Последняя Конституция Советской России, и как её извращали

Принятая 12 апреля 1978 года 4-я по счёту Конституция РСФСР стала рекордной не только по числу последующих поправок, но и по тому, насколько эти поправки изменяли изначально заложенные в документе основополагающие принципы организации советской и социалистической республики.

Приняли 4-ю Конституцию РСФСР на состоявшейся в этот день внеочередной сессии Верховного Совета республики. По большому счёту, главной причиной этого стало принятие осенью 1977 года обновлённой Конституции СССР, часто называемой «брежневской». Официально же именуемой «Конституцией развитого социализма», построение которого в целом констатировалось уже в первых строчках документа.
Соответственно, искать в принятой тогда Российской Конституции некие кардинальные (или хотя бы заметные) отличия от общесоюзной – задача малоперспективная. Государство было единым, и потому законодательство отдельных республик должно было соответствовать общесоюзному. Допускались несущественные различия по отдельным субъектам Союза, вроде собственного перечня административных субъектов и т.п. 
Впрочем, на последнее обстоятельство рядовые граждане единой огромной страны не жаловались. Поскольку, независимо от республики проживания, все имели абсолютно равные и гарантированные государством права – на бесплатное образование и медицинское обслуживание, отдых и пенсионное обеспечение, да и просто на достойный уровень жизни.

Но вот наступила печально известная перестройка, и изменения дошли и до Российской Конституции тоже. Начало принятию поправок в Конституцию было заложено ещё на сессии избранного в доперестроечное время Верховного Совета РСФСР (май 1990 г.), который без особых обсуждений и возражений принял спущенные сверху разработанные в окружении Горбачёва планы по политической реформе органов законодательной власти – и на уровне Союза, и на уровне союзных республик.
Первым радикальным изменением, пусть формально и не отображённым в Основном Законе республики, стало избрание Председателем её Верховного Совета Бориса Ельцина. А тот уже сделал всё, чтобы переформатировать под себя и конституционный строй, и распределение реальной власти.
Самое печальное, что в этих своих замыслах Борис Николаевич был отнюдь не одинок. 86,3% делегатов съезда составляли коммунисты. О какой партийной дисциплине можно говорить, если носители партбилета единой общесоюзной КПСС с самого начала своего депутатства столь откровенно наплевали на установку руководящих органов партии по избранию на этот пост тогдашнего главы российского правительства Александра Власова? Правда, с перевесом всего в 4 голоса и только в третьем туре голосования, но всё же? 
А дальше поддержка разрушительных инициатив Ельцина депутатами только росла. 15 декабря 1990, например, ими была принята Декларация о суверенитете, тут же закреплённая в Конституции, согласно которой утверждался приоритет республиканского законодательства над общесоюзным. 
Правда, при этом декларировалась и лояльность к Союзу, но только «обновлённому», то есть пока ещё не существующему. 

Что поделать – на волне перестроечной эйфории, когда цены, зарплаты и социальные гарантии были ещё вполне вменяемыми, но при этом так хотелось «60 сортов колбасы в любом магазине», немалой части российских коммунистов тоже захотелось всего и сразу. И они, вместо того, чтобы длительной и успешной работой на доверенных участках добиться права руководить на общесоюзном уровне, предпочли просто перетащить власть на себя, перераспределив её с союзного Центра на республиканский. 
И те же депутаты с подачи своего Председателя подложили настоящую бомбу огромной разрушительной силы под Союз, вынеся на референдум о сохранении СССР 17 марта 1991 года и свой вопрос – о введении поста президента РСФСР. Тем самым они, по сути, сделали соучастниками последующих роковых событий по ликвидации огромной страны и 71% россиян, поддержавших создание у себя института президентства.
Хотя, конечно, простым гражданам, малоискушённым в политике, такое простить ещё можно, учитывая, что им по всем телеканалам объясняли, что президент – это хорошо, и в России будет не хуже, чем в Америке.
Вот только в США президента хоть и избирают прямым (если не считать формального института коллегии выборщиков) голосованием, но министров своего правительства он обязан утверждать в Конгрессе. Но вот о расстрелянном Конгрессе в американской истории сведений нет. 
Однако российские депутаты в 1991 году наделили президента полномочиями, которые и не снились его американским коллегам, с необходимостью утверждать в Верховном Совете кандидатуру лишь главы правительства, разрешив назначать остальных членов правительства лично и фактически бесконтрольно.
На это немногие обращают внимания, но ведь именно с этого момента, больше чем за год до подавления Ельциным так называемого августовского путча 1991 года, Россия фактически перестала быть советской. Была ликвидирована коллегиальности при принятии решений, идущая ещё от архетипов русского народного сознания с его высшим авторитетом в виде соборности. 

Введение для Ельцина президентского поста с полномочиями едва ли не «хозяина Земли Русской» (как определил свой род занятий в переписи населения царь Николай) лишало Россию приставки «советская». Подобно тому, как разрешение частной собственности на средства производства также фактически лишило республику и другой важной приставки – «социалистическая».
Последующие события убедительно показали, что лишение этих двух важнейших атрибутов прежней Российской Советской Федеративной Социалистической Республики было не просто каким-то «ребрендингом». Граждане страны, переставшей быть социалистической и советской, потеряли большую часть своих прежних социальных прав. Точнее, формальные права остались, вот только, увы, гарантии их со стороны государства большей частью исчезли. 
Возможным это стало благодаря диктаторским полномочиям «всенародно избранного» президента, своей властью санкционировавшего и развал сверхдержавы, и либерально-рыночные реформы Гайдара по советам «лучших друзей России» из-за океана. А когда во многом наконец прозревшие депутаты попытались прекратить сползание России в пропасть, Ельцин в октябре 1993 года без малейших колебаний использовал в качестве аргумента против них танки Кантемировской дивизии. 

Довольно сложно сформировать единое отношение к итогу тех драматических событий. С одной стороны, Российская Конституция осенью 1993 года была нарушена Ельциным радикально и неоднократно, о чём есть даже официальное заключение Конституционного суда. Причём нарушения эти продолжались и вплоть до уже полной ликвидации Конституции 1978 года с многочисленными её редакциями – по итогам референдума декабря 1993-го. На нём за новый проект Основного Закона проголосовало большинство пришедших (!) на участки, но, согласно действовавшему на тот момент Закону о референдуме, для положительного решения требовалось большинство от списочного состава (!) избирателей. А за новую Конституцию отдали голоса всего 31% россиян.
Но, с другой стороны, возникает вопрос, а действие чего именно было прекращено в декабре 1993 года? Можно ли говорить о том, что 4-я Конституция РСФСР после вносимых в неё больше десятка раз поправок, к моменту своей насильственной отмены хоть как-то соответствовала изначально заложенной в неё сути – Основного Закона государства трудящихся, во имя реального обеспечения их законных прав? Или же она превратилась в некое подобие тех «коммунистов», которые, даже не расставаясь с партбилетами, принимали просто чудовищные решения, приведшие к столько же чудовищным последствиям?
Хотя, конечно, сам документ, принятый ещё в эпоху действительно развитого социализма, ни в чём не виноват. Вина лежит на тех, кто своим действием или бездействием допустил всё то, что привело к самой крупной геополитической катастрофе ХХ века, мрачные отголоски которой ощущаются и в наши дни.