Как Яблочков подарил миру массовое электрическое освещение

23 марта 1876 года русский изобретатель Павел Яблочков получил патент на изобретенную им «электрическую свечу» – первый в мире недорогой, не нуждающийся в постоянном контроле и очень яркий источник света…

Поверхностное изучение биографии великого изобретателя может оставить впечатление, что само изобретение «электрической свечи» прошло вроде бы совершенно случайно. Прямо-таки в соответствии с окончанием стихотворения другого русского гения, Александра Сергеевича Пушкина «О сколько нам открытий чудных…» – «…и случай, Бог изобретатель…» 
Формально это действительно так. Идея «свечи Яблочкова» появилась у Павла Николаевича достаточно неожиданно, когда случайно «коротнули» между собой два электрода под напряжением, использованные перед этим для электролиза раствора поваренной соли. 
Между ними вспыхнула ослепительная вольтова дуга, которую, наверное, каждый видел хотя бы раз в жизни, став свидетелем процесса самой обычной электросварки. И хорошо еще, если при этом не «нахватавшись зайчиков», получив световой ожог слизистой глаз из-за ярчайшего света, сравнимого по мощи с солнечным. 
Именно в связи с небывалой прежде яркостью такого света, электрическая дуга и стала применяться именно для освещения (в отличии от электросварки, которую стали широко применять на практике намного позже) с конца XIII столетия, вскоре после опытов открывшего ее известного итальянского физика Алессандро Вольта.
Тем более что технология ее получения была довольно простой – для этого необходим был только мощный источник электроэнергии. Хотя бы простейшая первая батарея того же Вольта – знаменитый вольтов столп, соединенные последовательно пары пластинок цинка и меди с лежащей между ними прослойкой из ткани, пропитанной электролитом. А в качестве самих лампочек использовались прикрепленные к концам двух проводов угольные наконечники, между которыми при приближении и вспыхивала дуга.

***

Увы, такая простота и дешевизна была удобна разве что в условиях лаборатории или, что называется, для баловства –физических опытов ради эпатажа восхищенной аудитории. Ведь угольные электроды довольно быстро сгорали, и увеличивающееся между ними расстояние размыкало возникшую было вольтову дугу, в результате чего свет гас. Зрители на некоторое время почти слепли – ведь привыкшие к яркому свету их глаза довольно долго вновь приспосабливались к полумраку, не говоря уже о полной темноте.
Вплоть до 70-х годов XIX века ученые всего мира пытались усовершенствовать освещение на основе электрической дуги, дополняя имевшиеся дуговые лампы системой пружин, приближавших электроды друг к другу по мере сгорания, использовали и другие, еще более вычурные методики.
Увы – все это, во-первых, увеличивало стоимость первоначальной конструкции лампы в разы. Во-вторых, все равно не отличалось особой надежностью, требуя контроля специально обученного человека. В последнем Павел Яблочков имел возможность убедиться лично, будучи в 1874 году вынужденным контролировать освещение пути двигавшегося ночью императорского поезда. Зарубежный дуговой прожектор на паровозе светил хорошо, но его все равно приходилось постоянно «подкручивать», дабы свет не погас в самый не самый удобный момент. 
Наверное, это было не самым подходящим занятием для дипломированного инженера в звании поручика, хоть и отставного. И уж точно не та вещь, которую можно внедрить в широкое употребление. Никаких инженеров не напасешься, если приставлять их к каждому иноземному фонарю. 
В итоге даже в «просвещенной Европе» улицы и особняки знати освещались преимущественно газом – с помощью газовых рожков. Что, во-первых, довольно-таки тускловато (каждый может убедиться в этом, выключив свет в кухне и оставив там зажженную газовую плиту). 
Во-вторых, освещение полуторавековой давности, мягко говоря, еще поопаснее, чем при использовании современной плиты – там, все-таки, горит природный газ, отравиться которым хоть и можно, но не так просто. А газ «светильный» состоит больше, чем наполовину, из окиси углерода – того самого «чадного газа», от которого можно в два счета угореть даже при нарушении правил использования обычной дровяной печи. И если вдруг случайно погаснет пламя светильного рожка с сохраняющейся подачей газа, пользователей этого «блага цивилизации» с очень большой вероятностью ожидали свежеустроенные места на кладбище.
Все эти моменты Яблочков, конечно же, прекрасно знал. И, будучи незаурядным инженером-электротехником (хоть и специализирующимся до поры до времени на других направлениях), наверняка сохранял в своем подсознании. А когда увидел, как два обработанных солью электрода, лежащие параллельно друг другу, без всякой регулировки обеспечили свечение вольтовой дуги весьма немалое время, это и стало «последней каплей» перед научным озарением. 
Так что «случай Бог изобретатель», конечно, случаем. Но чтобы такой случай хотя бы заметить, не упустить, развить, надо перед этим очень хорошо поработать, иметь солидный научно-практический багаж. И только при таком условии может присниться в виде «змеи, кусающей свой хвост» (как химику Шееле) циклическая формула бензола; или куда более знаменитая «периодическая таблица химических элементов», приснившаяся великому Менделееву… 

***

Яблочкову тоже пришлось немало поработать над своим изобретением. В частности, подобрать изоляционный материал между сгорающими параллельно расположенными электродами, не выделяющим искр или запаха. А еще более интересным и воспринятым широкой публикой «ноу-хау» стали вариации с подбором материалов, позволявших изменять оттенок даваемого света, чтобы удовлетворить самые взыскательные запросы потребителей.
23 марта 1876 года в Париже русским ученым был получен патент на его знаменитую «электрическую свечу». Которая, правда, стала не первым мощным источником света (дуговые лампы, как указывалось выше, существовали и раньше), но бесспорно первым удобным в массовом употреблении. 
Да, изобретение Яблочкова давало свет на протяжении лишь полутора часов. Ну так ведь оно и позиционировалось автором в качестве именно «свечи», пусть и электрической. А полтора часа для свечки – это вполне нормально. Особенно, если светило изделие русского инженера, как маленькое солнце. И, кстати, тогдашние «лампы накаливания» тоже имели зачастую еще меньший ресурс (около 40 минут) при существенной разнице в цене («свеча Яблочкова» стоила всего 20 копеек).
После триумфального анонса на нескольких научно-технических выставках в ведущих столицах Европы началось не менее триумфальное шествие «русской свечи» по всему миру. Коммерческую основу последнего, конечно, обеспечивали ушлые европейские коммерсанты. Однако европейская пресса, на удивление, постоянно подчеркивала именно российский приоритет популярного изобретения. 
Подстегнуло продажи и усовершенствование использования свечи, например, внедрение автоматической замены сгоревших свечей в фонарях, что позволяло использовать их без человеческого контроля на протяжении всей ночи. После чего «свечи Яблочкова» стали в огромных количествах закупаться мало-мальски уважающими себя мэриями крупнейших европейских городов.
А, например, среди газовых компаний и их влиятельных «лоббистов» во власти, особенно в Англии, возникла настоящая паника – в связи с реально возникшей угрозой массовых банкротств. В британском парламенте даже дебатировался вопрос о запрете электрического освещения под предлогом его мнимой опасности. Впрочем, дальше дебатов дело не пошло – среди элиты было немало сторонников технического прогресса. 
Но угроза «свече Яблочкова» все-таки была нешуточной – в Британии еще в начале XIX века уже был печальный пример, когда ее парламент, фактически, «зарубил» широкое применение паровых автомобилей. Обложив их эксплуатацию такими дурацкими ограничениями (например, скоростью не выше пешеходной и необходимость шествия перед таким авто глашатая, предупреждавшего прохожих об «опасности»), что проще и дешевле было использовать дилижансы с лошадиной тягой. 

***

Так что триумф «свечей Яблочкова» в мире был полный, и уже к концу 70-х годов они стали широко использоваться в самых фешенебельных местах Европы, США и даже Азии – во дворцах, в музеях, театрах, магазинах, на набережных и мостах, на улицах крупных городов.
Но триумф этот был относительно недолгим. Прогресс ведь не стоял на месте, и в 1879 году американец Эдисон изобрел лампочку накаливания, с «вакуумной колбой» и бамбуковой нитью, которая могла служить сотни часов. Яркость ее, конечно, с лампой Яблочкова была несравнима, но для действительно широкого употребления это изделие было, действительно, более удобным.
Что поделать – история техники имеет немало примеров конкуренции различных технических решений на разных исторических этапах. И, кстати, в том числе и «развития истории по спирали» – с повторением спустя десятилетия «ренессанса» уже, казалось бы, окончательно сошедших с дистанции технологий.
Например, в начале XX века на автомобильном рынке США было вполне сравнимы доли машин с двигателями внутреннего сгорания, электромобилей и даже паровых локомобилей! При тогдашних мощностях автодвижков на уровне современных мопедов, владельцев вполне устраивала – кого дешевизна угля или дров для локомобиля, кого быстрота заправки относительно дефицитным и дорогим бензином, кого бесшумность электродвигателей. 
Потом, как известно, пришел период триумфа бензиновых и дизельных моторов, но ныне маятник качнулся в другую сторону.
В сущности, «свеча Яблочкова» (в смысле усовершенствованной и удобной дуговой лампы) из обихода никогда полностью и не уходила – по сей день.  Поскольку нередко требуются столь мощные и компактные (пусть и более дорогие) источники света, которые никакие «лампы накаливания» заменить не способны в принципе. Те же мощные прожекторы, лампы для кинопроекторов, ксеноновые лампы для автомобильных противотуманных фар и многое другое. Использующие их владельцы той или иной техники, наверное, даже и не знают, что стало возможно это в значительной мере именно благодаря гению Павла Яблочкова, первым сделавшего дешевую и надежную дуговую лампу.
И позднейший триумф ламп накаливания (ныне на глазах сменяющийся не менее триумфальным шествием светодиодного освещения) тоже стал возможным не в последнюю очередь благодаря подготовленной открытием русского инженера почве. Ведь широкие массы вдруг увидели, что электрическое освещение уже не только научные опыты, игрушки для богатых (а то и просто игрушки), но вполне себе возможная для массового внедрения, полезная, удобная (и при этом относительно недорогая) штука. 
А дальше маркетинг электрических источников света пошел уже куда проще, подарив нашему миру те черты, которые мы видим перед собой ежеминутно. Яркое освещение ночью на улицах и в наших жилищах, свет автомобильных фар и многие другие вещи, без которых просто невозможно представить современную цивилизацию… В основе этого – открытие нашего соотечественника.