Как империалистические хищники выпустили на свободу джинна химической войны

12 июля 1917 года небольшой бельгийский городок Ипр вошёл в военную историю. Недалеко от него германской армией был впервые в мире применён новый класс боевых отравляющих веществ кожно-нарывного действия, позднее получивших название иприт.

Вообще печальных событий в истории Ипра только за период Первой мировой войны несколько. Ожесточённых сражений за овладение им между противоборствующими сторонами историки насчитывают полдесятка. О размере потерь можно судить, например, по статистике первой битвы – больше 100 тысяч, и третьей – полмиллиона бойцов с каждой стороны.
Пожалуй, в бойне Первой мировой небольшой бельгийский городок превзошёл разве что французский Верден, ставший символом не только огромных, но и бессмысленных потерь со стороны войск и Антанты, и Германии. Ибо ни один из противников за многие месяцы ожесточённой схватки так и не смог продвинуться больше, чем на десяток километров. 
Ипр в этом плане отличался от Вердена разве что куда более длительным периодом взаимного смертоубийства, продолжавшегося практически всю войну. 
Именно Ипру было суждено войти в историю в качестве первого в мире места боевого применения отравляющих газов, причём дважды. Сначала 22 апреля 1915 года немцы применили подвезённый в стальных баллонах хлор. 12 июля 1917 года они же впервые использовали уже качественно другое химическое отравляющее вещество, вскоре названное ипритом, по месту своего первого боевого применения.

История применения химического оружия теряется в очень седой древности. Так, ещё античные авторы сообщали об успешной попытке боевого применения отравляющих газов спартанцами при осаде одной из греческих крепостей, Платеи. С этой целью они, дождавшись ветра, направленного в сторону вражеских позиций, сожгли большое количество серы, при горении образующей ядовитый сернистый ангидрид, вызывающий слезотечение и удушье.
Есть сведения, что неплохо была развита боевая химия и среди ниндзя, легендарных неуловимых японских убийц и диверсантов, а также и в средневековом Китае. 
В описании неудачной для европейских рыцарей битвы при Легнице в Польше в 1241 году присутствуют свидетельства относительно применения войсками Батыя некоего «зловонного дыма», который сыграл немаловажную роль в дезорганизации сопротивления армии европейской коалиции.
Сайт Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) приводит любопытную информацию о том, что первая конвенция по запрету химического оружия в Европе была подписана в Страсбурге в далёком 1675 году. Правда, там речь шла больше об обязательствах сторон воздерживаться от применения отравленных ядами пуль, не дающих никаких шансов уцелеть раненным ими бойцам. https://www.opcw.org/ru/o-nas/istoriya
Первые поколения боевых отравляющих веществ были получены ещё в те времена, когда враждующие армии шли в бой плотными колоннами, в красивых и ярких мундирах, а офицеры враждующих сторон порой могли между боями запросто посидеть за одним столом в каком-нибудь трактире на нейтральной территории.
Что касается хронологии: хлор был получен в 1774 году, синильная кислота – в 1782-м, фосген – в 1811-м, иприт – в 1822 и 1859 годах независимыми исследователями, дифосген – в 1847-м, хлорпикрин – в 1848 году. https://topwar.ru/61740-smert-iz-probirki.html
Да и первые попытки боевого применения всей этой гадости тоже делались задолго до Первой мировой войны. Так, якобы цивилизованные британцы в период Крымской кампании 1854-56 годов обстреливали Одессу из пушек своего флота бомбами, в том числе и с химической начинкой, к счастью, не принесших тогда защитникам города заметного вреда. 
В августе 1855 года британское правительство одобрило проекты инженера Д'Эндональда и сэра Лиона Плейфэра, предложивших обстреливать осаждённый Севастополь снарядами, начинёнными  сернистым газом и синильной кислотой. К счастью, тогда эти бесчеловечные замыслы не успели довести до реализации. Как и несколькими годами позже проект ещё одного «цивилизованного», на этот раз американца, Джона Дауга, предложившего «северянам», воевавшим в Гражданской войне в США против «южан», обстреливать противника снарядами, начинёнными жидким хлором, конструкция которых мало чем отличалась от таковой в годы Первой мировой войны.
Но всё же европейские политики и военные на протяжении XIX века как-то удерживались от применения химического оружия, хотя и балансируя на самой грани. И даже время от времени подписывали международные соглашения, запрещающие этот антигуманный вид вооружения, например, Гаагскую конвенцию 1899 года. Впрочем, тогда принявшие участие в ней страны много чего пообещали, например, воздерживаться от использования летательных аппаратов в военных целях. 

Несложно догадаться, что с началом Первой мировой войны, очень быстро принявшей характер форменной мясорубки, каждый день перемалывавшей в позиционных боях тысячи бойцов без особых тактических успехов, противники рано или поздно должны были обратиться к прежде запрещённым средствам в надежде хотя бы с их помощью добиться перелома в войне.
Первыми начали французы, применив винтовочные гранаты, начинённые хлорпикрином. В низких концентрациях он вызывает сильное слезотечение (его ещё называют «полицейским газом») без особого вреда для здоровья. Этот газ даже широко используется в армии для проверки правильности подбора противогазных масок. 
31 января 1915 года в ходе сражения под Болимовым на территории Польши между русской и немецкой армиями, последняя применила отравляющий газ на основе брома со слезоточивым и снотворным эффектом. 
Увы, ограничиваться применением лишь «полицейских газов» противники смогли недолго. Первой по-настоящему боевое отравляющее вещество использовала Германия. Это был хлор, и применён он был во время боёв 22 апреля 1915 года под тем самым злосчастным Ипром. Первый успех был более чем обнадёживающим – за считанные часы из 15-тысячной британской дивизии вышли из строя около 5 тысяч бойцов. 
6 августа 1915 года хлор был применён германской армией в боях против российского гарнизона крепости Осовец. Русские герои, уже погибая от тяжёлого отравления, сумели отбросить от крепости значительно превосходящие их силы врага. Позднее этот подвиг получил эпическое название «атака мертвецов». 

После апреля 1915 года началась интенсивная «гонка вооружений» в этой сфере. Разумеется, не только в плане изобретения новых отравляющих веществ и способов их дешёвого и массового производства, но и защиты от них. 
В области защиты пальма первенства заслуженно принадлежит русскому учёному-химику Зелинскому, изобретшему свой знаменитый противогаз на основе фильтра с активированным углём, схема которого с некоторыми модификациями применяется для защиты от отравляющих газов по сей день.
Увы, во многом именно это спасительное изобретение русского гения привело к началу нового витка гонки химических вооружений. Противогаз Зелинского уверенно защищал дыхательные пути бойцов почти от всех известных отравляющих газов. Соответственно, противник усиленно искал способы преодоления такой эффективной защиты.
К сожалению, такое решение было найдено довольно быстро. Тем более что открытие подходящих веществ было совершено намного раньше, ещё в начале XIX века. Соединение на основе хлора и серы с довольно длинным научным наименованием, названное позже ипритом, действовало уже не только на органы дыхания. Новый летучий яд поражал и кожу, вызывая на ней незаживающие язвы. При обширной площади поражения, да ещё до появления антибиотиков, это означало высокий риск инфекционных осложнений, как и в случае глубоких обширных ожогов.
Иприт ещё был коварен тем, что вызывал первые симптомы поражения не сразу, а спустя несколько часов, а то и через целые сутки, когда делать что-либо для предотвращения дальнейшего поражения (например, скорейшего выхода из заражённой зоны) было уже поздно.
Стоит заметить, что с военной точки зрения начало широкого применения иприта немцами действительно дало им немало преимуществ в кампании 1917 года. Прорвать англо-французские позиции для решительного продвижения вглубь Франции германским армиям сил уже не хватило, но вот сорвать эффективное наступление противника им с помощью боевой химии вполне удалось.
Но, спустя некоторое время, маятник качнулся в другую сторону. Химическая промышленность Франции, Британии, США была не менее развита, нежели немецкая, но к дебюту иприта противники Берлина ещё не имели технологий столь же дешёвого и массового его производства.
Но к 1918 году такое отставание было преодолено, хотя иприт Антанты и был менее стойким. Правда, этот фактор в ситуации применения «с колёс» серьёзной роли и не играл.
К этому времени начали появляться предки современных общевойсковых защитных комплектов (ОЗК) – прорезиненных костюмов-накидок, защищавших (пусть и недолго) уже не только лёгкие, но и всю поверхность тела.

После этого кратковременное преимущество, достигнутое Германией за счёт применения химического оружия, быстро сошло на нет. А на первый план вышли печальные для Берлина факторы фундаментального стратегического просчёта – игнорирование завета Бисмарка избегать войны на два фронта. 
К тому же истощённая немецкая экономика удерживать прежнюю боеспособность армии была уже не в состоянии. В стране вспыхнули революционные выступления, что очень скоро привело к подписанию Компьенского перемирия и Версальского мира, зафиксировавшего сокрушительное поражение немцев и их союзников. 

Пришел черёд подведения итогов. Как выяснилось, с формальной точки зрения, число погибших от химических атак было сравнительно невелико – около 90 тысяч человек. На фоне общей численности безвозвратных потерь, превосходящих 10 миллионов – это меньше процента.
Правда, количество тех, кто выжил после отравления газами, но в той или иной мере потерял здоровье, куда больше – свыше миллиона. 
В определённом смысле массовое применение химического оружия в Первую мировую войну сыграло и положительную роль. Стороны, выпустившие джинна химической войны из бутылки, воочию увидели последствия этого необдуманного шага и ужаснулись. 
Во многом химическое оружие до изобретения оружия ядерного, после кошмарного опыта массового применения в начале XX века, превратилось больше в сдерживающий фактор. Что ж, приятно, что хоть в этом случае история сделала исключение на фоне многих других подобных фактов, показав, что хоть иногда люди всё же способны учиться на своих ошибках, не повторяя их впредь.