Берлинская операция: завершающий аккорд нашей Победы

С 16 апреля по 8 мая 1945 года продолжалось наступление Красной Армии, закончившееся взятием столицы фашисткой Германии.

Несмотря на то, что эта операция традиционно именуется «Берлинской наступательной», её целями и итогами был не только захват столицы Третьего Рейха. Наше наступление велось практически по всему протяжению фронта, отделявшего Красную Армию от ещё не взятой части того, что на ближайшие после Победы 45 лет будут называть Восточной Германией. Протяжённость этого фронта, от Балтики до северных границ Чехословакии, составляла более 300 км. Противник сосредоточил на этом участке свыше 1,2 млн. солдат и офицеров – мотивированных и опытных, под командованием самых выдающихся гитлеровских военачальников. Таких, как, например, генерал-полковник Хейнрици, особенно хорошо зарекомендовавший себя именно в обороне, ещё с боёв на Ржевском выступе, шедших больше года. 
Впрочем, даже самые талантливые гитлеровские генералы не могли нивелировать одну из важнейших стратегических ошибок Гитлера, который до самого конца не решился стянуть для обороны Берлина все наличные у него силы. Так что на момент подписания капитуляции 1,2 млн. немецких солдат находились в Чехии, миллион – в Северной Италии, 350 тысяч – в Норвегии. А ещё 250 тысяч – в Советской Прибалтике, в «Курляндском котле», который фюрер упорно считал «плацдармом», необходимым ему для нового победоносного наступления на большевиков.
Понятно, что увеличение численности немецких войск вокруг Берлина даже в несколько раз всё равно не спасло бы нацистов от разгрома, тем более что тогда и советская группировка тоже усилилась бы за счёт ранее противостоявших гитлеровцам частей РККА в Прибалтике и Чехии. Но затянуться дольше, чем это произошло в истории, битва за Берлин, всё же могла.
А это, в свою очередь, могло отразиться и на геополитическом раскладе – взаимоотношениях союзников по антигитлеровской коалиции. Ведь даже Рузвельт ещё в 1943 году заявлял, что Берлин должны взять именно американцы, а о Черчилле, который, как говорится, спал и видел, как бы побыстрее добиться «косметической» смены режима в Германии, сделав её союзником в борьбе против мирового большевизма, и говорить нечего.
Правда, на Крымской конференции в феврале 1945 года стороны договорились о том, что брать Берлин будет Красная Армия. Однако немцы, массово сдаваясь в плен союзникам, очень надеялись, что англо-американцы соблазнятся нарушить эту договоренность. Так что уже в апреле войска американского генерала Омара Бредли стояли всего в 60 км к западу от немецкой столицы, которую с этой стороны защищали больше «для галочки», нежели в действительности.

Впрочем, любителям превозносить успехи западных союзников стоить помнить о том, что Красная Армия вышла на расстояние всего в 70 км восточнее Берлина ещё раньше – в начале февраля 1945-го. Пройдя перед этим с боями с полтысячи километров польской территории всего за 3 недели, выбив оттуда врага. Причём, как раз в то время, когда Гитлер едва не опрокинул наступление союзников в Арденнах – немецким танкам для этого просто не хватило горючего. 
В принципе, после занятия Кюстринского плацдарма на левом берегу Одера 1 Белорусский фронт маршала Жукова тоже мог бы сделать попытку сделать последний бросок для овладения вражеским логовом. Но бросок этот был бы на тот момент недостаточно подготовленным, а потому и мог привести к гораздо большему количеству наших потерь, чем это случилось в реальной истории.
Войска наших наступавших фронтов нуждались в оперативной паузе – для отдыха, восполнения полученных потерь в людях и технике, подвоза нужного количества боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов, необходимых для эффективной интенсивной артподготовки.
Нашей авиации также было целесообразно было дождаться конца весенней распутицы, чтобы пореже использовать вынужденный опыт Покрышкина, подчинённые которому лётчики в качестве взлётно-посадочной полосы часто использовали чудом сохранившиеся участки добротных немецких автобанов.
К тому же, до ликвидации крупных группировок немецких войск в Восточной Пруссии и Померании, при дальнейшем развитии нашего наступления на Берлин сохранялась серьёзная угроза удара в наш правый фланг. 
Потому решение Ставки и Сталина повременить с наступлением на гитлеровскую столицу выглядит гениальным сочетанием стратегического планирования и дипломатического искусства. 
Договорившись в Ялте о резервировании Берлина и будущей Восточной Германии за СССР, имея в руках важный козырь обещания союзникам вступить в войну с Японией после победы над Германией, руководство нашей страны значительно усилило свои позиции, получив возможность тщательно подготовиться к решающей битве за Берлин и тем самым радикально минимизировать жертвы среди бойцов Красной Армии.
Последнее удалось осуществить более чем удачно. Антисоветчики всех мастей пытаются доказать «колоссальные потери Красной Армии в сотни тысяч человек», положенных в боях за Берлин, который надо было оставить взять американцам. 
Для этого обычно идёт возмутительное жонглирование цифрами, например, когда в Википедии пишут о «78 тысячах погибших и 300 тысячах раненных в боях за немецкую столицу красноармейцах». Ещё, обычно, добавляется, что немецкий гарнизон составлял «всего» 100 тысяч человек (самые наглые лжецы называют и 60 тысяч).
На самом деле 78 тысяч наших воинов погибли в ходе не изолированной битвы за Берлин, в которой всего принимало участие меньше полумиллиона бойцов РККА, а в ходе всей Берлинской наступательной операции – из около 2 млн. всех принимавших в ней участие красноармейцев. При том, что немцев в ходе наступления трёх наших фронтов погибло, по самым скромным оценкам, свыше сотни тысяч, называют цифры и втрое большие. 
Но, главное, абсолютно вся вражеская группировка в 1,2 млн. человек была либо уничтожена, либо взята в плен.
И эта грандиозная задача была осуществлена за мизерные по меркам таких операций сроки – фактически за полмесяца, поскольку основные бои завершились после капитуляции Берлинского гарнизона 2 мая. Хотя, конечно, в отсутствии общей капитуляции немецкого командования, «бои местного значения» продолжались вплоть до подписания соответствующего Акта поздней ночью 8 мая, 9 мая по московскому времени. 

Взять, например, бои на Зееловских высотах, которые бойцы маршала Жукова проломили всего за 4 дня, с 16 до 19 апреля. А ведь там немцы окопались весьма основательно. 
В этих боях плотность нашего артиллерийского огня, впервые после освобождения Киева, превысила 300 стволов на километр. Но немцы организовали на этом рубеже две только самых главных линий обороны глубиной в 20 км, друг за другом. А дальность стрельбы тогдашних орудий не превышала полтора десятков километров. 
Кроме того, Хейнрици каким-то образом догадался о времени начала советского наступления и заблаговременно отвёл во вторую линию обороны большую часть своих войск, так что значительная часть наших снарядов в первые часы наступления были израсходованы с не самой высокой эффективностью. 
Тем не менее, этот рубеж был преодолён бойцами Жукова за минимальные для таких операций сроки. Для этого командующий даже не побоялся на свой страх и риск использовать две имевшиеся у него и предназначавшиеся непосредственно для штурма Берлина две танковые армии. А общее число погибших наших бойцов в этом месте исчисляется 6 тысячами – вопреки лживым мифам о десятках и даже сотнях тысяч красноармейцев, которых «Жуков положил на Зееловских высотах». 
Кроме того, успешное наступление 1-го Белорусского фронта дало возможность ещё более скорого продвижения его соседей на юге и севере. Так что, соответственно, танкисты маршала Конева шли к Берлину со скоростью 50 км в сутки, бойцы маршала Рокоссовского – немного медленнее.

Уже 22 апреля кольцо наших армий вокруг Берлина сомкнулось. Основные боевые действия стали идти непосредственно в городе. Однако важнейшая заслуга в этом – именно «смежников» Жукова – Конева и Рокоссовского, связавших боями на своих участках большую часть войск более чем миллионной берлинской группировки, уничтожив и пленив значительную долю её солдат на марше к гитлеровской столице, вне укреплённых выгодных позиций. 
Тем не менее, в самом гитлеровском логове тоже было кому воевать. Минимум 200 тысяч полноценных солдат и офицеров – плюс порядка 60 тысяч человек фольксштурма. Реально их было больше, немало ополченцев, мобилизованных в самом Берлине, даже не жили в казармах, не были одеты в форму. Им лишь выдали оружие, а их списки накануне капитуляции, понятное дело, постарались уничтожить. 

Бойцы Красной Армии сумели всего за 10 дней взять многомиллионный город, в котором гитлеровцы пытались оборонять каждый дом, превращаемый ими в импровизированный ДОТ. Под утро 2 мая командующий обороной города генерал Вейдлинг отдал наконец приказ сложить оружие.
После этого бойцам Красной Армии в Германии приходилось вести в основном лишь «бои местного значения» – преимущественно с теми фрицами, которые пытались прорываться на запад, чтобы сдаться англо-американским войскам. Так завершилась Берлинская наступательная операция, сломавшая хребет гитлеровскому режиму и созданной им военной машине.

Художник: В. Богаткин.