Сражение под Шейново – финал битвы за Шипку

9 января 1878 года убедительной победой русской армии завершились многомесячные бои за Шипкинский перевал на Балканах, ещё раз подтвердившие беспримерное мужество и стойкость наших воинов в самых тяжёлых условиях.

Хотя уже за 5 дней до описываемых событий наша армия и освободила без боя столицу Болгарии Софию, откуда перед этим позорно бежал 20-тысячный турецкий гарнизон, сопротивление османских войск сломлено ещё не было. 
По-прежнему серьёзную опасность представляла стотысячная Восточная армия турок, опиравшаяся на «четырёхугольник» мощных и почти неприступных крепостей у черноморского побережья. Под Филиппополем (ныне – Пловдивом) Осман-паша сосредоточил почти 50-тысячную группировку, преградившую путь Западному отряду генерала Гурко, как раз и освободившего 4 января после ожесточенных боёв у перевалов болгарскую столицу. 
К тому же, непосредственно у выхода из Шипкинского перевала серьёзно окопалось 30-тысячное войско Вессель-паши, уже несколько месяцев пытавшегося выбить наших воинов с этого горного прохода и помешать им, в случае спуска на равнину, двинуться к Адрианополю и столице империи – Константинополю.
Именно подчинённые Вессель-паши к тому времени сохранили сравнительно высокую мотивированность на продолжение боевых действий. Во всяком случае, такого повального дезертирства, как из расположенной к западу более крупной группировки Осман-паши, у выхода с Шипкинского перевала не наблюдалось. У Осман-паши из первоначальной численности в полсотни тысяч, к подходу бойцов генерала Гурко, дезертировала почти пятая часть.

Лёгкой победы в битве за Шипку с нашей стороны никто не ждал. Вообще, этот район боевых действий ознаменовался одними из самых тяжёлых боёв за всю русско-турецкую войну 1877-78 годов. Под Плевной общие потери наших войск доходили до нескольких десятков тысяч. Но серьёзных штурмов там было летом всего три, и командование старалось давать передовым частям периодический отдых, время от времени выводя их в тыл, заменяя на это время отдохнувшими и доукомплектованными отрядами.
Даже бойцы первой линии, сменяясь, могли отдохнуть в самом ближнем тылу, благо, дальнобойность тогдашних орудий не превышала нескольких километров. 
А вот на Шипке всё было совсем по-другому. Узкая петляющая лента перевала представляла собой относительно удобную (по горным меркам, конечно) дорогу, но в военном плане была весьма слабой оборонительной позицией. Боковые горные тропы давали возможность, пусть и относительно небольшим по численности, турецким отрядам и артиллерийским батареям подходить к перевалу с обеих сторон, причём, занимая господствующие над ним высоты. 
Так что наши позиции, в том числе и на самых важных участках, простреливались противником насквозь. Ветераны вспоминали с ностальгией Севастопольскую кампанию – там хоть вдали от линии укреплений можно было отдохнуть, не опасаясь вражеской шрапнели, или отсидеться в надёжном блиндаже. Увы, отстроить такие фортификационные сооружения в каменистой почве Балканских гор было очень и очень сложно.
Это, не считая летней 40-градусной жары, резкого дефицита источников питьевой воды, сложностей с подвозом боеприпасов и продовольствия.
Так и велись бои за Шипку, начиная со второй половины лета, когда только в августе защитники перевала выдержали целых 19 яростных атак врага. Только за 6 дней потери турок составили около 7 тысяч человек; к сожалению, и русских воинов полегло за это время больше 3 тысяч. Причём среди погибших офицеров был и Дерожицкий – первый убитый на этой войне генерал. А будущему крупному теоретику военной стратегии, тогда ещё генерал-майору Драгомирову турецкая пуля раздробила коленную чашечку. 
Для сравнения – несколькими неделями ранее турецкие отряды практически без боя оставили этот стратегически важный пункт, как только с севера туда подошли основные силы корпуса генерала Радецкого, а с юга ударный отряд генерала Гурко, которому тогда для захвата Константинополя не хватило всего нескольких дней и нескольких дополнительных полков. 

Осень принесла с собой долгожданную прохладу, но накал боёв на Шипке снизился незначительно. До сих пор часть военных экспертов ломают голову – отчего турки так вцепились в этот перевал, пытаясь возвратить его в свои руки любой ценой, даже отвлекая для этого до шестой части всех находящихся в Болгарии турецких войск.
Это была кратчайшая и самая удобная дорога для русских войск от района их основного сосредоточения до османской столицы, хотя и не единственная. В частности, в самом начале кампании, одним из таких окольных путей перешёл горы и блокировал Шипку с юга отряд генерала Гурко. Он же, уже в конце декабря наступая на Софию, вёл свои войска перевалами западнее от Шипки, тремя отдельными колоннами. Проходом восточнее, турками не охраняемым, двигался крупный отряд генерала Святополк-Мирского, а западным проходом следовали войска «белого генерала» Скобелева (так его называли с любовью подчинённые за предпочтение в любых ситуациях кителя, бурки и т.д. исключительно белого цвета).
Так что желание держать на южной стороне Шипки крупные войсковые соединения со стороны османского командования на первый взгляд могло бы показаться неразумным. Хотя, возможно, вражеские генералы рассчитывали и специально удержать русские полки на неудобных позициях в условиях зимы в высокогорье. 
С этой точки зрения можно с сожалением констатировать определённый успех такой тактики, если, конечно, она была осознанной. С наступлением холодов (с конца октября) и до конца декабря интенсивность непосредственных боевых действий резко сократилась – турки не горели особым желанием воевать на обледеневших склонах при минус 20. Так что боевые потери наших войск за тот период не превышали тысячи человек. Но при этом только в 24-й пехотной дивизии, введённой на Шипку в декабре, за считанные дни из-за обморожений вышло из строя 9,5 тысяч бойцов – добрых 3 полка.
А ведь, судя по всему, далеко не всех таких пострадавших удавалось отправлять для лечения в госпитали. Автору этих строк когда-то довелось видеть художественный фильм о той войне, снятый болгарскими кинематографистами ещё в советское время. Там есть эпизод, когда русский офицер с болгарским проводником, по приказу командующего, отправляются в расположение одного из подразделений, занявшего позицию на перевале, но переставшего подавать о себе весточки после сильной снежной бури. Увы, посланцы случайно обнаружили лишь занесённые глубоким снегом тела замёрзших бойцов. Потрясают до глубины души кадры, когда рядом с павшими, но не нарушившими присяги русскими воинами вместо погребальных крестов втыкают в сугробы штыками вниз их винтовки.

После капитуляции гарнизона Плевны 20 декабря 1878 года серьёзно увеличенная после осенней мобилизации и за счёт болгарских и румынских союзников русская армия, не мешкая, начала генеральное наступление на османскую столицу. Оперативная пауза затянулась всего на 5 дней – уже 25 декабря в поход выступил Западный отряд под командованием генерала Гурко, практически одновременно к южным долинам через Шипкинский и соседние перевалы вышли воины генерала Радецкого.
У селения Шейново их ожидал хорошо укреплённый турецкий лагерь (фактически полевая крепость) с 30-тысячной армией Вессель-паши. Все дороги на Константинополь она не закрывала, но оставлять в тылу наступающих войск (или же оставлять для их блокирования немалые силы) наша армия не могла, надо было штурмовать.
К сожалению, первая атака русской армии обошлась не без шероховатостей. По первоначальному плану, к ней должны были подключиться все три наших колонны – центральная Радецкого, восточная Святополк-Мирского и западная Скобелева. При этом, на северных турецких позициях, наиболее укреплённых в силу обращённости к горам, откуда турки ожидали русского наступления, отряд Радецкого должен был имитировать атаку, отвлекая вражескую пехоту от направления главного удара с востока и запада.

К сожалению, западный проход, по которому двигались полки Скобелева, оказался наиболее труднопроходимым из-за недавнего снегопада. Поэтому скобелевцы изрядно опоздали к началу первого штурма, который Святополк-Мирский начал, следуя первоначальному плану. Увы, быстрой связи между отдельными отрядами не было – курьеры даже на самых быстрых лошадях окольными путями добирались от одного штаба к другому по 12-14 часов. 
Даже на следующий после первого штурма день, 9 января, отряд Скобелева ещё не подошёл, и новая атака Святополк-Мирского стала захлёбываться. Командующему всей операцией Радецкому пришлось, скрепя сердце, бросить в уже настоящую, а не имитационную атаку свою самую малочисленную часть войск, вынужденных преодолевать под интенсивным огнём добрых 3 км почти открытого пространства.
К счастью, чуть позже полки Скобелева всё же подоспели и быстро прорвались с юго-западной стороны в лагерь. После этого турки, видя бессмысленность дальнейшего сопротивления, сдались.
Впоследствии некоторые генералы стали упрекать «белого генерала» – дескать, мы сделали за него всю самую тяжёлую работу, а он только принял уже подготовленную капитуляцию турецких генералов. 
Думается, что такие упрёки были беспочвенными. Хоть скобелевцы и не успели из-за глубокого снега на перевале к началу общего штурма турецкого лагеря, но и потери их были немалыми – по разным данным, от 4 до 6 тысяч человек. Убитых турок было в разы меньше, но ведь те до последнего момента находились под защитой полевых укреплений. А находившиеся у них на вооружении прародители современных пулемётов, митральезы Гатлинга (больше всего напоминающие по внешнему виду и общему принципу действия современные многоствольные авиапушки) уже тогда обеспечивали до 200 выстрелов в минуту. 

Бой под Шейново стал одним из последних масштабным кровопролитным сражением в русско-турецкой войне. Последняя крупная битва произошла 17 января под Пловдивом. Но там потери генерала Гурко, разбившего первоначально 50-тысячную армию Сулейман-паши, соотносились с турецкими как 1:4 – 1250 павших русских бойцов против 5 тысяч турок, не считая 2 тысяч взятых в плен. Да и уцелевших турков бойцами в собственном смысле слова назвать было трудно – это была уже дезорганизованная и деморализованная масса перепуганных людей, спасавших свою жизнь в неудержимом бегстве.
В итоге Адрианополь, последний ключ к Константинополю, наступающие русские войска заняли практически без сопротивления уже 19 января. После этого схватки если кое-где и были, то носили уже больше эпизодический характер, вплоть до заключения 3 марта 1878 года Сан-Стефанского мира. 

С тех далёких событий прошло уже почти полтора столетия. Но память о подвиге русских воинов на Шипке по-прежнему свято чтится среди болгар, несмотря на меняющиеся и далеко не всегда дружественные к России политические режимы. 
А в 1944 году на памятнике героям Шипки появилась надпись – стихи, написанные офицером 3 Украинского фронта майором Гавриловским всего за одну ночь:

Вдали от русской матери земли,
Здесь пали вы за честь отчизны милой.
Вы клятву верности России принесли
И сохранили верность до могилы.

Вас не сдержали грозные валы,
Без страха шли на бой святой и правый,
Спокойно спите, русские орлы,
Потомки чтут и множат вашу славу.

Отчизна нам безмерно дорога,
И мы прошли по дедовскому следу,
Чтоб уничтожить лютого врага
И утвердить достойную победу…