлер», полностью подконтрольную «Лимбусу». Автор, глядя на это, немало повеселился, объясняя суть влажной фантазии о порочной, но «святой Мухе» (незатейливая аллюзия на рассказ Мопассана): «Это батально-эротическая феерия, в восьми главах огнедышащих, с бодрой войной и гордой блокадой, с чистой любовью и грязным сексом, с громом психопропедевтических выстрелов генерала Зукова в упор и навскидку, а также зафиксированным явлением Пресвятой Богородицы и стратегическими ночными полётами АБСОЛЮТНО ГОЛОЙ ПИОНЕРКИ». Критики, которые давно навострились оправдывать что угодно, устами Льва Данилкина наставляли публику: «Этот роман – не для педофилов, и его героиня Маша Мухина – отнюдь не свихнувшаяся полковая подстилка, но талантливая визионерка, четырнадцатилетний Даниил Андреев в рваных кружевных трусиках». И неважно, что Даниил Андреев, строго говоря, был не слишком нормален…

Естественный вопрос: в чем же заключается смысл данного опуса? – имеет простой ответ. Глядите, как из-за похотливости русских солдат тонет в грязи детская душа и светлая вера! Последователи певца «красных насильников» Энтони Бивора забывают, что война дело трудное и не оставляет потенции на «пять заходов игруна», отнимая последние силы в ходе выполнения военных задач. А романы писателей подобного рода (потом неизменно оказывающихся на ПМЖ где-нибудь в Германии – и почему бы это?) кажутся взятыми из обращения Гитлера к населению в марте 1945 года: «Солдаты на Восточном фронте! В последний раз смертельный враг в лице большевиков и евреев переходит в наступление. Он пытается разгромить Германию и уничтожить наш народ. Вы, солдаты на Восточном фронте, знаете большей частью уже сами, какая судьба уготована прежде всего немецким женщинам, девушкам и детям. В то время как старики и дети будут убиты, женщины и девушки будут низведены до казарменных проституток». Одним словом, мы все умрем, так давайте же плюнем напоследок в лицо врагу.

Строилась наша постперестроечная культура на чернухе и жажде мести доперестроечному руководству. А получилась месть России, ее искусству, ее истории, ее самости. Русский мир для мстителей – это грязь, которая пачкает всё. Чистыми здесь бывают только дети, а чуть подрастут – их можно убивать без сожаления. Девочки-визионерки окажутся полковыми подстилками, мальчики – моральными уродами, и даже гении нетрадиционной ориентации вырастают в России в садистов и разрушителей. Все эти явления Богородицы, солдаты с нимбами, полеты на лонже над любовником и прочая цирковая аранжировка животного секса на передовой ничего в итоге не меняют: одной рукой нимб держим, другой – штаны расстегиваем.

Умеют Серебренниковы с Кононовыми при поддержке хвалитиков-лжецов испачкать чистое и опошлить святое. На том стояли, стоят и стоять будут. Заграница им рукоплескала, наша публика тоже… привыкла со временем. И уж как этот опыт оболванивания зрителя-читателя пригодился!

Здесь бы поговорить о цензуре, о том, как боялись цензоры талантливых ниспровергателей стереотипов – особенно талантливых! Бездарные столько вреда не принесут. Или рассказать, как талантливое очищается со временем от наносного, от модных безделиц, становясь глубже и значительнее… Но именно по тому, что никакое очищение не настигло все эти батально-эротические феерии, можно предположить, что и гомосексуально-матримониальные фантасмагории постигнет та же участь. Они останутся столь же пошлыми и лживыми, какими были созданы.

Публика искренне удивляется: за что Чулпан Хаматова так ненавидит страну, давшую ей славу, деньги, карьеру, звание народной артистки, орден, наконец? А вы поиграйте двадцать лет насилуемую солдатней маленькую девочку с комсомольским огоньком в душе. Поизображайте неподдельный детский наив в немолодом теле мытой-катаной актрисы. Ум за разум зайдет, точки сборки сместятся безвозвратно. То же самое хочет проделать с русской публикой либеральная идеология с ее видением России как непроходимого грязного болота.

Художник: И. Глазунов.