На Третьем ратном поле России

12 июля, в день славных и всехвальных первоверховных апостолов Петра и Павла, в Прохоровку Белгородской области снова съедутся гости «со всего мира» – отметить 79-ю годовщину крупнейшего танкового сражения в мировой истории, которое состоялось на этой земле именно в этот день 1943-го года и стало кульминацией Курской битвы.
Тогда на площади 100 кв. км сошлись танковые армады фашисткой Германии и Советского Союза. Потери составили с обеих сторон около 900 танков за один день сражения! Четыре года потом на Прохоровском поле ничего не росло. 

Но хребет танковой, военной мощи объединенной фашистской Европы был сломан именно здесь, на земле Черноземья, Слобожанщины – нашими отцами и дедами. Прохоровское поле по праву стало считаться Третьим ратным полем России наряду с Куликовым и Бородинским полями.

Помним, что Курская битва началась 5 июля и закончилась 23 августа освобождением Харькова, став переломным этапом в Великой Отечественной войне. Харьков – эффектный восклицательный знак нашей армии войск в великой Курской битве. А 5 августа – день освобождения от немецко-фашистских оккупантов Белгорода и Орла, с тех пор именуемых «городами первого салюта», поскольку Москва тогда впервые салютовала победе наших войск артиллерийскими залпами.

Освобожденный Харьков. Август 1943 г.

И совсем не случайно возле храма Петра и Павла в Прохоровке в мае 2000 г. возвели ротонду с Колоколом единения славянских народов, который освятил Святейший Патриарх Алексий II в присутствии президентов трех славянских государств – Беларуси (Лукашенко А.Г.), России (Путина В. В.), Украины (Кучмы Л. Д.); тогда же состоялось открытие скульптурной композиции «Воинам, павшим на Прохоровском поле». 

А 2 мая 2010 г. уже Патриарх Кирилл в заупокойной литии, свершенной у стен прохоровского храма Петра и Павла, молился с соотечественниками «о вождех и воинах, за веру и Отечество жизни свои положивших». В тот день Его Святейшество также освятил комплекс военно-исторического музея «Прохоровское поле» – музей боевой славы «Третье ратное поле России» и стал одним из первых посетителей этого музея.

Комопзиция Танковый таран. Прохоровка. Музей Третье ратное поле России. 2 мая 2010

Эта колоколенка теперь словно олицетворяет и звоном озвучивает мысль Патриарха Кирилла, высказанную днем раньше на учредительном заседании Белгородского регионального отделения Всемирного русского народного собора: «Современная Россия, Украина, Беларусь – это Русский мир, это историческая Русь, которая сформирована одним и тем же духовным началом, которая существовала и существует в одной системе ценностей. Это огромного значения цивилизационное явление в современном мире. … Я думаю, что нужно употреблять все силы для того, чтобы сохранять в первую очередь наше духовное единство».

Храм Петра и Павла в Прохоровке. 2 мая 2010

***

Когда смотришь на вертикальные беломраморные плиты храма Петра и Павла в Прохоровке, на которых от пола до потолка золотым выбиты фамилии павших на знаменитом поле, простирающемся вокруг, всего восемь с половиной тысяч воинов, принесших свои жизни в жертву за Родину, «за други своя», понимаешь, насколько цветовая символика золотого и белого возвышенна и прекрасна. Возможно, мир вообще и замыслен в золотом и белом. То есть свечение Вечности – так и выглядит. И потому пронизывает чувство хоть и скорбное, но и светлое.

Имена на мраморных плитах в храме Петра и Павла. Прохоровка. 2 мая 2010

2 мая 2010 г., в дни празднования 65-летия Великой Победы, мы ожидали прибытия в этот храм Патриарха Кирилла, и мне успелось, слава Богу, более-менее внимательно прочитать часть этих вечных столбцов с восходящими в небеса именами. Слева от алтаря, рядом с фреской святого великомученика воина Феодора Стратилата, возле хоругви с вышитым – по периметру, золотой нитью – гласом Чудотворной иконе «Знамение»: Яко необоримую стену и источник чудес стяжавше Тя раби Твои, Богородице пречистая, сопротивных ополчения низлагаем. Темже молим Тя: мир граду Твоему даруй и душам нашим велию милость», за сияющей золотом иконой Св. Георгия Победоносца, коего празднуем 6 мая по нов. ст., – на белом мраморе я отыскал золотые имена четверых Минаковых. 

Не известные мне Минаков В. И., Минаков М. Г., Минаков М. М., Минаков Н. Г. Однофамильцы? А может, и родичи. Минаковых-то, от Москвы до Ростова, – ох как немало! Лев Толстой, помнится, помогал духоборам, среди которых тоже были Минаковы. А мои родненькие, что прямо к моему отцу и деду лепятся, уже полтора столетия по преимуществу обитают на линии «Харьков-Белгород», неразъединимой для нашей семьи. И если бабушка моего отца, Ульяна Дроздова, что жила в Белгороде на Старом городе, и св. мощи свт. Иоасафа Белгородского, при прославлении святителя, совершившемся в присутствии Великой княгини Елисаветы Феодоровны и Великого князя Константина Константиновича, встречала в Белгороде, среди многих тыщ народа, на Троицкой улице 4 (17) сентября 1911 г., а затем в декабре того же года – Государя Николая II с семьей, то муж ее, Кузьма Маслюженко, почивший в голодном 1944-м, похоронен в Харькове, на кладбище защитников Отечества всех войн, ибо бил басурмана в Первую Мировую. Кладбище то в безпамятные времена (начала 1970-х) закатали под «молодежный парк», стадион там возвели, могилы прапрадедовой нет как нет, а сердце у меня всегда о том думает, особенно когда прихожу туда, к благодатному храму Усекновения главы Иоанна Крестителя.

Что касается моих Минаковых, то в Белгороде они были частью населения Пушкарной слободки (сейчас это совсем близко к центру города, в Пушкарное упирается улица имени Белгородского полка, того самого, что участвовал в Полтавской виктории 300 лет назад), пожалуй что с тех времен, когда крепости стали строиться по южным границам нашего Царствия.

От тех слобод и название общее для наших южных земель Слобожанщина. И святители у нас общие, и чудотворные иконы одни. Да ведь и вера одна-единая – Православная. Нас разъять и разделить – все равно что по живому резать. И кровушка общая братская перемешалась в земле навеки на ратных полях Отчизны, да и в смешении родов. Кто великоросс, кто малоросс? Минаковы мои, Маслюженки, Дроздовы… Всё одно: русское.

Для всех нас, выросших в этом Отечестве, война была и остается и Великой, и Отечественной. Мой отец, Александр Минаков, три месяца не дожил до 60-летия Победы, но все годы, что были ему отпущены после войны, он много рассказывал о ней, думал, видел ее во сне. Она длилась в нем как мина замедленного действия и спустя 17 лет после окончания отняла у него зрение. 

…У Тихона Минакова, моего деда, слесаря 2-го стройучастка УСВР ЮЖД, были братья Петр и Михаил, а также сестры Вера и Александра. Последняя (в замужестве Сорокина), как и Тихон, жила с дочерьми Клавой и Женей в Харькове. Остальные Минаковы сгруппировались в Белгороде.

Вот к ним-то из оккупированного фашистами Харькова в Белгород за продуктами и сходили в первые дни именно что лютого февраля 1942 г. мой отец, тогда тринадцатилетний мальчишка Саша Минаков, с 16-летней двоюродной сестрой Женей. Это был, конечно, поступок безысходности. Пешком по только что оккупированной немцами территории за 80 км по сорокаградусному морозу. С учетом незаживающей раны (от осколка авиабомбы) на ноге мальчишки. 

Шурка Минаков. Харьков. 1944

Однако нужно было выжить в страшном Харькове – занявшем потом по статистике второе в СССР место после Ленинграда по относительному количеству умерших от голода в дни войны.

…Остался Харьков оккупационный в памяти Шурки Минакова и повешенными на балконах его дома. Все он пережил в эти два года – неоднокартный попеременный переход города от наших войск к немцам и обратно, разбомбленные здания пассажа и Дворца пионеров на пл. Тевелева (ныне Конституции), где до войны он занимался в различных кружках, прежде всего в танцевальном, Дробицкий Яр за ХТЗ, где расстреляли харьковских евреев, а заодно пришедших на выстрелы крестьян из поселка Рогань. Ходили слухи тогда и о машинах-душегубках, которые, кстати, были опробованы нацистами именно в Харькове – так уничтожали заложников, взятых на улицах города в ответ на взорванную (тоже впервые в истории) подпольщиками радиомину. 

В 1995 г., к 50-летию Победы, отцу прислали из Харькова в Белгород (куда он переехал с семьей в 1962-м, уже теряя зрение) справку, в которой значится: «…в трудовой стаж засчитаны годы работы в войну с 9 апреля 1944 по 9 мая 1945 на ХВРЗ». 

За военный год работы государство (уже Россия, а не СССР) вручило отцу медаль. В удостоверении к которой (АА № 923855) значится: « За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны Минаков Александр Тихонович указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 года награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». От имени Президиума Верховного Совета СССР медаль вручена 31 мая 1995 г.» 

*** 

Под утро 25 апреля 2010 г., в день преподобномученика Мины, мне был такой сон: будто иду я в некоей местности, справа оставляя какой-то холм, а впереди на открытом пространстве вижу скопление людей в темных одеяниях. Все стоят ко мне спиной, их лица устремлены в середину собрания. А там, из-за их спин, видится какое-то яркое бело-золотое сияние. И вот приближаюсь, темные спины словно размыкаются, и навстречу стоят-выходят окутанные сиянием, как аурами, светящиеся, в белых праздничных одеяниях человеки – лиц, возможно, двенадцать – священство, включая и архиереев с бело-золотым шитьем, в бело-золотых митрах. Мне виден лик и полувоздетые руки первого, главного из священников, как бы обращенного ко мне, первым появляющимся в поле зрения из разомкнутых рядов, но остающимся внутри собрания. Он улыбается и благословляет всех нас. Все, в радости, кланяются. Это длится какое-то время, а потом я ухожу направо, чуть огибая всхолмие, оставляю собрание за спиной, слева сзади, спустя какое-то пространство попадаю в серый двухэтажный город. По пробуждении, это было около пяти часов утра, осталось ощущение сияющей радости.

Через три дня я получил сообщение, что поеду 2 мая на Прохоровское поле в связи с визитом на Белгородчину Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла. Визуально и сердечно эти события – сияющий сон и двухдневное пребывание возле Его Святейшества и сопутствующего священства, картины огромных масс белгородцев, радостно встречавших Предстоятеля нашей Церкви на улицах, а также участвовавших в Прохоровке у стен Храма Петра и Павла в заупокойной литии «о вождех и воинах, за веру и Отечество жизни свои положивших», – соединились в моем уме только по прошествии поездки. 

Патриарха Кирилла встерчают у входа в храм Петра и Павла. Прохорока. 2010

Золотым на белом сиял шестикрылый серафим на патриаршем клобуке, золотом отражались солнечные лучи от юбилейных медалей, которые губернатор прикрепил на грудь ветеранам. И мы все, тысячи собравшихся, внимали памятной речи Патриарха. «Сегодня, вспоминая героев войны, склоняя головы перед прошлым, мы обращаемся в будущее и просим Бога, чтобы Он никогда не оставлял наш народ, укреплял нашу веру, помогал нам быть сильными и способными одерживать победы. А это значит, что будут существовать и наш народ, и наше Отечество», – сказал Святейший Владыка и завершил в тот воскресный день (пятой Пасхальной седмицы) свое обращение Пасхальным приветствием: «Христос Воскресе!» 

Икона св. Георгия Победоносца. В храме Петра и Павла. Прохоровка

Теперь все эти события тех майских дней Великой Победы, оправленные в бело-золотое свечение, примкнули к моим личным родовым воспоминаниям, соединясь в моем сердце в отчетливую живоносную мелодию. Видимо, так наша, пусть и трагичная, память – индивидуальная, семейная, общая – претворяется в светлую, устойчивую, ясную, вечную. Так память отчества становится памятью Отечества. Золотая. На белом.

Современные фото – автора.

Художник: Г. Кудрявцев.