Как «Кольцо» превратило генерала, автора «Барбароссы» в пленного фельдмаршала

10 января 1943 года началась операция «Кольцо» – завершающий этап уничтожения окружённой в Сталинграде 6-й армии Паулюса. Сам фельдмаршал, игравший ведущую роль в создании генерального плана гитлеровского нападения на СССР «Барбаросса», предпочёл сдаться в плен 31 января.

Немецкая группировка в Сталинграде под командованием тогда ещё генерал-полковника Паулюса была окружена 23 ноября 1942 года после начавшегося четырьмя днями ранее мощного наступления нескольких советских фронтов в рамках операции «Уран».
Деблокировать окружённую 6-ю армию гитлеровцы пытались весь декабрь. Этим занимался один из самых опытных полководцев Гитлера, к тому времени тоже произведённый в фельдмаршалы (за взятие Севастополя) Эрих фон Манштейн. Но хотя на пике своего наступления атакующие немецкие части были всего в нескольких десятках километров от окружённой группировки Паулюса, прорвать нашу оборону им так и не удалось. Позднее, после подхода советских резервов, войскам Манштейна пришлось отступать. 
6-я армия продолжала оставаться в Сталинграде. В исторической литературе наиболее распространённым является тезис, что это произошло из-за категорического приказа Гитлера продолжать удерживать этот крупный советский город, настоящий ключ к Волге и потенциальный плацдарм для наступления Вермахта дальше, к Уралу. 
В тоже время некоторые западные историки отмечают, что немаловажной причиной такого решения могла стать и собственная нерешительность Паулюса, ещё и усиленная нежеланием его подчинённых самостоятельно пробиваться на запад, прорываясь через уже сомкнувшееся кольцо советского окружения в условиях начавшейся русской зимы с её запредельными для европейцев холодами. 
Ведь от запроса командующего Гитлеру на отход до получения категорического отказа прошло целых два дня. За это время более смелый и инициативный военачальник (как, например, предшественник Паулюса на посту командующего 6-й армией Вальтер фон Рейхенау) мог бы начать отход сам, формально не нарушая ещё не озвученного приказа высшего командования. Но Фридрих Паулюс предпочёл ждать, надеясь на обещание фюрера наладить полноценный воздушный мост для снабжения Сталинградской группировки.
В этой связи те же историки приводят следующие слова тогда ещё генерал-полковника перед офицерами своего штаба: «Возможно, что смельчак Рейхенау пробился бы на запад и потом заявил фюреру: "Теперь можете меня судить". Но, знаете ли, к сожалению, я не Рейхенау». 

Надежды на помощь Гитлера оказались напрасными. Даже вначале самолёты Люфтваффе способны были доставлять в Сталинград не больше 300 тонн грузов в сутки из необходимых 700. А вскоре, когда советская авиация и ПВО наладили эффективную работу, а наземные войска стали отбрасывать спешащие на прорыв к Сталинграду немецкие части, отодвигая линию фронта (и, соответственно, находящиеся за ней вражеские аэродромы), и прежде не очень полноводная река авиапоставок быстро превратилась в тоненький ручеёк, грозящий совсем иссякнуть ввиду чудовищных немецких потерь в 1200 самолётов, в число которых входило до 80% машин, пригодных для переброски грузов. 
Впрочем, рейхсмаршалу авиации (и официальному заместителю Гитлера) Герману Герингу даже удалось избежать обвинений фюрера в свой адрес в качестве единственного виновника гибели 6-й армии. Ещё до полного исчерпания немецкого авиапарка советские войска к середине января 43-го года захватили последние аэродромы внутри «котла», так что садиться асам Люфтваффе, даже прорвавшись через многочисленные заслоны наших ВВС и ПВО, было уже просто некуда. А сбрасывание грузов на парашютах в условиях начавшихся интенсивных боёв, когда позиции противостоящих подразделений частенько напоминали слоёный пирог, становилось напрасной тратой сил и средств. 

Операция «Кольцо» по окончательному уничтожению окружённой в Сталинграде 6-й армии началась 10 января 1943 года. Сопоставление сил и средств сторон убедительно показывает, что командовавший войсками Донского фронта Константин Рокоссовский уже тогда проявил себя талантливым и незаурядным полководцем. Наше преимущество в живой силе над противником было незначительным – 284 тысячи против 250 тысяч. Правда, в артиллерии мы превосходили врага в 1,5 раза и более чем в 2,5 раза – в авиации. Но это превосходство несколько нивелировалось особенностями городского боя. А, например, танков больше было у гитлеровцев. При этом немецкие войска отнюдь не потеряли боевого духа и способности к сопротивлению. В противном случае из наличной на 10 января в Сталинграде и его окрестностях 250-тысячной группировки в плен бы попало не 90 тысяч человек, а гораздо больше. Да и эти 90 тысяч сложили оружие по приказу командования, понявшего бессмысленность дальнейшего сопротивления. 
Но для этого «понимания» как раз и требовались убедительные аргументы со стороны Рокоссовского в виде стремительного и всесокрушающего наступления армий Донского фронта. Недаром очередное воинское звание генерал-полковника было присвоено Константину Константиновичу 15 января – накануне освобождения от противника всего за неделю боёв доброй половины прежде оккупированной территории.
Уже 25 января 21-я советская армия вошла в Сталинград с запада, а на следующий день в районе Мамаева кургана с ней соединилась 62-я армия, наступавшая с востока. Войска Паулюса были рассечены на 2 группировки – Северную и Южную, причём сам командующий остался во второй из них, облюбовав себе последний приют в здании полуразрушенного универмага.

Гитлер к тому времени мог помочь своему воинству разве что изобилием наград и внеочередных званий, преимущественно высшему генералитету. Сам Паулюс в середине января был удостоен «дубовых листьев» к ранее полученному за победу над нашими войсками под Харьковом «рыцарскому кресту». А буквально накануне капитуляции фюрер произвёл его в фельдмаршалы, подчеркнув в прилагаемой радиограмме, что в немецкой истории не было ещё сдавшихся в плен полководцев такого ранга, намекая на желательность для новоиспечённого маршала выстрелить себе в висок.
Впрочем, стреляться Паулюс не стал. А после успеха небывало стремительных городских боёв (от захода Красной Армии в Сталинград до захвата ею штаба немецкой группировки прошло всего 5 дней) 31 января фельдмаршал предпочёл капитулировать. Его начальник штаба и другие высшие офицеры, сопровождаемые советскими командирами, прошлись вдоль линии соприкосновения, приказывая своим подчинённым прекратить огонь.
Единственное, что несколько затянуло агонию 6-й армии, – это отказ плененного маршала отдать приказ о капитуляции Северной группировке, дескать, будучи в плену таких приказов отдавать нельзя, а немецкие части уже напрямую подчиняются фюреру. Впрочем, это продлило агонию всего на пару дней. Уже 2 февраля подавляющее большинство остатков немецких войск на севере Сталинграда прекратило сопротивление. Хотя, отдельные редкие выстрелы раздавались в городе ещё до конца февраля.

Наша победа была не просто сокрушительной, но и во многом уникальной. Достаточно сказать, что безвозвратные потери сторон оказались в соотношении почти 1:6 – 25 тысяч у РККА против 141 тысячи у немцев. Нечто подобное отмечалось только в конце войны, как, например, при взятии Кёнигсберга, когда на 3 тысячи погибших советских бойцов приходилось 40 тысяч фашистов.
Правда, раненых и заболевших под Сталинградом в январе 43-го у нас было почти 80 тысяч, но до 4/5 таких бойцов после лечения снова становились в строй. Общие потери 6-й немецкой армии, с учётом пленных, в ходе только завершающего этапа окружения составили 250 тысяч человек. 

Довольно примечательна судьба командующего разбитой 6-й армии. Фридрих Паулюс был видным немецким генералом. Занимая должность заместителя начальника Генерального штаба сухопутных войск, он принимал активнейшее участие в создании плана гитлеровского нападения на СССР под кодовым названием «Барбаросса». С первых дней Великой Отечественной войны он воевал под началом другого незаурядного гитлеровского военачальника, мастера танковых прорывов Гейнца Гудериана, затем был назначен командующим 6-й армией, сыгравшей важную роль в тяжёлом поражении Красной Армии под Харьковом в мае 1942 года. То, что Гитлер назначил его на острие задуманного на 1942 года главного удара на юге Восточного фронта, также свидетельствует о его высоком авторитете.
Попав в советский плен, фельдмаршал поначалу решительно отказался от какого-либо сотрудничества, заявив, что является убеждённым нацистом. Он открыто осуждал многих своих бывших сослуживцев, офицеров и генералов, создавших в июле 1943 года вместе с немецкими коммунистами и антифашистами комитет «Свободная Германия», а затем «Союз немецких офицеров» во главе с бывших командиром 54-го корпуса 6-й армии генералом Зейдлицем, также попавшим в плен под Сталинградом.
Апологеты «власовщины» любят проводить параллели между «Свободной Германией» и печально известной «Русской освободительной армией» предателя Власова. Вот только параллели эти абсолютно неуместны. Потому что власовцы были предателями своего народа, помогавшими Гитлеру в осуществлении его людоедской мечты о «жизненном пространстве для избранной арийской расы» ценой уничтожения большей части «неполноценных славян» и многих других народов. И предательство своё эти иуды осуществляли с оружием в руках, воюя и со своими соотечественниками, и с партизанами стран Европы.
А вот сравнимых по численности формирований из немецких военнопленных в составе Красной Армии в истории просто не зафиксировано. За исключением разве что считанных по пальцам квалифицированных специалистов-добровольцев, помогавших за линией фронта нашим партизанам и разведчикам. 
Потому что задача «Свободной Германии» была другая – стать кузницей кадров действительно освобождённой от ига нацизма своей Родины. Освобождённой, а не якобы «порабощённой Советами». Недаром даже сейчас, спустя больше трёх десятилетий после слома Берлинской стены, две трети «восточных» немцев, среди которых уже осталось не так много живших в ГДР, выступают против отправки оружия Киеву. В то время как в западной части ФРГ доля поддерживающих такие поставки составляет 46%. 

Впрочем, к концу войны пленный фельдмаршал понял всю преступность своей прежней позиции. Этому поспособствовало и переданное ему из Германии письмо жены, румынской аристократки, осуждавшей нацизм, и попытка покушения на Гитлера в июле 44-го группы немецких офицеров, среди которых были и друзья Паулюса. С этого времени экс-командующий 6-й армии уже открыто агитировал по радио немецких солдат сдаваться в плен, а попавших туда – сотрудничать с комитетом «Свободная Германия».
На Нюрнбергском процессе ему была отведена роль свидетеля обвинения, а не место на скамье подсудимых. Хотя, первого главу «Союза офицеров» генерала Зейдлица советский суд в 1950 году приговорил к длительному сроку заключения из-за всплывших к тому времени свидетельствах о совершённых им военных преступлениях против мирных советских граждан. 

На родину Паулюс вернулся в 1953 году, осев в Восточной Германии. Преподавал военное искусство будущим офицерам создаваемой восточногерманской армии, ему было предоставлено комфортабельное жилище, адъютант, машина, личное оружие. До конца жизни он предпочитал называть себя не «бывшим фельдмаршалом», а «фельдмаршалом бывшей германской армии». Руководство ГДР его не поправляло, прощая ему такие поднимающие самооценку формулировки. А когда Паулюс в 1957 году умер, на похоронах присутствовали и генералы армии ГДР, и кое-кто их членов высшего партийного и государственного руководства. В конце концов, со многими из них покойный сотрудничал к концу войны в рамках «Свободной Германии». 
Покидая СССР, Паулюс сказал: «Я пришёл сюда как враг, а ухожу как друг». Сложно сказать, насколько он был честен, но очень многие сходятся во мнении о том, что именно «восточные» немцы были в послевоенные годы самым надёжным союзником нашей страны в Варшавском Договоре. 
Так или иначе, наша победа под Сталинградом была с воодушевлением воспринята не только советским народом, но и по всему миру, там, где люди с надеждой ожидали героев, способных переломить хребет чудовищному нацистскому режиму Гитлера.