«Жил, путешествовал, писал…»

23 декабря – 70 лет со дня кончины Василия Ерошенко, русского незрячего писателя-символиста, поэта, философа – гуманиста, рассказчика-импровизатора, полиглота, эсперантиста, востоковеда, музыканта, певца, шахматиста, тифлопедагога, просветителя, путешественника. 

Василий Яковлевич Ерошенко (1890-1952) приобрёл мировую известность благодаря сочинениям на эсперанто и японском. Он написал множество сказок, стихов, притч, баллад, легенд, очерков, рассказов. Его имя включено в несколько японских энциклопедий. Жители Страны Восходящего Солнца издали пять томов его сочинений, 
Далеко не каждый физически здоровый человек может достичь таких результатов. Жизнь Василия Яковлевича – это повествование о силе воли (он был поистине гением воли, героем преодоления недуга!) и невероятных возможностях человека, жившего в полную силу вопреки судьбе. 
Ерошенко, потерявший зрение в раннем детстве, мог влачить жалкое существование инвалида, но выбрал для себя яркую, полную событиями жизнь, жизнь поэта и путешественника.
Он получил прекрасное образование в России, Англии и Японии. Объездил полмира, посетив два десятка государств на западе и востоке. 
Создавая в разных странах школы для слепых детей, Василий Яковлевич учил незрячих чувствовать окружающий мир и жить полноценной жизнью. 
Ерошенко был полиглотом. В ходе своих многочисленных путешествий он овладел двадцатью языками: эсперанто, английским, французским, немецким, японским, тайским, бирманским, туркменским... 
Иностранные языки он изучал главным образом слушая живую речь или пластинки. Помимо великолепной памяти, в изучении языков Ерошенко очень помог его прекрасный музыкальный слух.
Ерошенко был очень разносторонним человеком. 
В период обучения в Англии, он беседовал с Петром Кропоткиным об анархизме. 
Оказавшись в Париже, Ерошенко сыграл вничью шахматную партию с чемпионом мира по шахматам Александром Алехиным. 
Путешествуя по Востоку, Василий Яковлевич дискутировал о христианстве и буддизме с Рабиндранатом Тагором. 
Когда Ерошенко приехал в Китай, он подружился с классиком китайской литературы Лу Синем, который переводил произведения Василия Яковлевича на китайский язык, способствовал возрастанию интереса к личности и творчеству удивительного «слепого поэта».
Его печальную улыбку Лу Синь называл «улыбкой страдания».
Особенно прекрасен был негромкий голос Ерошенко, выдававший в нём натуру страстную и мечтательную Во всем облике Василия Яковлевича было что-то от сказочного Леля. Весь его облик проникнут был каким-то артистическим достоинством: немного наивное, почти детское выражение лица, волнистые льняные пряди волос, косоворотка, широкий пояс с пряжкой, всегда чуть склоненная вправо голова… 
Одевался бедно, жил чуть ли не впроголодь, а солидные деньги, получаемые за переводы, вносил в фонд помощи слепым. 
Таким запомнили Василия Яковлевича современники.
Первая публикация о Ерошенко в Советском Союзе – статья «Русский друг Лу Синя» в журнале «Знамя» – была подготовлена в 1957 году журналистом и китаеведом Владимиром Роговым.
Судьбе Ерошенко посвящено ряд книг, изданных в разные годы в Японии, Китае, Советском Союзе, России. 
Среди них книги на русском языке – художественно-документальная повесть Александра Харьковского «Человек, увидевший мир» (1978), книги Эдуарда Пашнева «Солнце – его поводырь» (1971) и Виктора Першина «Импульс Ерошенко» (1991), повесть Альберта Поляковского «Слепой пилигрим» (2000), книга Бориса Осыкова и Александра Осыкова из серии ЖЗЛ «Жил, путешествовал, писал…» (2021) и другие.

***

Василий Ерошенко появился на свет 31 декабря 1889/12 января 1890 года в селе Обуховка Старооскольского уезда Курской губернии. 
Когда в семье зажиточных крестьян Якова Васильевича и Евдокии Васильевны Ерошенко родился Вася, второй сын, гости в избе радовались и Новому году, и новому человеку. 
Но мальчику было отмеряно ровно четыре года счастливого детства. В четыре года он переболел корью и ослеп. Приехавший из города доктор поставил страшный диагноз Васе – неизлечимую слепоту. Отныне весь его мир воплотится в звуках. 
В автобиографическом эссе «Страничка из моей школьной жизни» Ерошенко так рассказывает об этом: 
«Я слепой. Ослеп я четырёх лет отроду. С мольбой, весь в слезах покинул я красочный мир солнца. Ночь моя продолжается и будет продолжаться, покуда я жив, но разве я проклинаю её? Нет, вовсе нет. Хотя ночь принесла страдания, часто робость, но я учился слушать звёзды, поющие в небе, и учился познавать природу».
…Когда Василию было 9 лет, родители обнаружили у сына исключительный музыкальный слух. С помощью местного помещика – графа Алексея Ивановича Орлова-Давыдова, бывшего одним из попечителей Общества призрения, воспитания и обучения слепых детей, они отправляют Василия учиться в школу-приют этого Общества в Москве. 
В Школе Московского общества Василий познакомился с азбукой Брайля. Плотная, вся в пупырышках бумага зазвучала для Ерошенко, заговорила голосами героев сказок Пушкина, стихов Лермонтова, Некрасова, Тютчева, Фета... 

***

В 1908 году, после окончания Школы, где он стал виртуозом в игре на скрипке, балалайке и гитаре, Ерошенко поступил в симфоническом оркестр слепых музыкантов, которые выступали в московском ресторане «Якорь», что на Сухаревской площади. Этот оркестр создали двое незрячих энтузиастов – Д. С. Разин и В. В. Разумовский. 
Под утро Василий шёл ещё полутёмной Москвой в доходный дом для слепых на Мещанской улице, где в комнате-пенале его ждала койка.
Почти все заработанные деньги (а платили за выступления щедро!) он отдавал вечно безработному актёру, который за это читал ему Пушкина, Андерсена и Шекспира...

***

Однажды Василий Ерошенко познакомился с Анной Николаевной Шараповой – преподавателем английского языка. Она вела в Москве курсы по изучению международного языка эсперанто – очень популярном в то время. 
Анна Николаевна была национальным секретарем для России в Международном Союзе эсперантистов-вегетарианцев, первым почётным президентом которого был избран Л. H. Толстой.
…Услышав игру Василия Ерошенко на скрипке, Анна Николаевна посоветовала молодому музыканту продолжить обучение в Англии.
Недалеко от Лондона, в Норвуде, действовал элитарный Королевский институт для слепых, в котором можно было получить музыкальное образование. 
Первая поездка Ерошенко за границу стала возможной благодаря знанию международного искусственного языка эсперанто, который он изучил на курсах в Москве. Параллельно с эсперанто он изучил по англо-эсперантскому словарю английский язык. 
Анна Николаевна помогла Василию в подготовке поездки в Англию. Для этого она телеграфировала эсперантистам в Варшаву, Берлин, Кельн, Кале с просьбой о помощи в дороге русскому слепому эсперантисту.

***

В феврале 1912 года молодой человек отправился на встречу с огромным неведомым миром. Он ещё не был совершенно самостоятельным и нуждался в определённой помощи, поэтому над ним была установлена опёка эсперантистов, через города которых пролегал его маршрут.
Для облегчения знакомства и исключения недоразумений, на одежду Ерошенко был прикреплён значок в виде зелёной пятиконечной звезды – символа эсперантистов. 
Слепой музыкант берёт билет третьего класса и сам-один отправляется в путь. 
Зелёная звездочка помогла Василию перебраться через четыре страны в Англию
В очерке «Моё первое заграничное путешествие» Ерошенко писал: 
«Поистине могу сказать, что лампа Алладина не могла бы помочь мне больше, чем зелёная звёздочка – символ эсперанто. Я уверен: никакой джинн из арабских сказок не мог бы сделать для меня больше, чем сделал для меня гений реальной жизни Заменгоф, творец эсперанто». 

***

В Англии Василий Яковлевич прожил полгода. В элитарном Королевском институте для слепых он усиленно изучает английский язык и классическую музыку.
Ерошенко посещает библиотеки и музеи, чтобы углубить свои познания в вопросах мировой истории и культуры.
Он также посещал клуб российских политэмигрантов, встречался с князем П.А. Кропоткиным – знаменитым учёным-естествоиспытателем и теоретиком анархизма. 
Идеи Кропоткина, в частности, его книги «Взаимопомощь как фактор эволюции», явственно отразились на страницах многих сказок и рассказов Ерошенко, созданных в Японии и Китае. 
В английской периодике появляются первые стихи Ерошенко, которые начинаются словами:
Счастливейшего человека нет на свете,
Я вижу солнце, я вижу свет…
На английском языке он пишет сказки для детей. Они были изданы и вызвали одобрительные отзывы британских критиков.

***

В 1914 году Ерошенко отправляется в Японию, где учится в Токийской школе слепых. Деньги на эту поездку ему дала первая публикация – в 1912 году на эсперанто были напечатаны его европейские путевые заметки.
Ещё в Англии, видимо, Ерошенко стало известно о том, что слепые в Японии пользуются всеобщим уважением, так как издавна за ними закреплено монопольное право играть на кото и сямисэне (японских щипковых музыкальных инструментах) и практиковать массаж.
…В Токийской школе слепых Ерошенко изучал японский язык и литературу, медицину и психологию, осваивал техники лечебного массажа и иглоукалывания, овладевал искусством игры на кото и сямисэне. 
В Школе Василий Яковлевич преподавал эсперанто, что дало ему возможность оплачивать обучение. Он выступал с лекциями и концертами в Токийском университете и в университете Васеда. Стал известен в прогрессивных кругах Токио.
Василий Яковлевич печатает в японских журналах свои сказки и очерки. Так, в январе 1916 года журнал «Кибо» («Мечта») опубликовал его первый рассказ – «Рассказ бумажного фонарика», написанный им по-японски. И почти сразу стал известен среди японских литераторов.
Спустя короткое время о нём уже знала вся Япония – настолько «японскими» были его произведения. О том, насколько близок по духу им оказался иностранный, да ещё и русский поэт, удивлённо говорили критики. 
Позднее известный японский драматург Акита Удзяку напишет: «Ерошенко – первый русский, покоривший сердца японцев».
Ерошенко выступал с лекциями, главным образом в Токийском университете и Университете Васэда. Он рассказывал о русской литературе, анализировал произведения Леонида Андреева, рассматривал «женский вопрос» в русской литературе. 
Летом 1916 года статья Ерошенко «Женские образы в современной русской литературе» появилась в журнале «Васэда бунгаку». Иногда темой его выступлений становились русские народные песни. 
Стоит отметить, что влияние русской литературы на японскую в те годы было достаточно велико, чем и объясняется высокий интерес японцев к личности Ерошенко.
За годы жизни в Японии Ерошенко издал несколько сборников стихотворений и прозы, а также пьесу-мистерию «Облако персикового цвета».

***

С 1916 по 1918 годы Ерошенко путешествовал по юго-восточной Азии, побывал в Сиаме (нынешний Таиланд), Бирме, Индии…
И в какой бы стране мира ни оказался Василий Яковлевич, его всегда интересовала судьба проживающих там незрячих людей. 
Ерошенко помогал им в тех азиатских странах, где слепота считалась проклятием неба, а сами слепые – отверженными.

***
В Бирме Ерошенко узнает, что в России революция. Василий Яковлевич решает во что бы то ни стало возвратиться на Родину. Но местные власти не дают разрешения на выезд в Советскую Россию.
Тогда Ерошенко избирает новый маршрут – через Индию. Однако в Калькутте его, по распоряжению английских властей, арестовывают как «большевистского агента» и помещают на судно, идущее во Владивосток, который в то время находился в руках белого генерала Каппеля.
Василий Яковлевич решает сбежать с парохода: во время швартовки в Шанхае верные друзья передают Ерошенко костюм китайского кули, шапочку с косой и жёлтый грим для лица. 
Переодетый и загримированный Ерошенко вместе с настоящими грузчиками-кули сходит с парохода на берег.

***

В 1919 году Ерошенко из Шанхая отправляется в Японию, где писал рассказы и сказки на японском языке, участвовал в митингах и революционных собраниях. 
В 1921 году его арестовали за распространение идей анархизма и большевизма.
В полиции Василию Яковлевичу раздирали веки, чтобы убедиться, что он действительно слеп. Ерошенко кричал мучителям:
«А ведь слепые-то – вы!..»
Потом японские власти отдают распоряжение о его депортации из страны. 

***

Доставленный во Владивосток Ерошенко стремился как можно скорее перебраться в европейскую часть России. 
Из его письма Акита Удзяку: 
«Владивосток, 12 июня 1921 г. Дорогой г-н Акита! Сегодня я покидаю Владивосток и через Хабаровск направляюсь в Читу и Иркутск, а оттуда – в рабоче-крестьянскую Россию.
/.../ Здесь я узнал, что сейчас в школах рабоче-крестьянской России хорошо поставлено обучение эсперанто… 
Если я, на своё счастье, благополучно доберусь до Читы, то, может быть, меня пошлют делегатом от местного общества эсперантистов на ХIII всемирный конгресс в Прагу. 
Но путешествие в Читу, наверное, будет очень трудным. Во всяком случае, я долго готовился. В течение двух месяцев понемногу покупал нитки, иголки, верхнюю одежду и прочее, а также чай, сахар, колбасу и другие различные продукты. Никто не верит, что я один смогу совершить это путешествие в глубь России.
/.../ Но я ничего не боюсь, я спокоен. Если людям понадобится меня убить, оборвать моё жалкое существование, то я без страха, легко доставлю им это удовольствие. 
Политическая обстановка во Владивостоке изменчива, как и погода в это время. Пресловутый атаман Семёнов тоже здесь, выжидает случая...»
…На Дальнем Востоке идёт Гражданская война. В районе станции Евгеньевка проходили передовые позиции отрядов Семёнова и Каппеля. 
За ними начиналась нейтральная полоса, где орудовали банды, нападавшие и на белых, и на красных.
Пограничный патруль не пропускает Василия Яковлевича в советскую Россию, и тот пешком по шпалам (поезда не ходили) отправляется в Китай, в Харбин. 
…В один из июльских дней 1921 года Ерошенко, оборванный, без вещей, с одной лишь гитарой, постучался в стоявший на окраине Харбина дом своего друга Никонэ Хироси.
…Вскоре Ху Юй-чжи приглашает Василия Яковлевича в Шанхай преподавать эсперанто в Институте языков мира. 
Здесь Ерошенко пишет на эсперанто «цикл зарисовок из шанхайской жизни» – «Рассказы увядшего листка».

***

В октябре 1921 года выходит литературное приложение к пекинской газете «Чэньбо», полностью посвящённое жизни и творчеству Ерошенко. 
В переписке китайский классик Лу Синь расспрашивает о Ерошенко шанхайского литератора Ху Юй-чжи и известного писателя Мао Дуня. 
Лу Синь перевёл 12 сказок Ерошенко и его пьесу «Персиковое облако». Эти переводы составили почти целый том в 20-ти томном издании произведений писателя.
По рекомендации Лу Синя, работавшего в министерстве просвещения, ректор Пекинского университета Цай Юань-пэй приглашает Ерошенко читать курс эсперанто и русской литературы (на эсперанто). 
В феврале 1922 года Василий Яковлевич приехал в Пекин и вскоре поселился у Лу Синя. Лу Синь пригласил его к себе, обеспокоенный постоянным полицейским надзором за Ерошенко.
Ерошенко выступал перед студентами на английском, японском языках и эсперанто. 
На курс Ерошенко записалось пятьсот человек – триста на эсперантский поток и двести на китайский. Ерошенко был избран секретарем Пекинской эсперанто-лиги.

***

Лу Синь сделал всё, чтобы жизнь гостя в его доме была интересной и приятной. Они часто беседовали вечерами, такие беседы длились за полночь. 
Ерошенко с его эрудицией, со знанием литературы и языков, жизни народов многих стран быстро сблизился с китайским классиком.
По словам Лу Синя, он привязался к Ерошенко потому, что почувствовал в нём талантливую самобытную натуру, человека с большим сердцем.
Глядя на усталого от скитаний Василия Яковлевича, Лу Синь сказал однажды:
« – Дорогой господин Эро, я читал ваши чудесные сказки и знаю кое-что о вашей судьбе. Наверное, поэтому мне кажется, что мы с вами знакомы уже давно.
– И мне тоже, – радостно отозвался Ерошенко».
В период пребывания Ерошенко у Лу Синя тот стал переводить на китайский язык лучшую пьесу своего друга – «Персиковое облако», посвятил ему рассказ «Утиная комедия».

***

Летом 1922 года Ерошенко из Пекина отправляется в Хельсинки на ХIV Международный конгресс эсперантистов как делегат от Пекинской эсперанто-лиги, затем вновь возвращается в Пекин. 
Летом 1923 года Ерошенко принимает участие в работе ХV Международного конгресса эсперантистов в Нюрнберге. 
К конгрессу большим тиражом отпечатана открытка: на ней изображён Ерошенко, шагающий по планете с холщёвой сумкой за спиной и гитарой.
На ХV конгрессе в Нюрнберге за чтение своего стихотворения «Предсказание цыганки» Василий Яковлевич получает первую премию. 
Председатель жюри венгерский поэт Кальман Калочай отметил, что награждается не только стихотворение, но и вся подвижническая жизнь его автора. 

***

Итак, покинув страны Востока, посетив в 1920-е годы несколько европейских стран, Василий Яковлевич после 12-летних скитаний вернулся на Родину, которая за это время изменилась до неузнаваемости.
…В декабре 1924 года он стал работать в Москве в КУТВе – Коммунистическом университете трудящихся Востока имени И.В. Сталина – преподавал в японской группе студентов, а затем стал переводчиком японской секции. 

***

В июне 1929 года пароход «Астрахань» отошёл из Владивостока, взяв курс на северо-восток, к мысу Дежнёва. 
Василий Яковлевич отправился на Чукотку, чтобы «почувствовать её на ощупь». Здесь жил и работал ветеринаром его брат Александр. 
Охота к перемене мест была для Ерошенко естественной, органичной: ощутить, вобрать в себя новый, неведомый мир значило для него, слепого, то же, что для зрячего – увидеть.
Пробыл Ерошенко на Крайнем Севере около года. За это время он многое успел сделать – разыскивая слепых, старался им помочь, кое-кого переправил лечиться на Большую землю, собрал народные сказания.
Литературным результатом этой поездки стали написанные на эсперанто «Чукотские рассказы» Ерошенко.
…Чукчи научили путешественника запрягать и выпрягать собак, собирать их в упряжку. Он стал различать псов по голосам и на ощупь, по шерсти. По рыку, лаю, взвизгиванию Василий Яковлевич догадывался об их настроениях и намерениях не хуже, чем зрячие каюры.
Ерошенко полностью овладел искусством собаковожатого и начал ездить по тундре один – собирать рассказы жителей Заполярья, которые позже переводил на эсперанто. 
Вначале он добирался до ближайших яранг, держась поближе к океану, чтобы ледяное дыхание моря помогало ориентироваться в полярной ночи. Потом научился понимать голос ветра, который, отражаясь от холмов, подсказывал слепому дорогу.
За много километров улавливал запахи жилья. Если же было трудно сориентироваться, тогда Ерошенко давал волю вожаку стаи – могучему псу Амико, с которым у Василия Яковлевича установилась настоящая дружба. И опытный пёс неизменно находил дорогу.
Ерошенко, как мы знаем, овладел в Японии навыками восточной медицины. Слава о слепом враче разнеслась по тундре. Василий Яковлевич не успевал объезжать всех больных. 
…Однажды поездка в тундру чуть не окончилась трагически. Ерошенко позвали к тяжелобольному. Путь был нелёгким. Вьюжило, а ехать надо было 70 километров напрямик через тундру.
Ерошенко отдался на волю вожака и даже задремал. Вдруг он почувствовал, что нарты стоят, а собак не слышно. Василий Яковлевич понял: постромки соскочили, псы убежали, оставив его одного в тундре.
Ветер крепчал… Что оставалось делать слепому? 
Ерошенко поставил нарты с наветренной стороны и зарылся в снег. Ветер намёл над ним сугроб.
«Глупая смерть», – подумал Ерошенко и улыбнулся: разве смерть может быть умной?
Вдруг Ерошенко почувствовал на своём лице шершавый и тёплый язык собаки: умный Амико вернулся с упряжкой! Василий Яковлевич выбрался из-под сугроба, и нарты тронулись в путь.

***

Осенью 1934 года Ерошенко по приглашению Наркомпроса Туркменcкой ССР отправился в эту республику. 
Василий Яковлевич организовал здесь в селе Моргуновка близ Кушки (сейчас город Серхетабад) Марыйской области, в самой южной точке СССР, первую в Туркменской ССР, школу-интернат для слепых, куда были собраны маленькие инвалиды со всей республики – там учились, в основном, туркменские дети, но были и русские, украинцы, армяне, поляки, немцы и другие. 
11 лет жизни Ерошенко посвятил воспитанию незрячих детей Туркмении. Школу в Моргуновке он считал одним из главных дел своей жизни.
Потом, после отъезда Ерошенко, её перевели в Ашхабад. Сейчас она носит имя В.Я. Ерошенко
Изучив туркменский язык, он разработал первый алфавит для слепых туркмен – рельефным шрифтом Брайля (им пользуются в Туркмении до сих пор!), и сам добился его издания в 1940-е годы.
Помимо занятий в школе-интернате его воспитанники пасли скот, ухаживали за пчёлами, работали в огороде интерната. 
Из воспоминаний Вацлава Осиповича Бродо – бывшего воспитанника школы в Моргуновке: 
«В то время туркменский народ был тяжёлый, неграмотный. Своих незрячих детей родители с большой неохотой отдавали в школу учиться. Бытовала поговорка: "У слепца – нет лица". 
И надо было иметь большое терпение, настойчивость, чтобы убедить родителей и родственников таких детей в необходимости их обучения. 
При Ерошенко в школе было хорошо. У детей Василий Яковлевич пользовался большим уважением, за своё отношение к ним, всегда доброжелательное. Он старался выработать самостоятельность и в суждении, и в поведении. 
Особенно любили его малыши. Он часто по вечерам приходил к ним, рассказывал много сказок, интересные истории о своих путешествиях. 
Весной и летом часто с ним выходили на природу, заготавливали дрова. Он рассказывал о растениях, учил распознавать их, обучал ориентироваться в пространстве. У населения школа пользовалась уважением, так как ученики часто выступали с концертом в сельском клубе и даже в самой Кушке.
Я до сих пор с чувством глубокой благодарности вспоминаю годы общения с Василием Яковлевичем Ерошенко. Благодаря ему, я многому научился, что потом пригодилось мне в жизни».
Учить слепых детей было нелегко – многие из них давно уже потеряли интерес ко всему. Но их учитель всегда был романтиком, чувствовал по-молодому и учил ребят тому, что знал и умел сам: ходить по земле без поводыря, любить солнце, землю, воду, движение, не пасовать перед трудностями, читать запоем, играть в шахматы, хорошо плавать.
Вечерами, перед отбоем, когда звучал оркестр цикад, возле Ерошенко собирались все – и малые, и взрослые, и слепые, и зрячие. 
Василий Яковлевич знал уйму сказок. И никто не догадывался, что все они написаны им самим! 
Это были волшебные сказки, в которых светила луна Справедливости и сияло солнце Свободы, поднимались горы Счастья и голубело море Красоты.
Спустя полвека Лидия Реунова, слепая картонажница из Ашхабада, так отозвалась о своём первом учителе:
«Василий Яковлевич научил нас расцвечивать ночь… Мы любили его самозабвенно и почитали, словно отца, называя по-туркменски «урус-ата» – русский отец».

***

Обо всём этом рассказал в своей повести «Слепой пилигрим» писатель Альберт Поляковский, с которым мы подружились и сотрудничали в Туркмении много лет перед его переездом в Россию. 
Повесть «Слепой пилигрим» – гимн педагогической деятельности Ерошенко. Альберт Семёнович описывает реальные факты просветительской работы Ерошенко в Туркмении, опираясь на документальные источники.
Над своей повестью Альберт Семёнович работал в 1980-е – в начале 1990-х. Из Туркмении он неоднократно ездил в Россию в места, связанные с жизнью и творчеством Василия Яковлевича. 
А в самой Туркмении собрал всё, что смог по школе-интернату в Моргуновке, записал воспоминания учеников Ерошенко и их детей. 
Вместе с Альбертом Поляковским мы подготовили интересную передачу для литературной редакции Туркменского радио, где я тогда работал редактором.
В 1998 году уже в Переславле-Залесском, куда Альберт Семёнович переехал из Ашхабада, он завершил работу над своей повестью. 
Отрывки из повести, которые Альберт Поляковский подготовил для печати, появились в еженедельнике «Алфавит» Издательского Дома «Пушкинская площадь», в журнале «Альянс», где я работал в конце 1990-х, и других российских изданиях.
В 2000-2002 годах журнал «Школьный вестник» благодаря настойчивости Юрия Кочеткова – главного редактора этого единственного в России журнала для слепых детей, издающегося рельефно-точечным шрифтом Брайля, сделал настоящий подарок всем, кто неравнодушен к имени Ерошенко – редакция опубликовала в нескольких номерах полностью повесть Альберта Поляковского «Слепой пилигрим».
Перед операцией он передан свою рукопись в редакцию. К большому сожалению, Альберт Семенович умер во время операции на сердце, так и не увидев в печати своей повести. Хотя в Туркмении имел своё издательство «Туран», где выпустил несколько прекрасных книг разных авторов, потом в «лихие 90-е» пытался организовать и своё издательство в России. 
…В 2000 году повесть Альберта Поляковского «Слепой пилигрим» наконец-то была опубликована и отдельным изданием – в типографии ООО «ИПТК «Логосвос» укрупнённым шрифтом отпечатана тысяча экземпляров долгожданного двухтомника.

***

В 1945 году Ерошенко вернулся из Туркмении в Москву. Он не получил прописки в столице, поэтому уехал в Загорск (ныне Сергиев Посад), где год преподавал брайлевскую грамоту, русский язык и литературу в музыкальной школе-интернате для бойцов, потерявших зрение на фронте. 
Обращаясь к одному из них и отчаявшемуся, Василий Яковлевич скажет: 
«Я смутно помню всего четыре вещи: небо, голубей, церковь, на которой они жили, и лицо матери. Не слишком много. Но и это всегда вдохновляло и вдохновляет меня на поиски чистых, как небо, мыслей и всегда помнить о Родине, как о лице своей матери, в какой бы уголок земли не бросила меня судьба».
Так своим примером Василий Яковлевич возвращал к жизни и людей, потерявших зрение на войне.

***

В 1950 году Василий Яковлевич решил объехать своих бывших учеников, которым он помогал «выйти из страны слепых». 
Только в Туркмении воспитанников собралось с полсотни. Своему воспитаннику и преемнику Нуруму Мамыеву Ерошенко сказал:
«Я нашёл в учениках своё продление и поэтому счастлив. Что может быть главнее?».
…Вернувшись из Туркмении, Василий Яковлевич отправляется в последние свои поездки. Он посещает Карелию, Харьков, Донбасс… 
Романтический скиталец едет и в Якутию: послушать, как шумит ночами тайга, услышать голоса зверей… 
Собирался пройти также с собакой-поводырем от родной Обуховки до… Владивостока. Не удалось…

***

В 1951 году состояние здоровья Ерошенко резко ухудшилось. Врач не подозревал, что этот слепой деревенский пациент знает латинский язык. Он не обратил внимания, как внезапно побледнел Ерошенко, услышав латинское слово «канцер» (рак), сказанное ассистенту.
Завещание Ерошенко – так он сам выразил смысл своей жизни! – было очень простым: «Когда я умру, пусть на могиле напишут всего три слова – жил, путешествовал, писал…». 
Из повести Александра Харьковского «Человек, увидевший мир»:
«<…>Уже после войны он узнал, что сам неизлечимо болен – рак. Возвратился домой, в Обуховку, сел за главную книгу. Не докончил. Завел собаку-поводыря, мечтал – пока ещё отпущены ему дни – пройти с ней страну с запада на восток. Не успел. Умер он 23 декабря 1952 года.
На могиле его вначале не было памятника: вместо надгробия положили толстую брайлевскую книгу, на обложке которой слова друга поэта – Лу Синя: 
«Я понял трагедию человека, который мечтает, чтобы люди любили друг друга... Призываю читателей войти в эту мечту и увидеть настоящую радугу...» <…>».
…В 1990 году, в год 100-летия Ерошенко, в Старом Осколе, пригородом которого стала Обуховка, открыли мемориальный дом-музей. 
В музее воссоздан интерьер дома, в котором Василий Яковлевич провёл последние дни, представлены его личные вещи, фотографии и документы, рассказывающие о судьбе и творчестве этого удивительного человека. 
В 2010 году к 120-летию Ерошенко на территории музея установили бюст со словами: «Жил, путешествовал, писал…». 

***

В разное время и при различных обстоятельствах обширные архивы Ерошенко, увы, погибли. 
Однако сейчас сохранившиеся, к счастью, произведения Василия Яковлевича доступны для современного читателя. 
В послесловии к своей повести «Слепой пилигрим» Альберт Поляковский размышляет: 
«Я зажёг в моём сердце костёр», – писал Ерошенко в одном из стихотворений. Пламя этого костра и поныне светит – для одних примером истинного милосердия, другим в укор. 
Как мог бы жить на его месте другой, не обладая и малой долей ерошенковских задатков? Мало ли примеров, когда из увечий, ран, перенесённых некогда страданий многие умудряются до конца своих дней черпать выгоду, искать привилегий и добиваются их. Ерошенко был и остался в нашей памяти трагически беззащитным и благородным человеком». 
…Наследие великого гуманиста – это и сказки, и статьи о языке, и эссе-размышления о положении слепых, в которых мерцают жемчужины мудрости Востока с надеждой научить людей добру, терпению и благодарности к жизни.
И те, кто соприкасается с этим наследием, не может остаться равнодушным – несёт этот свет дальше. 
От сердца – к сердцу…

Фото из открытых источников