Как появились Петербург и его крепость

27 мая 1703 года было начато строительство Петропавловской крепости, ставшей основой и защитой будущей новой столицы Российской империи.

Этот проект был и начат, и закончен в рекордные даже по нынешним временам сроки. В самом деле, только-только закончилась «битва за Неву», установление русской армией полного контроля над этой воистину стратегической рекой. В октябре 1702 был взят Нотебург (русский Орешек), 12 мая 1703 года – Ниеншанц (после победы переименованный в Шлотбург), 18 мая в ходе жаркой абордажной схватки захвачены два корабля шведской эскадры, шедшие на выручку своей уже сдавшейся к тому времени крепости. 
И тут, не дожидаясь и 10 дней после окончательного отступления шведских сил, закладывается первый камень в фундамент будущей Петропавловской крепости. Понятно, что определённые планы у Петра I и его соратников могли существовать и ранее. Но, всё же, часть важных решений приходилось принимать оперативно. 
Например, что делать с доставшимися почти невредимыми после капитуляции шведского гарнизона укреплениями Ниеншанца? Наверняка, у царя и его сподвижников возникал соблазн использовать их в качестве уже почти готового ядра нового города, должного стать основным пунктом столь долго пробиваемого на протяжении веков «окна в Европу».
Но всё же, Ниеншанц (ставший Шлотбургом) в качестве базовой крепости нового города был отвергнут из чисто военно-тактических соображений. Грамотные военные инженеры Петра, да и сам царь, резонно решили, что укрепления, возведённые на Заячьем острове в устье двух самых больших рукавов дельты Невы, смогут прикрыть будущее поселение и перекрыть фарватер для вражеских судов куда лучше прежней шведской крепости. Которая, в сравнении с будущей Петропавловкой была расположена несколько на отшибе – в месте впадения в Неву реки Охты, далековато от основного невского устья. 

Судя по всему, мощную крепость не просто строили с нуля, но ещё и дорабатывали по ходу первоначально самые общие планы будущего сооружения. Разработать планы подробно и заранее, под носом у шведского гарнизона ещё не захваченного Ниеншанца, не было никакой возможности.
Тем не менее, качеству стройки такая оперативность отнюдь не помешала. Уже в апреле 1704 года Петропавловская крепость была в целом построена, в знак чего на одной из её башен был зажжён специальный фонарь.
Однако, «в целом» не значит «окончательно». Первоначально укрепления там были преимущественно земельно-деревянные. Что, впрочем, не означало какой-то их неполноценности – около полутора сотен пушек на стенах и бастионах являлись более чем грозным аргументом против любого вражеского вторжения. 
Хотя до пика карьеры известнейшего британского флотоводца, адмирала Нельсона, оставалось ещё доброе столетие, его слова о том, что одна пушка на берегу по эффективности равна нескольким пушкам на борту корабля, были актуальны и в начале XVIII века. Берег, в отличие от корабельной палубы, не качается на волнах, отсюда большая точность огня. Да и в крепостях и на береговых батареях обычно размещают орудия таких калибров, которые и на линейных кораблях встречаются нечасто. 
Пушки Петропавловки по мощи огня были вполне сравнимы с целой эскадрой линкоров, не говоря уже о кораблях помельче. Что было особенно ценно для России в начале XVIII века, когда собственный линейный флот на Балтике (в отличие от многочисленных гребных эскадр) существовал пока только в проекте, а вот аналогичный шведский флот представлял собой немалую угрозу.
Но, несмотря на адекватную боевую эффективность новой крепости, её постоянно продолжали совершенствовать. «Одевали в камень», заменяя прежние деревянные частоколы, строили новые бастионы и башни, а также соборы. Да и просто украшали – фигурами античных богов и героев, красивыми башнями и зданиями, другими подобными элементами. И процесс этот длился ещё несколько десятилетий, окончательно завершившись лишь в XIX веке.

Сейчас общепринятой датой основания Петербурга считается именно «день рождения» Петропавловской крепости, 27 мая 1703 года. Но можно ли с полной уверенностью говорить о том, что сам Пётр, закладывая первый камень в фундамент укреплений, точно знал, что тем самым основывает и новую столицу России? Тем более что пока ещё самым ранним документальным упоминанием о Петербурге именно в этом новом качестве историками приводится письмо монарха к Меньшикову, датированное лишь 1704 годом. А реальный перенос всех правительственных учреждений состоялся лишь к 1713 году.
Великий реформатор наверняка задумывался о переносе столицы. Что, в общем, не ново в истории – не раз меняла прописку столица Древнего Египта; римский император Константин Великий, при котором империя приняла христианство, перенёс столицу в Константинополь; последние императоры Западной Римской империи фактически покинули Рим, переехав в более безопасную Равенну и т.д.
Пётр I, разумеется, тоже понимал, что задуманные им радикальные реформы лучше пойдут с чистого листа во вновь построенном городе, вместо патриархальной Москвы с её консервативным боярством, менее всего желающим перемен. В продвижении реформ царь опирался больше на поднятых им с низов мелкопоместных дворян и даже мещан, вроде того же Меньшикова, бывшего торговца пирожками.
Наконец, стремясь в значительной мере перестроить жизнь верхушечных слоёв общества по западным образцам, пробивая для этого «окно в Европу», монарх-реформатор резонно старался расположить двор и столичные учреждения поближе к этой самой Европе. Так, чтобы осваиваемые столичным «бомондом» новые веяния становились предметом для подражания уже и для остальной России.
Кроме того, в молниеносном основании крепости и будущего города на Неве многие видят заявку Петра «мы здесь навсегда!», адресованную в первую очередь шведам, которые никак не хотели примириться с возвращением Россией отнятых ими в Смутное время русских земель. А уж превращение Петербурга в столицу ещё более «повышало ставки» – за «сердце» своего государства армия будет драться до последнего.
Безусловно, все названные причины для переноса столицы из Москвы в Петербург сыграли свою роль. Но, всё же, почему ранее 1704 года не то, что в официальных заявлениях, но даже в личной переписке монарха так и не могут найти чётких сведений о столь важной новации?

Думается, причина как раз и заключалась в Петропавловской крепости. Пётр не просто поднимал ставки в политической игре со шведами, но и не собирался при этом блефовать – показывать намерение выиграть партию, не имея у себя крупных козырей. Притом, что, у шведов они в ту пору были. Знаменитая Полтавская баталия произошла лишь в 1709 году, а до этого шведская армия считалась в Европе непобедимой. Шведский флот превосходил все наличные на тот момент российские военно-морские силы даже не в разы, а на порядки. И защитить от атак шведов с моря российское побережье Балтики могли лишь мощные береговые укрепления да беззаветная храбрость моряков и солдат, готовых даже на лодках идти на штурм вражеских кораблей сквозь огонь мощной вражеской артиллерии.
Весьма вероятно, Пётр I с самого начала собирался сделать новый город и новой столицей страны, но до поры до времени об этом предпочитал не говорить.
Время раскрыть карты насчёт переноса столицы как раз и пришло тогда, когда в апреле 1704 года обрела боевую готовность Петропавловская крепость, ставшая тем самым «козырем», который шведы они так и не смогли побить. Хотя пытались – по крайней мере, один раз, вскоре после сдачи укреплений в строй. Правда, до серьёзного боя тогда дело не дошло (большая часть сил противника было перехвачена по дороге). Так что справочная литература о Петропавловской крепости справедливо сообщает, что за всю историю крепость не участвовала ни в одном сражении.

Конечно, сводить необычайную по историческим меркам защищённость Петербурга лишь к пушкам Петропавловской крепости и её удачному расположению, не стоит. Безопасность столицы обеспечивали и относительно отдалённые форты Кронштадта, и базирующийся там Балтийский флот, и грамотное расположение сухопутных сил, и присоединение Финляндии в 1809 году, сделавшее Финский залив «внутренним морем» России.
И всё же, в самом начале XVIII века именно быстрое и успешное строительство заложенной Петром крепости сделало возможной реализацию его дерзновенных планов не просто по переносу столицы из Москвы, но и превращению её в форпост большой политики и торговли на отвоёванном Балтийском побережье. Так что день основания Петропавловской твердыни не напрасно считается и днём рождения северной столицы нашей страны.

Художник: Д. Глазков.