Завершение Пражской операции: зачем РККА воевала после Победы?

9 мая танкисты маршала Конева ворвались в Прагу, почти захваченную немецкими войсками, и в считанные часы освободили город. Но сломил гитлеровских вояк не формальный акт о капитуляции Германии, а доблесть и боевой опыт советских бойцов.

Потери Красной Армии в завершающей стратегической операции Великой Отечественной войны были относительно небольшими – чуть больше 11 тысяч павших и около 40 тысяч раненных бойцов. 
Но потери были! И до сих пор вызывают и недоуменные вопросы со стороны искренне не разобравшихся в ситуации людей, и профессиональных вражеских «ЦИПСОшников», рядящихся в соцсетях то ли под «испуганных патриотов», то ли «гуманистов»: «А зачем, вообще, Красной Армии было воевать? Особенно после 9 мая, подписания капитуляции. Немцы всё равно бы сдались, зачем было кровь своих солдат дополнительно проливать?»
Увы, в ряде случаев гитлеровские войска, так сказать, «автоматически», складывать оружие после подписанного их главарями Акта о безоговорочной капитуляции отнюдь не спешили. 
В советских и российских СМИ до сих пор (и вполне обосновано) стараются лишний раз не вспоминать, что самая первая капитуляция немецкого командования была принята союзниками (правда, с символическим присутствием советского офицера связи) в Реймсе ещё 7 мая по среднеевропейскому времени. Этот возмутительный акт откровенного «политического рейдерства», попытки Запада присвоить Великую Победу, добытую прежде всего великим подвигом советского народа, лидер СССР тут же дезавуировал, настояв на подписании капитуляции с полноценным участием маршала Жукова в пригороде Берлина днём позже.
Но, тем не менее, приказ командующего гитлеровской армии фельдмаршала Кейтеля о капитуляции ушёл в войска именно 7 мая. Ушёл, в том числе, и в базировавшиеся в Чехии группы армий «Центр» и «Юг», где его, разумеется, получили. Но после этого командующие уже этих группировок, Шернер и Рандулич, соответственно, просто не стали знакомить с ним своих подчинённых. И даже приказали им активизировать боевые действия.
Так что сдаваться в Чехословакии никто из фрицев не собирался. Тем более что на вооружении обеих группировок было почти 10 тысяч пушек, тысяча самолётов, почти 2 тысячи танков.

Понятно, что сие воинство собралось продолжать воевать отнюдь не за какие-то идеалы своего уже отошедшего в иной мир (по официальной версии, во всяком случае) бесноватого кумира. И даже не во имя хвалёного «орднунга», выполняя приказ своих командующих. 
Воевать – и рядовые солдаты, и офицеры, и генералы Вермахта – собрались исключительно для обеспечения себе как можно более «светлого будущего». Насколько, конечно, оно вообще может быть у армии побеждённой страны.
А вот оказаться в плену у тех, кого немцы (и не только эсесовцы) искренне считали «недочеловеками», этим «юберменшам» было не только обидно, но и очень страшно. 
Не без оснований, кстати. Ибо за такие преступления, которые совершили гитлеровцы на советской земле, по законам и обычаям всех стран и народов во все времена, полагалась самая серьёзная мера ответственности. 
27 миллионов погибших, из которых подавляющее большинство были мирные жители, которых убивали бомбёжками, зверствами карателей, голодом, лишением доступа к медицине и минимальным социальным благам – всё это однозначно тянет на высшую меру.
Конечно, все пленённые гитлеровские преступники казнены не были, это коснулось лишь тех, чьи руки, как говорится, были по локоть в крови. Но и большинство обычных немецких солдат невинными жертвами геббельсовской пропаганды тогда в СССР резонно признавать отказались. Как и верить в басни о том, что практически все они «служили поварами и водителями», как это сплошь и рядом происходит уже сейчас. 
Поэтому все эти «невинные жертвы пропаганды», «водители с поварами» после взятия в плен отправлялись в лагеря для военнопленных – фактически исправительно-трудовые колонии, в которых проводили потом долгие годы, искупая вину ударным трудом на благо государству, народу которого они нанесли столь колоссальные потери. 
Это уже только недавно появились «Коли с Уренгоя», сочувствующие убийцам своих дедов и прадедов. Хотя, конечно, разоблачитель культа личности Хрущёв выпустил большинство этих персонажей из лагерей в 1955 году, став своего рода предтечей горбачёвского «нового мЫшления», итогом которого стала гибель нашей державы.

Так что тактика пассивного ожидания добровольной сдачи чешской группировки гитлеровцев в советский плен эффекта не дала бы. Нет, враг сдаваться был готов, но только не тем, кто реально сломал хребет фашизму.
В разговоре в те дни с наместником Богемии и Моравии Гансом Франком командующий группы армий «Центр» генерал Шернер заявил: «Война против американцев и англичан потеряла смысл. Если американская армия захочет продвинуться, она не встретит сопротивления». 

Американцы, как известно, сами продвигаться в Чехию не рискнули. Их недавно вступивший в должность после смерти Рузвельта президент Трумэн ещё не настолько вошёл в курс дел, чтобы ломать достигнутые его незаурядным предшественником соглашения с СССР. 
А командующий союзными силами в Европе Дуайт Эйзенхауэр, боевой генерал, в ожидании неизбежно тяжелейшей для США кампании с целью полной победы над Японией, тем более не хотел сорвать договорённости с Москвой о вступлении в войну с Токио спустя три месяца после завершения войны с Германией.
Так что вступать на чешскую территорию, чтобы принять капитуляцию находившихся там немцев, союзники опасались, хотя против самой такой сдачи в плен (кроме наиболее одиозных персонажей, вроде эсэсовцев) ничего не имели. Вот и решили Шернер с Рандуличем сами пробиваться на запад.

Однако, на их беду, боевые порядки немецких армий были развёрнуты против наступающих советских частей, так что немцы большей частью оказались дислоцированы восточнее Праги. А сотни тысяч войск, даже если бросить тяжёлое вооружение, по просёлочным дорогам просто так не провести, во всяком случае, быстро. Прага как раз и была крупным транспортным узлом на пути бегства гитлеровцев к англичанами и американцам.
Организованное там, в том числе с участием явных коллаборационистов восстание 5 мая 1945 года немало нарушило «логистические» планы немцев. Которые в ответ с немецкой же методичностью стали ликвидировать возникшее препятствие. Так что уже к 7 мая большая часть города перешла из рук повстанцев в руки немецких частей, с немалыми жертвами среди чехов.

Ввиду этого приход танков 1-го Украинского фронта маршала Конева из-под Берлина спас тысячи (если не десятки тысяч) жизней пражан. При этом надо уточнить, что лёгкой прогулкой 350-км марш от вражеской столицы не был – по пути красноармейцам приходилось нередко преодолевать ожесточённое сопротивление врага, например, в боях при Оломоуце. 
А потом воевать ещё и после освобождения Праги. В связи с этим точной даты окончания Пражской наступательной операции, в которой участвовали войска ещё двух фронтов, 2-го и 4-го Украинских, наступавшие с юга и востока, просто не существует. Разными историками называется и 11, и 12 мая, но все они признают, что бои немалой ожесточённости шли вплоть до 16 мая.
Зато в ходе последних была не просто освобождена и спасена от разрушения Прага – по образцу Варшавы, превращённой в руины после авантюрного выступления прозападных сил летом 1944 года. Были захвачены в плен почти 860 тысяч вражеских солдат и офицеров, одних генералов среди них было около 60. 
Не менее важно, что на справедливый суд отправились ещё и предатели Родины (в эти майские дни второй раз предавшие и своих новых хозяев, немцев) – власовцы, чьи отдельные подразделения пришлось ловить вплоть до 15 мая. Союзники, правда, выдавали советской стороне часть этих иуд, сумевших всё-таки добраться до их зоны оккупации, но далеко не всех. 
Так что в первые же послевоенные годы немало этой публики стало не только сотрудниками вражеских радиоголосов, экспертами-советологами, но и курсантами НАТОвских разведцентров для заброски на советскую территорию с целью шпионажа. 

Можно заметить также, что взятие в плен почти миллионной гитлеровской группировки, мотивированной, хорошо обученной, опытной в военном отношении, имело и немаловажный стратегический эффект. Её личный состав не смог пополнить резерв войск того, что в 1949 году будет названо НАТО. Как это сплошь и рядом произошло со многими гитлеровскими офицерами и солдатами, оказавшимися в западной зоне оккупации 
Но, кроме того, это был, весьма эффективный способ денацификации Германии. Сталин поначалу вовсе не хотел разделения Германии на две части. В Москве видели Германию единой и свободной. Послевоенная Германия должна была стать нейтральным внеблоковым государством вроде соседней Австрии, доселе резонно избегающей быть втянутой с военные планы Вашингтона и его сателлитов. 
Но, понятно, что в послевоенной Германии было сложно денацифицировать даже оставшееся там гражданское население, проникнутое человеконенавистническими идеями нацизма. А пытаться заниматься такой денацификацией ещё и с миллионами ветеранов Восточного фронта, к тому же так и не раскаивавшихся в совершённых злодеяниях, было бы сложнее во сто крат. 
Ну а те, кто по-настоящему каялся, ещё в годы войны сотрудничали в «Свободной Германии» и стали основой новых органов местной и государственной власти. Никто не мешал идти по тому же пути и тем, кто был взят в плен в последние месяцы войны. 
Так что 11 тысяч советских бойцов, погибших в ходе Пражской наступательной операции (всего при освобождении Чехословакии потери РККА составили, по разным оценкам, от 150 до 240 тысяч человек) отдали свои жизни не напрасно, забив последний гвоздь в гроб германского нацизма. 

Художники: Е. Козанов, А. Орловский.