В свете последних событий

Дмитрий Медведев пишет в своем телеграм-канале: «Выскажу личную позицию. Не могу не упомянуть об этом сейчас. Украинское государство в нынешней конфигурации с нацистским политическим режимом будет представлять постоянную, прямую и явную угрозу России. Поэтому помимо защиты наших людей и охраны границ страны целью наших будущих действий, на мой взгляд, должен стать полноценный демонтаж политического режима Украины».

Странно произносить эту фразу, но… как же мы будем демонтировать нашу внутреннюю Украину? И главное, когда? Вся несистемная «творческая» оппозиция стала на сторону врага, восхваляет его и осуждает Россию. По сути это коллаборанты, которые называют себя «русскими европейцами». Однако и системные оппозиционные партии постарались внести свой вклад в историю коллаборационизма. Хотя отсутствие безусловного патриотизма не обязательно должно сопровождаться коллаборационизмом, не так ли?

Похоже, многие считают, что не так. Достаточно поглядеть на реакцию нынешнего отечественного артиста на мобилизацию. Союз театральных деятелей «озабочен ситуацией в театрах в связи с «частичной мобилизацией»», поскольку творческая клика, то есть, простите, театральная среда занервничала и представила «образец документа, который был подготовлен Юридической службой СТД РФ»: «В случае мобилизации сотрудников, без которых деятельность театра может быть существенно затруднена, необходимо представить заявление в указанной форме в Межведомственную комиссию по вопросу бронирования указанных лиц». Документ сей повествует, что «государственное (муниципальное) бюджетное учреждение (наименование учреждения) республики (края, области, города) спланировало к привлечению на выполнение государственного задания по культурно-художественному обслуживанию воинских частей и соединений в период мобилизации ряд штатных.
В связи с изложенным просим Вас освободить от частичной мобилизации (забронировать) нижеперечисленных работников учреждения, планируемых к участию для выполнения государственного задания:
1 Фамилия Имя Отчество, должность
2 ________________________________
3 ________________________________ и т.д».

Нельзя не признать: есть такие люди, на которых держатся культурно-художественные учреждения. Однако перед нами своего рода инструкция «Как откосить от армии в связи с выполнением государственного задания по культурно-художественному обслуживанию воинских частей».

A propos, хотелось бы задать вопрос: и чем же они будут развлекать бойцов на передовой? Театр нынче престранный. ТГ-канал «Подковёрка» пишет: «Театр им. Ермоловой под руководством Олега Меньшикова объявил театрально-поэтическую программу “Поэзия преобразует жизнь?”, в рамках которой актёры театра прочитают современных российских авторов-эмигрантов (диссидентов). Новость, как всегда, не без пикантности. Дело в том, что недавно театр им. Ермоловой заключил договор о взаимном сотрудничестве с СК России с целью приобщить уполномоченных сотрудников в погонах к тонкой материи искусства. Люди в званиях даже не подозревают, кто и чем собирается просвещать их строгие умы. А мы, пожалуй, немного просветим» — и сразу становится как-то неуютно. Поэт и переводчик Игорь Караулов цитирует: «В программе — Линор Горалик, Вера Павлова. Последняя, например, написала:

На волоске над бездной
всё, что люблю, чем живу.
Архистратиг небесный,
помоги ВСУ».

Так же там отмечен Сергей Гандлевский, сотрудничающий с радио «Свобода»* (СМИ-иноагент); Александр Дельфинов, публиковавший на сайте «Свободы»* (СМИ-иноагент) свои сочинения; Алина Кудряшова выступает в арьергарде со своим стихом о девочке, убитой «российскими оккупантами». Неужто и это будут цитировать в спектакле и для СК России, и для солдат на фронте? Будут ли Богомоловы возить туда свои творения эшелонами? Творения, в которых, как выразился обозреватель «Царьграда» Андрей Самохин, «основная “идея” богомоловской “трагикомедии” (как официально закреплён жанр действа) немудрена: театр — это балаган, весь мир — это театр, а люди в нём — актёры и гомосексуалисты»?

Представьте постановку (вернее, розыгрыш) где-нибудь на передовой последнего спектакля данного гения узколокализованного (ниже пояса) постмодернизма: «По сюжету Богомолова в театр, труппа которого состоит в основном из мужчин нетрадиционной ориентации, после смерти худрука назначается сотрудница ФСБ, некогда окончившая ГИТИС. Её задача — из этого сомнительного “материала” создать патриотический и интересный театр. Что становится для “коммисарши” практически невыполнимой задачей. По ходу действия футболист клуба “Спартак” становится содомитом и поступает в театр играть женские роли. Забавная деталь: на втором премьерном показе эмблему “Спартака” заменили на “Торпедо”; видимо, начали получать первые отзывы от красно-белых, которые не все ещё ушли на фронт. Во избежание, так сказать, “физических рецензий”».

Если богомоловские «сложные пируэты с политманифестами» сочетать с извечной верой этого режиссера в том, что у него есть чувство юмора — получается одна и та же петрушка — не только пожухлая, но и совершенно несъедобная. Ведь аллюзий на сексуальную подоплеку многих пьес (особенно не везет пьесе Островского «На всякого мудреца довольно простоты», которая, вообще-то, не совсем о сексе, то есть совсем не о сексе) в современном театре столько, что спектакль без подобных кунштюков воспринимается как глоток воздуха. Не «свежего воздуха», а просто — воздуха. Словно до того тебя держали в вакууме.

Собственно, вся эта субкультура «русских европейцев» вакуум и есть. Они считают себя столь высоко летающими созданиями, что зона их обитания — как минимум стратосфера. А кто не они — те жалкие приземленные существа. Впрочем, говорил же Шекспир в своем сонете: «Не знаю я, как шествуют богини, // Но милая ступает по земле».

 Проблема с расслоением общества на разные классы преследует Россию с 90-х. Уже тогда существовали некие «они» и «мы», к которым каждый себя причислял: вначале по финансовым, потом по социальным параметрам, а сегодня — по степени «европеизации». Европеизированные россияне — они и как бы европеизированные, и как бы россияне. Но при этом абсолютно уверенные в своем доминантном положении. Дескать, живи они в Европе, у них все было бы иначе, потому что и они не здешние, они в душе европейцы. Спрашивается, откуда у них эта уверенность в своем «въевропеизме»?

В первую очередь она у них из того мифа, что в Европе всё лучшее, а в России и худшего нет. Можно убеждать их с примерами на руках, что они ошибаются. Что в каждой избушке свои погремушки. Что не заботится Запад о своих гражданах, аки мать родная. Нет, скажут они, это происходит сейчас, потому что Европу, мол, загнали в угол российские агрессоры. А раньше на Европу агрессоры не нападали? Но, допустим, так оно и есть: агрессоры довели Элизиум до цугундера, оттого и концепция изменилась с «матери» на «мачеху»: недокармливает, воды на мытье жалеет и личного транспорта лишила; начала обращаться со своими родными детьми так же, как раньше обращалась с представителями колониальных народов и/или низших слоев населения.

А почему? Да потому, что основой так называемого менталитета европейца является нацизм. Или, если выражаться эвфемизмами, тяжелая, запущенная ксенофобия, как бы нас ни убеждали в обратном. В противном случае «русские европейцы» не были бы так настроены по отношению к просто русским.

Этого не изменит тактика и стратегия внедрения толерантности в подсознание. Можно дать черным и радужно-цветным власть над цисгендерным европеоидным большинством. Можно прививать сопротивляющемуся большинству «европейские ценности» драконовскими методами. Но цель все-таки не оправдывает средства — скорее уж средства эту цель определяют. Если действовать как запущенный ксенофоб, никакие авансы «толерантного и цивилизованного характера» в сторону гомосексуалов не помогут улучшению имиджа. Если быть нацистом в душе, заигрывания с черной расой проявят себя где-нибудь еще, уже на другой расе, и т.п.

Как у глубинных структур водится, она себя проявит, а это неизбежно всплывет в субкультуре (согласитесь, культурой подобное явление называть странно). Из произведений, призывающих к единению цисгендерных и гендерфлюидных, почему-то непременно вылезает презрение к «тупым цивилам-натуралам». Явление, кстати, типичное: в объединениям «по интересам» людей со стороны называют «ванилью» и не слишком приветствуют их появление в своем кругу. Получается, что мы для собственной как бы российской культуры были той самой презираемой «ванилью». А значит, не культура у нас была, а субкультура. И возвращаться к прежним, широким рамкам ой как мучительно — язык искусства, вошедший в обиход за последние тридцать лет, превратился в диалект, который мало кто понимает, или попросту в суржик.

Но возвращаться придется, куда денешься — наконец-то сменился социальный заказ. Чего «мы», которых «они» презирали, признаться, ждали давно и с нетерпением.

Художник: Анжела Моисеенко.