День памяти и скорби!

ДУМЫ

Что такое память? Вопрос не риторический, а жизненный. Память отличает человека от всего живого мира и позволяет ему развиваться в лучшую сторону. Память – двигатель прогресса. Одни из символов, поддерживающих нашу память на надлежащем уровне – памятники. Это показал и только недавно прошедший праздник Победы. В каждом населённом пункте огромной страны прошли митинги у памятников, посвящённых победителям в той страшной войне.
Всего 43 дня отделяют эту радостную дату от другой, значимой для нашей страны даты начала Великой Отечественной войны – 22 июня. Недаром эта дата в календаре называется Днём памяти и скорби.
Мне кажется несправедливым, что мы раньше отмечаем радостный День Победы 9 мая, а потом как-то меньше уделяем внимания Дню Скорби. А ведь для того, чтобы прочувствовать радость Победы, нужно было пройти целых четыре года испытаний и потерь… И когда 22 июня 1941 года началась внезапно война – «Киев бомбили, нам объявили, что началась война», – нужно было верить в то, что «Наше дело правое – враг будет разбит, Победа будет за нами!». Именно эта вера помогла нашему народу выстоять и победить в той войне, принеся на алтарь Победы 27 миллионов человеческих жизней, больше, чем иная другая страна, участвующая в той войне. Но история распорядилась так, что мы празднуем сначала Победу, а потом скорбим о потерях, которые понесли ради неё.
Сегодня мне, человеку пожилому, пережившему в детском возрасте фашистскую оккупацию, трудно вспоминать те дни. Но, чтобы передать свою память своей правнучке, которая сегодня в том возрасте, каким я был тогда, отвечаю на её вопросы.

Я недаром выше заговорил о памятниках. Есть и в нашем посёлке Купавна Московской области памятник воинам, «с кровавых не пришедших тех полей». И хотя на постаменте памятника выбиты 44 фамилии, они захоронены в других местах. Памятник – это символ их подвига. У писателя-фронтовика Бориса Васильева в повести «В списках не значился» есть такая фраза: «…Не надо ей ничего объяснять: не так уж важно, где лежат наши сыновья. Важно только то, за что они погибли». Это относится и к нашему памятнику.
Ежегодно в День Победы 9 мая у памятника проходят митинги, посвящённые этой дате, но мало кто вспоминает, что через 43 дня наступит другая печальная дата. Возможно, забывать плохое и страшное это и есть хорошее свойство нашей памяти, иначе бы страдания прошлого замучили нас. Но и напрочь забывать всё нельзя хотя бы для того, чтобы не повторять такого в будущем.
Часто, когда ещё правнучка Соня была в коляске, а я моложе, гуляли мы в районе памятника. Рядом с ним есть неплохая детская площадка. Тогда детишкам, играющим в песочнице, не приходили в их головки серьёзные мысли. Теперь они подросли и уже достигли такого возраста, когда их память начинает осмысленно воспринимать окружающий мир. Вот этот переходной детский возраст необходимо не упустить взрослым, направить их мысли в правильное русло.
Ещё в апреле, возвращаясь с библеоночи, где много было рассказано про войну, и проходя мимо памятника, Соня задала мне вопрос: «Дедушка, а кто здесь похоронен?» Это был не праздный вопрос. Пришлось на него подробно ответить в доступной для ребёнка форме. Понял, что она восприняла мой рассказ и обдумывает его, чему свидетельствовал её следующий вопрос: «Дедушка, а где ты был тогда?»
Стал ей рассказывать, что в то время я был в таком возрасте, как она сегодня – седьмой год – и жил далеко отсюда. Началось нашествие на нашу страну, и мой папа, твой прапрадед пошёл защищать нас, а я с братом и мама остались дома. Нас захватили оккупанты – чужие злые люди. Нам пришлось пережить много горя. Последовал другой вопрос: «А где была Лиля (прабабушка)?» – «А Лиле ещё было страшнее в блокадном Ленинграде», – сказал ей и поведал доступным ей языком об ужасах блокады.
Соня долго молчала, видимо, размышляя над тем, что я ей рассказал, а потом серьёзно сказала: «Дедушка, знаешь, как мне повезло, что у меня есть ты и Лиля!» От этих слов у меня навернулись слёзы, и я ответил ей: «А нам-то как повезло, что ты есть у нас!» Не это ли есть счастье, услышать от правнуков такие слова…
Потом был праздник День Победы! Мы с Соней были на митинге у памятника, где были в основном школьники и старики, у среднего поколения сегодня иные заботы. Школьники радовались празднику, им рассказывали о Победе, это всегда радостное чувство, и ни слова о том, какими страданиями народа она была добыта. Старики, вздыхая, вспоминали между собой те ужасные дни, когда они были детьми и у них были тогда другие мечты. А выступающие штатные ораторы больше заботились о своём, как модно говорить сегодня, имидже, чем о воспитательной роли праздника Победы, ни слова не упомянув о её страшном начале. Да, нерадужные воспоминания о тех временах. А ведь почти вся европейская часть нашей страны пережила то лихо оккупации, но почему-то об этом уже стали забывать.

«Разрывы редких мин. Ружейная пальба.
Надсадный плач детей. Тоскливый рёв скотины.
На сотни вёрст горят созревшие хлеба –
Ни горше, ни страшней не видел я картины», –

писал поэт Виктор Кочетков в стихотворении «Июль 41-го года». Да, это было страшное время…

ВОЙНА МОЕГО ДЕТСТВА

75-я годовщина начала Великой Отечественной войны. Всё меньше остаётся участников тех ужасных событий. Тем, кто встретил Великую Отечественную войну 15–17-летними, уже за 90 лет, а тем, кто завершил её в этом возрасте – за 80. Есть ещё один слой участников той страшной войны, пока не востребованных пропагандой, но переживших все ужасы её – это дети военной поры, рождённые после 30-го года прошлого столетия. Я не хочу просить для них «льгот», хотя они сегодня все пенсионеры – не отобрали бы последнее. К таким отношусь и я сам. Обычно их никто не спрашивает и не публикует их воспоминаний.
А ведь детская душа впечатлительна. Я не согласен с теми психологами-философами, которые утверждают, что дети не имеют страха перед войной. Они имеют свой, ещё неосознанный страх перед всеми ужасами, в том числе и военными, впечатления от которых остаются на всю жизнь. Детское стремление играть в войну обусловлено самой природой человека – защитить себя. Здесь детская фантазия выступает формирующим началом сильной, уверенной, способной справиться с любым врагом личности, а бывает и наоборот – воспитывается будущий агрессор. Игра в войну опасная вещь всегда, но страшнее всего пережить это фактически.
Те страшные четыре года сломали бесчисленное количество человеческих судеб, в том числе и детских. Та война носила особый характер – она великая, потому что затронула жизнь всего Союза, народы которого проявили огромный героизм и встали на защиту Родины и всего человечества. К сожалению, многие молодые люди плохо знают историю своей Родины и не могут извлечь из неё уроков, в этом и наша вина, потому что мы мало рассказываем о том времени. Человек без памяти становится неблагодарным существом, не умеющим ценить то, что было достигнуто с таким трудом, в том числе и детскими страданиями.
Дети не получали достаточного питания для растущего организма. Какие там молочные продукты! Хлеб пекли сами, а грубую муку получали на ручных мельницах собственного производства, если удавалось раздобыть зерна. В оккупации город спасала деревня.
Моя мама в возрасте 27¬-28 лет испытала тягости, чего и врагу не пожелаешь, но враг-то и вверг нас в них. На её руках были мы с братом (мне 7-й год, брату 3 на начало войны), отец инвалид, получивший тяжёлое ранение под Ленинградом, которого мама к моменту оккупации Острогожска привезла из Вологды и которого укрыли в деревне от фашистов, старики-родители – за всех она была в ответе. Как ей удавалось вертеться, знает один Бог, и мы, переживающие очень её отсутствие по многу дней, когда она добывала зерно и картошку по деревням за последние вещи.
Один раз немцы окружили рынок (базар), основное место пропитания аборигенов. Ждали машины-душегубки из Харькова, для которых готовили материал – невинных людей. Там была и мама. Их продержали двое суток без воды и еды. Но слава советским партизанам и лётчикам – состав с этими страшными машинами-убийцами партизаны на перегоне Харьков – станция Алексеевка пустили под откос, а лётчики разбомбили его в пух и прах. Акция уничтожения жителей Острогожска была сорвана. А каково было нам, детям, которым бабушка и дедушка ничего не могли объяснить – где мама? Вот так и ходили в оккупации наши родители по лезвию бритвы – ведь для оккупантов жизнь аборигенов ничто, тем более фашистов, для которых все мы были недочеловеки. Мы, дети, не понимали происходящего, но подсознанием чувствовали, что происходит что-то страшное.
Поэтому, когда в наши дни я услышал от одного молодого человека, что машины-душегубки, концлагеря и прочие ужасы – это миф, меня всего затрясло от негодования. 

Геноцид славянских народов осуществлялся многими методами, в том числе и голодом. С оккупированных территорий всё вывозилось в Германию. В оккупации от голода вымерло 4,1 млн. человек. Голод больше всего сказывался на детях. Помню, когда впервые наелись, но это было связано с большим риском.
Напротив нашего дома наискось через дорогу находилась усадьба МТС, в помещениях которой немцы устроили свои продовольственные склады. Туда не подпускали никого, даже вездесущих пацанов.
Зимой 1943 года, когда группировка немецко-венгерско-румынских и итальянских войск попала в окружение (Острогожско-Россошанская наступательная операция 13–17 января 1943 г.), началось паническое бегство оккупантов из города Острогожска. Немцы не оставили склады, а подорвав их, подожгли. Люди, измученные голоданием, бросались в огонь, что достать кое-чего съестного. Устремилась в огонь и моя мама. Я стоял у самого огня, а она выбрасывала мне куски сала, сыра, макароны и снова бросалась в горящие развалины. Я пытался это богатство отнести домой, но по дороге всё отбирал боров-сосед, который при немцах держал лавочку, был прислужником немцев. Эта подлость отложилась у меня на всю жизнь. Уже в 60-е годы прошлого столетия, приезжая в отпуск, я всегда при встрече с ним высказывал к нему призрение. К сожалению, такие как он, безбедно жили при оккупантах и не получили по заслугам и после нашей Победы… Изворотливость их профессия. Почему это так, я понял, прожив большую нелёгкую жизнь. Опыт даёт истинное понимание жизни, но не жизненные блага. Добро и правда побеждают только в сказках, а в реальности зачастую наоборот.
Последствия войны с её постоянным недоеданием продолжались и после Победы. Это особенно ощущал детский растущий организм. Поесть вдоволь хлеба было постоянным желанием. Мало кто помнит сегодня голод 1946–47 годов, особенно из жителей больших городов, которые уже властью «родного» Правительства снабжались за счёт деревни и малых городов. Провинция снова выручила страну. А мы, 10–12-летние считали за лакомство лепёшки из жёлодёвой муки. Жёлуди собирали в лесу, дуба достаточно в Воронежской области, и сами мололи их на муку. До сих пор помню лиловый цвет этих лепёшек…. Впервые я поел вдосталь конфет в 1950 году, и то не шоколадных, когда уже работал в бригаде грузчиков, возившей товары из Воронежа в Острогожское отделение ТОРГа (торговое государственное предприятие). Мы, дети войны, рано созрели для труда. Учёба для нас была роскошью, к которой мы стремились, не взирая ни на какую усталость.

Но не только голод подстерегал детей военной поры. Масса военных случайностей могла стать и становилась причиной гибели многих из нас. Один случай из моей детской жизни:
– Советские войска окружили Острогожск, но ещё не вошли в город. Немцы находились в городе, и пытались вырваться из кольца. Их танки метались по улицам из одного конца города в другой. Город бомбили и обстреливали. Жители прятались в погребах. Подвал и погреб понятия разные. Когда во дворе и огороде нашего дома упали две бомбы, наша семья решила перебраться в погреб к соседям через улицу. Там был погреб солидней, и в нём уже укрывалось несколько семей с нашей улицы. С тех пор я верю в смысл мудрых слов: «На миру и смерть не так страшна!» Когда мама меня и трёхлетнего братишку повела туда, в конце улицы появился немецкий танк, а улицы в районном городишке узкие, который быстро приближался. Я с мамой успел перебежать дорогу, а Вова остался на другой стороне улицы. Нас как будто парализовало. Маленький брат плакал, махал ручонками, а на нас надвигалась махина фашистского танка. И вот он, чуть не задев нас, промчался мимо, громыхая и зловонно воняя выхлопными газами. Тогда всё обошлось, видимо, потому, что танкисты были озабочены своей судьбой. Будучи уже взрослыми, мы рассуждали с братом: что стоило тогда немцам дать очередь из пулемёта или чуть-чуть вильнуть машиной и… нас нет! И таких случаев во время войны была масса, в большинстве, печально закончившихся и для взрослых, и для детей.
А сколько детских смертей случилось уже после освобождения города. Изощрённость маскировать под детские игрушки мины, это не выдумка чеченских боевиков, а повтор фашистского приёма. Просто у мирных людей коротка память на подлости. Подобные «игрушки» оставляли оккупанты, убегая с нашей земли. Многим детям военной поры такие игрушки стоили жизни. По естеству детский ум любопытен. Любой ребёнок стремится познать окружающий мир собственным опытом. Многочисленные боезапасы и оружие, оставшиеся после бегства немцев, привлекали наше внимание. Поковыряешь палочкой в противотанковом патроне, а из него пойдёт дым… кладёшь порох, какого только не было, доставали из снарядов, и кладёшь его на булыжник, бьёшь по нему другим булыжником и веер искр. Интересно. Рыбу в леваде глушили толовыми шашками…. Но все эти познания зачастую кончались увечьями, а то и детскими смертями. Вот такие реалии настоящей войны, а не детские игры «Зарница». Но лучше всё-таки игра, чем война!
Читатель моложе, возможно, удивится моим нерадостным детским воспоминаниям и будет прав по-своему. Не испытав ужасов страшной войны и видевший её только в кино, он ищет в ней романтику. В кино мы больше видим героизм наших бойцов, нашу Победу, но за кадром остаются страдания простых людей, мучения детей и стариков, а это и есть настоящие будни войны. А это, на мой взгляд, самая действенная пропаганда против войны. Американцы не испытали ужасов оккупации за всю свою историю, поэтому они так лицемерно и цинично относятся к оккупации других стран своими солдатами. Любые иностранные солдаты, будь то и миротворцы, чужие солдаты и положительных эмоций не вызывают. 
Помню, как немецкие солдаты, подманив нас конфеткой, бросали её в нашу стайку 7-8 летних пацанят, а потом хохотали во всю пасть, смотря, как мы боролись за неё. Это очень веселило их, а у нас возрождался волчий инстинкт. Благородно ли это? Но оккупант есть оккупант!
Пребывание на оккупированной территории долго икалось для детей военных лет и после нашей Победы. Пришло время поступать в институты и училища, и мы были вынуждены отвечать на позорную графу анкеты – был или не был на оккупированной территории? 
Всё было. И бедная Россия (имею в виду весь Союз) испила полную чашу горести той страшной войны. У нас осталась одна великая Победа – это похвально, но тернистый путь к ней почему-то не очень афишируется. Поэтому у нынешнего поколения вырабатывается инстинкт – была Победа, а остальное не так важно. «Победителей не судят!» – очень страшное заблуждение! Но очень трудно перебить обух плетью – трудно переубедить тех, кто видит в войне способ наживы. Для них и страдания детей пустой звук. Никогда богатый не услышит бедного – это постулат истины. Для богатого слёзы бедного – это деньги. Нынешняя действительность подтверждение этому!

ПАМЯТЬ – МЕРА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СОВЕСТИ

Величайшая Победа всех времён и народов Советского Союза над коварным врагом фашистской Германией и её сателлитами золотыми буквами вписана в историю человечества. Это не отвергаемо. Но её начало в 1941 году ещё раз подтверждает актуальные слова русского флотоводца Степана Макарова: «Помни войну!». Глядя на то, что творится в мире сегодня, невольно приходишь к жёсткой мысли: прав был адмирал. Более шире выразился мэтр литературы Максим Горький: «Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего!»
Да, мы не понаслышке и не только из книжек знаем, что в нашем прошлом тесно переплелось героическое и трагическое. Героическое Великой Отечественной стало бесценным достоянием русских людей, их нравственным и духовным богатством. Всё это надёжно служило и должно служить воспитанию нынешнего и последующих поколений нашего народа. Наш долг, переживших те страшные годы в любом возрасте, не допустить проникновения в сознание подрастающего поколения измышлений грязных писак, рассматривающих великую историю через унитаз.
Они извращают историю для того, чтобы перечеркнуть Победу советского народа и принизить роль современной России в Великой Отечественной войне. И это делается целенаправленно с позволения некоторых высокопоставленных лиц. Вполне возможно, что современные «историки», исследуя войны, забыли или не помнят, что на полях сражений, тем более в мировых войнах, выбиваются целые поколения, гибнет лучший генофонд наций! Не поэтому ли политика некоторых государств направлена на то, чтобы поколение, пережившее все ужасы второй мировой войны, поскорее ушло со сцены?
Мы, современники, ещё помнящие войну, именно сейчас начинаем осмысливать всю нечеловеческую проверку огнём, невероятно тяжёлые испытания, выпавшие на долю народов мира.
Наступил 1941 год… В завоёванных европейских странах властно звучала грубая немецкая речь… И это был апогей фашизма. Но как только военная машина «третьего Рейха» была повёрнута на Восток, начался закат «вечного» Рейха. Но в начале сороковых годов прошлого столетия ни один политический деятель, даже скептически мыслящий западный историк, не мог предположить быструю гибель фашистского величия.
С первых дней боёв начала складываться летопись Великой Отечественной войны. Трудно тогда было отражать вероломный удар врага, нелегко было говорить и писать об этом. Но никогда человеческий голос не звучал с такой силой, как на поле боя, в гуще народа, в заводских и фабричных цехах, в любом селении. Почему этот бесценный опыт утерян сегодня?
И чем дальше шла война, чем дальше поднималась волна народной скорби и гнева, тем больше крепла вера в Победу!..
Из воспоминаний Ивана Егоровича Филатова, заряжающего орудия, участника первых дней войны: «Не думал, что земля может трещать. Рвутся бомбы. Так тяжело, что не знаешь, жив ты или мёртв. Такой стоял оглушительный грохот, что кровь текла изо рта и ушей. Открывали рты, чтобы перепонки в ушах не лопнули. Однажды меня, как щепку, из одной воронки воздушной волной перебросило в другую. И, знаете, привычка уже была: только пришёл в себя – затвор рукавом гимнастёрки протираешь. Чтобы в следующую секунду стрелять по врагу».
Наши бойцы были не столько первыми жертвами войны, сколько её бойцами. Сбылось пророчество одного из них, поэта, политрука пулемётной роты, погибшего на Смоленщине в феврале 1942 г. Евгения Майорова:

…Пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами
И мужество, как Знамя, пронесли.

Меня бесконечно мучит один вопрос: почему героическую литературу про войну мы променяли на бездарные детективы? Кто допустил до этого? И поймём ли мы, наконец, нашу сущность и призвание в этом мире?

Художник: М. Авилов.