Как Россия осваивала сибирские просторы

20 апреля 1843 года издан Указ императора Николая I об организации переселения крестьян в связи с освоением Сибири. Впрочем, данная мера была лишь одним из эпизодов в политике освоения россиянами огромного сибирского края.

По большому счёту, началом этого освоения можно считать ещё времена древней Руси, когда Новгородская республика владела огромными землями, достигающими на севере берегов Ледовитого океана, а на востоке – Урала и северного Зауралья.
Увы, период монголо-татарского ига не лучшим образом повлиял на эти процессы. Хотя, например, XIV век тоже вложил туда свою лепту – в виде постепенного включения в русские пределы Пермского края с постепенной христианизацией его населения.
Всё же, общепринятой вехой начала русского освоения Сибири считаются походы знаменитого атамана Ермака Тимофеевича, тем более что они на окончательном этапе включали участие уже и регулярных войск под командованием воевод Ивана Грозного. Итогом стало свержение в Западной Сибири власти хана Кучума с установлением над территорией контроля Москвы. 
Царь Иван Грозный, который и санкционировал походы Ермака, впрочем, не принимал активных мер по переселению в регион русского населения. Было не до того, учитывая длившуюся уже добрых четверть века Ливонскую войну, сильно истощившую ресурсы государства. Да и, вообще, о каком массовом переселении крестьян могла идти речь, если с 70-х годов XVI века частью вымершее от повальных моров, частью бежавшее от непосильных поборов население сделало явью пустующие почти 90% пахотных земель даже в столичном регионе.
Но уже при сыне Ивана Грозного, царе Фёдоре Иоанновиче (в первую очередь благодаря усилиям его первого министра и следующего царя, дальновидного Бориса Годунова) переселенческая политика в отношении Сибири изменилась. И расчёт теперь был не только на «лихих добровольцев» (по сути, тех же разбойников, которых государство использовало в благих целях освоения новых земель), но и на мирных землепашцев.
В документах того времени зафиксированы, например, колоссальные подъёмные для переселяющихся за Урал крестьянских хозяйств – 25 рублей от казны плюс 110 рублей от местных властей. Для сравнения – годовой оклад стрельца в те годы составлял 5 рублей, а в ополчении Минина и Пожарского воинам, готовым идти на смерть, платили по 30 рублей, при этом такое жалованье считалось очень высоким.

Увы, несмотря даже на столь щедрые государственные дотации переселенцам, численность русского населения Сибири на рубеже XVI-XVII веков составляла всего около 10 тысяч человек. 
Потом наступило печально известное Смутное время (в этот период численность россиян сократилось от голода и военных действий на добрую треть), и вопрос Сибири вновь стал не самым актуальным. 
Однако регион всё равно пополнялся жителями, в том числе «промышленниками» (так тогда называли не заводчиков, а тех, кто «промышлял» скупкой у местных жителей пушнины, моржовой кости и т.п.) из казаков, из беглых, по каким-то причинам не ладящих с центральной властью. Последние, конечно, могли бы двинуться и на Дон, к тамошним казакам, но там воинственные соседи постоянно вынуждали браться за оружие. Сибирь в этом смысле была спокойнее – местные жители особой агрессивностью и воинственностью не отличались, а ближайшее государство, Китай, особенно после провала попытки захвата Албазинской крепости в конце XVII века, тоже охладел к попыткам экспансии в северном направлении. 
Царские администрации в сибирских городках относились к сомнительному с точки зрения официальной законности прошлому таких переселенцев достаточно спокойно, обычно разрешая начать жизнь с чистого листа. Крепостного права в этом регионе тоже практически не было, вплоть до 1861 года здесь все крестьяне считались государственными.
Уже в 1699 году численность таких государственных крестьян в регионе определялась в 9,5 тыс. дворов, а в 1719 году – 105 тыс. душ мужского пола. В 1699 году месте с дворовыми и крепостными людьми это составило 40% от податного населения Сибири, а в 1719 году – почти две трети от всего населения региона. 
С учётом, пусть и более малочисленного городского населения, именно с этого момента численность русских переселенцев стала составлять в крае большинство. 
Важно заметить, что это преобладание было обеспечено достаточно мирным и эволюционным путём. Земли в Сибири было много, её хватало на всех. А потому, в большинстве случаев, русские поселенцы жили с коренными жителями в мире и взаимовыгодном сотрудничестве. 

Значительный прирост населения региона пришёлся на годы правление Петра I. Правда, царь-реформатор тоже не жаловал недешёвые переселенческие программы для крестьян, но понимал важность заселения огромных малообжитых просторов Российской империи. Недаром в эти годы стартовали и широкомасштабные географические исследования Беринга, братьев Лаптевых, других героев-первопроходцев, закладывались порты и верфи на Тихом океане и т.д.
Но всё же, основным источником новых поселенцев, как и на протяжении XVII века, служили так называемые форс-мажорные обстоятельства. Стрелецкие бунты, многих участников которых вместо казни посылали «к новому месту службы» за Урал, туда же определяли бродяг и не самых опасных нарушителей закона. 
Даже многие пленные солдаты и офицеры шведской армии предпочитали поменять статус военнопленного на русский военный мундир. Ну а, поскольку, выставлять таких «новобранцев» в продолжавшихся российско-шведских баталиях резона не было, их отправляли служить, в том числе, и в Сибирь.

При императрице Елизавете Петровне сибирской ссылкой стали заменяться приговоры, предусматривавшие смертную казнь. В 1760 году она ввела некое подобие «альтернативной службы», разрешив крестьянам, отдаваемым в рекруты, отправляться возделывать сибирские земли. Таких крестьян, прежде крепостных, на три года освобождали от налогов, а затем присваивали статус «государственных крестьян», куда более свободных и полноправных.
Практически все переселенцы, отправляемые в Сибирь официально, даже если их перемещение и носило характер замены наказания или повинности, имели немалую поддержку государства. Они получали «подъёмные» и деньгами, и сельхозинструментом, и лошадьми. Такая господдержка переселенческой политики в ту эпоху была уникальной, например, «покорители Дикого Запада» добивались своих целей исключительно за свой счёт.

С началом правления Екатерины II господдержка переселенцам в Сибирь пошла на убыль. Впрочем, причина тому была уважительной – после череды успешных русско-турецких войн и присоединения Крыма, большая часть потенциальных переселенцев была направлена на освоение Новороссии. 
Тем не менее, рост сибирского населения всё равно продолжался. Если в 1762 году оно составляло 760 тысяч человек, в 1782 – 1 млн., в 1811 – 1,3 млн., в 1815 – 1,7 млн., то в 1833 году эта цифра превысила уже 2 миллиона. При этом удельный вес ссыльных к 1833 году составил 10,5%, а среди этнических русских, без учёта коренных народов Сибири, эта доля была ещё выше. 

Указ Николая I по организации переселения крестьян в Сибирь от 20 апреля 1843 года был подписан с подачи министра государственных имуществ графа Киселёва, возглавившего это ведомство после его организации в 1839 году.
Говорить, что эта мера кардинально увеличила численность переселенцев за Урал, не приходится – за 11 лет действия программы ею воспользовались около 90 тысяч крестьян. Притом, что, например, с 1823 по 1865 гг. в регион сослали 356 тыс. человек.
Однако Указ открывал новую, точнее хорошо забытую, страницу в освоении Сибири, когда людей побуждали ехать туда с помощью исключительно положительных стимулов: прощение недоимок на прежнем месте жительства, 8-летнее освобождение от налогов на новом месте, 3-летнее освобождение от рекрутской повинности. А, главное, предоставление там небывало огромных наделов – около 16 гектаров на двор, притом, что после отмены крепостного права многим освобождённым крестьянам досталось всего по 2,5–3 гектара. К тому же предоставлялись фактически безвозмездно сельскохозяйственные орудия, скот, посевной материал. 

По сути, именно программу графа Киселёва, пусть и в более крупных масштабах, пытался реализовать другой известный организатор массового переселения в Сибирь – Пётр Столыпин. 
Правда, если Киселёв ставил перед собой задачу, прежде всего укрепления влияния Российской державы на всех её необъятных просторах, то переселенческий проект Столыпина имел и второе дно – стремление разрушить традиционную для нашей страны общинную форму организации крестьянства, разорения его большей части для образования лояльной режиму прослойки кулаков и создания ещё более удобных для развития капитализма  условий. 
Но это для большинства крестьянства было неприемлемо, что и похоронило в итоге Российскую империю в ходе революций 1917 года. Впрочем, установление Советской власти дало для освоения Сибири новый огромный толчок, но это уже тема для отдельного разговора.