10 ноября 1982 года – день смерти Генсека Л. И. Брежнева. Но запомнился мне этот мрачный ноябрьский день одной маленькой частной историей

Соседский мальчик Женя – не по годам умный; ему было 6 лет, но он давно читал толстые книги, хорошо знал большую географическую карту, что висела на стене у его кровати, знал наизусть названия всех столиц мира, у него со мной была такая игра.
– Спрашивайте меня про города, а я буду отвечать, только не европейские столицы, что-нибудь посложнее, Латинская Америка или Азия.
Таких глубоких географических познаний, как у моего собеседника-дошкольника, у меня не было, но он действительно с легкостью называл все столицы мира.
В то лето я часто сидела у подъезда с коляской, младшему сыну уже пошел пятый месяц, на воздухе ребенок хорошо спал. Женя часто подходил ко мне, заглядывал в коляску, интересовался малышом. Потом я поняла почему. В конце августа Женя мне радостно сообщил.
– У меня родился брат, назвали Васькой. Я его так сильно люблю!
С его мамой я не была близко знакома, при встрече здоровались. Они жили в другом подъезде. Запомнилась маленькая, хрупкая женщина с бледным лицом, она никогда не задерживалась у лавочки, после работы с мужем шла домой. Осень выдалась теплая, сухая, каждый день я гуляла с ребенком во дворе, часто сидела на лавке под старой грушей, с Женей мы подружились. Ждала, когда во дворе появится после роддома его мама, но Рая не выходила во двор.
– А мама болеет, – как-то грустно сказал мне мальчик, – она в больнице, с ней Васька.
Прошел сентябрь, за ним – октябрь, с Васей мы редко виделись. Начались осенние дожди, задули ветры, на балконе приспособила малышу для сна ванночку, и теперь каждый день выносила маленького сына спать на открытый воздух.

10 ноября 1982 года был советский день милиции, все газеты, радио, телевидение тиражировали новость – умер генеральный секретарь КПСС Леонид Ильич Брежнев. Начиналась пятилетка кремлевских похорон. 
Вечером ко мне зашла соседка, сообщила, что умерла Рая, мама Жени, собирает по квартирам деньги, надо и мне сдать рубль на венок. Теперь уже никто не собирает на похороны соседям. В день похорон пошла в однокомнатную квартиру проститься с Раей. От себя принесла букет белых хризантем, они особенные, сильно горчат скорбным ароматом и напоминают о кладбище. У гроба сидел худенький Женя, его глаза были сухими, но мне он показался таким маленьким – сирота. Все женщины в комнате его жалели, гладили по коротко стриженной голове, утирали платками свои мокрые глаза.
Вдовец остался с двумя детьми. Новорожденного сына он отправил в соседний райцентр к своим родителям, они еще работали, поэтому Ваську оставили на старенькую бабушку – прабабушку Васьки. Скоро в квартире на четвертом этаже появилась молодая женщина, воспитательница из детского сада, вечерами в квартире стало шумно, приходили гости, громко играла музыка. Новый 1983 год отец Жени и будущая мачеха отметили фейерверками и танцами. Поздно ночью гости разъезжались на такси. 
Летом вдовец женился, никто его не осуждал, но кто-то из соседок посплетничал, дескать, отец Жени давно крутил шашни с воспитательницей. Пара была друг другу под стать, оба высокие, радостные, легкие на подъем, поглощенные своим безмерным, до краев переполненным счастьем. Они не обращали ни на кого внимания, как будто и не было в их жизни хрупкой Раи с печальными глазами.

Мачеха – красивая блондинка с прозрачными русалочьими глазами не спешила вернуть домой маленького Ваську. Отговаривалась, что не собирается сразу взвалить на свои молодые плечи такую обузу, как двое мальчиков. Вдовец во всем с ней соглашался, потакал ее капризам, баловал обновками. В декабре она уже щеголяла в дорогой норковой шубе, мех на солнце отливал нежным золотом. Взрослые были счастливы.
– Надо пожить для себя, в удовольствие! 
Этими словами соседки начинали перемывать косточки веселой мачехе. 
Женю отец на все лето отвозил к своим родителям, поговаривали, что он хотел даже оставить на постоянное жительство мальчика в райцентре, но старики наотрез отказались – большая ответственность, есть отец, пусть воспитывает.
Через пару лет у молодых родилась совместная дочь, девочка стала центром их обожания и большой любви. Женя остался в тени забот родителей о новорожденной, но безотказно нянчился с маленькой сестрой. При встречах со мной отмалчивался, уже не играл в города-столицы, не по годам повзрослел, вытянулся и стал рассудительным, как старичок. Глаза его были не по-детски грустны. Иногда я нетактично спрашивала.
– Женя, ты помнишь маму?
В такие минуты его лицо оживлялось, глаза загорались, рассказывал, какие книжки на ночь читала ему мама, она уже тогда много лежала, он готов был ей услужить по мелочам, приносил бутылочки и коробочки с лекарствами, подкладывал в ноги грелку, Рая мерзла даже в теплый летний день.
– Когда я вырасту – стану врачом, буду лечить людей, никто не будет умирать, все будут жить, будут такие операции, придумают такие операции… – захлебывался Женя, – всех людей будут спасать!
Добрый, славный мальчик – мое сердце сжималось от боли – у тебя все получится. Как могла, успокаивала его.
– Ты только не забывай маму, она рядом с тобой, и с Васей…

Как-то я стала свидетельницей такой сцены. Июньским ранним утром во дворе на стареньком «Запорожце» припарковались родители покойной Раи, приехали из Слуцка, люди уже немолодые, захотели побывать на ее могиле. Поднялись на четвертый этаж, а дверь закрыта. Вышли во двор и спрашивают у меня.
– Вы не знаете, будут ли дома из одиннадцатой квартиры соседи?
Что я могла ответить, мы живем в разных подъездах, Женю иногда вижу – не больше. Присели старики рядом со мной, лица растерянные.
– Мы звонили зятю... бывшему, предупредили его заранее, приедем сегодня, дорога для нас не близкая, договорились. И что теперь – назад возвращаться.
Мы долго сидели под старой грушей, я слушала их рассказы про бедную Раю, у нее был врожденный порок сердца, ей и Женю нельзя было рожать, вторые роды окончательно подорвали ее здоровье. Так они и уехали, не повидав внуков. Больше они не приезжали.
Скоро отец Жени, как многодетный отец, получил от завода четырехкомнатную квартиру, семья съехала из нашего дома. Знаю, Вася так и остался жить в другом городе с бабушкой, Женю в шестом классе отправили учиться в суворовское училище.
День 10 ноября 1982 года запомнился мне, как маленькая частная история – день смерти мамы Жени. Прошло 40 лет. Надеюсь, Женя вырос добрым человеком, теперь ему больше 45. Где он, что с ним – не знаю. Но до шести лет он получил полную меру материнской любви, такое не забывается. С Васькой – хуже, мальчик вырос без матери...

Художник: Н. Чакветадзе.