Шура-с-косичками (из цикла «Украинские хроники»)

Рабочий день лета 2019 года администратора базы отдыха «Восторг» (бывшего пионерлагеря «Орлёнок») начался с телефонного звонка. Степан глянул на номер – «хозяин» и приложил смартфон к уху: 
– Слушаю, Николай Сергеевич.
– Степан! Область приняла программу оказания гуманитарной помощи Донбассу. Отдельный пункт: «Принять на отдых 180 детей из районов, пострадавших от обстрелов ВСУ». Так что готовься 16-го на две недели принять 30 детей, возраст 7-10 лет, с ними 1-2 взрослых. 
И предупреждая все вопросы продолжил:
– Поселишь их в 4-м корпусе. Расконсервируешь его, проведёшь косметический ремонт. Бригада строителей вместе с материалами прибудут сегодня. Расход продуктов у тебя увеличится – отправь машину в магазин. Хозяин магазина в курсе, деньги ему перечислены. Разрешаю нанять на эти 14 дней дополнительно 2 человек на стандартную ставку, но, если считаешь, что справитесь сами, разрешаю: раздели деньги между своими. Если всё пройдёт отлично – будет вторая группа, и третья, и премия всему персоналу. Вопросы?
– Вопросов нет.
– Тогда покажи товар лицом. Надеюсь на тебя, Степан. 
Через час Степан собрал персонал базы.
– Область принимает детей из Донбасса. Хозяин договорился взять 30 человек. Сами понимаете, для него это шанс засветиться на уровне региона. Пиар! Будут статьи в СМИ, не удивлюсь, если хозяин организует приезд съёмочной группы с федерального канала, он это может. Схалтурим – он с нас с живых шкуру спустит, покажем высший класс – получим нехилые премиальные. Понятно?
Всем всё было понятно. По поводу найма дополнительного персонала все были единодушны: сами справимся.

Дети прибыли 16-го, как и планировалось. Комнаты 4-го корпуса пахли свежей краской, столы в столовой были накрыты, детей встречали штатные организаторы досуга Павел и Ирина (они же Бантик и Ленточка). С детьми прибыла съёмочная группа, оператор снимал торжественную встречу, а журналистка брала интервью у предпринимателя, организовавшего отдых детей из героического Донбасса. 
Первой из автобуса вышла девушка 25 лет, она сразу же выделила из встречающих Степана, подошла к нему и протянула руку:
– Я сопровождающая. Анна Топаз. Можно просто Аня.
– Вы одна? – спросил Степан.
– А зачем мне ещё кто-то? У меня есть Шура, – и девушка кивнула головой в сторону автобуса.
Степан посмотрел через её плечо и увидел 13-летнюю белобрысую девчушку с двумя косичками, командным голосом строившую в две шеренги выходивших из автобуса ребят.
– Шура, как товарищ Сухов: стоит взвода, а то и роты, – с гордостью сказала Анна.
– Какая, однако, она у вас… взрослая, – удивился Степан.
– На Донбассе дети взрослеют быстро, – ответила девушка.
В первый же день Степан отметил, насколько скупы на улыбки донбасские ребятишки. Павел с Ириной наизнанку выворачивались, но все проверенные ими репризы имели слабый успех у гостей. Однако в окружении отдыхавших в лагере ребят, никогда не слышавших грохота разрывов, донбасские дети сначала заулыбались, а скоро Степан услышал и первый смех. Только Шура, Шура-с-косичками, как звали её все, так и оставалась не по-детски серьёзной.
Прошли несколько дней, и однажды идущего по центральной аллее Степана окружили донбасские ребятишки. 
– Дядя Стёпа! Дядя Стёпа! – наперебой галдели дети.
И от этого «Дядя Стёпа» на Степана повеяло чем-то далёким из детства.
Вперёд вышла Шура-с-косичками и все моментально замолкли.
– Степан Михайлович! – голос её звучал возвышенно и торжественно. – Дети Донбасса благодарны России и Вам лично за отдых в лагере «Восторг»! В знак признательности мы хотим дать для всех сотрудников лагеря концерт! 
Степан ошарашенно посмотрел на стоявшую за детьми Анну.
– Вы против? – спросила Анна.
– Нет, что Вы! Но… Неожиданно, просто. И знаете… это здорово! Это просто здорово! 
В лагере началась предпраздничная лихорадка. Нашли ключи от библиотеки, оставшейся ещё от лагеря «Орлёнок», дети перелистывали старые томики со стихами. Степан отдал свой ноутбук в распоряжение Анны, и та искала в интернете стихи и песни, посвящённые Донбассу. Среди ребят-россиян нашлись желающие также принять участие в концерте. 
Елена Сергеевна, в прошлом учительница, а ныне заведующая хозяйственной частью, посоветовала назначить дату концерта на последний день смены, когда за российскими детьми приедут их родители – они и станут вместе со всем персоналом базы зрителями. На концерт были приглашены жители близлежащего посёлка. Торжественный день приближался.
За два дня до праздника в кабинете администратора собрались Степан, Ирина, Павел, Елена Сергеевна. Один за другим заходили в кабинет дети. Звучали стихи о Донбассе, о Родине, были спеты «Прекрасное далёко» и «Крылатые качели».
После девочки, прочитавшей стихотворение Есенина, в кабинет вошла Шура.
– Константин Симонов.
И неожиданно зазвучало:

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты в люльке, качаясь, плыл. 
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы…

– Всё, спасибо, хватит.
Но девочка продолжала:

Если мать тебе дорога –
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав…

– Достаточно, достаточно.
Но Шура словно и не слышала:

Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, –
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь…

– Успокойся, Шура, успокойся!

Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял…

Последние слова она уже не читала – кричала:

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

Шура закончила и, тяжело дыша, перевела дыхание. Ошарашенные члены «комиссии» молчали.
Елена Сергеевна встала, подошла к Шуре и осторожно положила руку на её плечо:
– Девочка, кто тебе посоветовал выбрать это стихотворение?
– Никто. Я сама.
– Это хорошее стихотворение. Очень хорошее. Оно было написано в тяжёлые годы войны. Но война давно кончилась. Фашистов тех давно уже нет. И сегодня мы должны стремиться, чтобы люди не ненавидели, а любили друг друга. Мы должны содействовать сближению людей, а не разделять их. И уж тем более не должны призывать к убийству. Не надо читать это стихотворение. Выбери другое. У того же Симонова есть прекрасное «Жди меня». Подготовь его, у тебя есть ещё два дня, ты успеешь.
Шура дёрнула плечом, сбросила руку, подняла голову, в упор посмотрела на Елену Сергеевну – и та отшатнулась.
– А Вы под бомбёжкой когда-нибудь были? 
Она повернулась к сидевшим за столом:
– Кто-нибудь из вас под обстрелом был? Кто-нибудь из вас видел, как умирает женщина, которой осколком разорвало живот? Кто-нибудь из вас слышал, как кричит парень, которому оторвало руку? Вы видели, как детей, разорванных на куски, в пластиковые мешки собирали? Нет войны, говорите? Это здесь её нет. А на Донбассе она есть! И фашисты – есть! Эх, вы!
Она развернулась и выбежала из кабинета. 
– Несчастный ребёнок, – сказал кто-то.

***

В торжественный день столовая базы превратилась в концертный зал. Из всех блоков, со всех концов лагеря несли стулья, табуретки, скамейки. Отдыхавшие в лагере дети, их родители и родственники, жители посёлка занимали места. Кому не хватило места сесть – стояли. В первом ряду сидели почётные гости: сотрудники лагеря.
В центр зала вышла ведущая:
– Наш концерт открывает наша гостья из Донецка Ира Круглова. Она прочтёт стихотворение о Донбассе!
Зрители дружно захлопали. 
Однако вместо Иры Кругловой на импровизированную сцену выбежала Шура.
– Константин Симонов! 
И в тишине зазвучал её тонкий срывающийся голос:

Если дорог тебе твой дом…

Художник: А. Климин.