Восстание в Собиборе: как фашистская «фабрика смерти» дала сбой

14 октября 1943 года многие узники гитлеровского концлагеря уничтожения Собибор в вооруженной борьбе добыли себе свободу. А возглавил эту борьбу советский офицер Александр Печерский.

С памятного заседания видных чинов гитлеровских ведомств, состоявшегося в январе 1942 года на берлинской вилле Ванзее, где было принято решение об «окончательном решении еврейского вопроса», в оккупированной Третьим Рейхом Европе начался Холокост – массовое уничтожение еврейского населения. В той или иной мере этот геноцид коснулся практически всех стран, даже сохраняющих формально-марионеточную «независимость», как, например, значительная часть Франции под управлением правительства Виши.
Но все же максимальный размах этот процесс приобрел в восточной Европе – в Польшу и на оккупированной части СССР. Именно в «польском генерал-губернаторстве» нацисты организовали 5 из шести лагерей, предназначенных исключительно для уничтожения евреев – Хелмно, Собибор, Треблинка, Белжец и Майданек. На немецкой территории такой лагерь был один – Освенцим (Верхняя Силезия присоединена к Германии в 1939 г.). 
Понятно, что и в остальных концлагерях большинство заключенных евреев тоже ожидала смерть – от истощения, непосильного труда, голода, болезней, жуткой антисанитарии. Шеф СС Генрих Гиммлер, ставя задачу своим подчиненным, считал оптимальным такое соотношение: немедленное уничтожение 60% представителей этого народа и помещение оставшихся 40% в концлагеря для получения от их рабского труда прибыли. При этом расчетным сроком жизни таких заключенных брался период всего в 9 месяцев…
Однако еврейское население восточных территорий по большей части не могло претендовать даже на такую изуверскую отсрочку от гибели – согласно плану того же Гиммлера, «генерал-губернаторство» должно было быть «полностью освобождено от евреев» уже к началу 1943 года.
Собственно, в первую очередь именно ради этого в оккупированной Польше и была построена большая часть лагерей уничтожения – врожденная немецкая рациональность гитлеровских палачей не позволяла им чрезмерные логистические траты на дальние перевозки миллионов потенциальных жертв. А что в Польшу для ликвидации свозили евреев и из Голландии, и даже из Франции, так, во-первых, их все же было значительно меньше, чем с «восточных территорий». Во-вторых, те же «рационалисты» придумали еще одно палаческое «ноу-хау», решающее сразу две важных для них задачи. Жертв из стран Западной Европы они привозили в комфортных пассажирских вагонах, причем билеты на них покупались самими обреченными. Ведь несчастным до последнего момента не говорили об ожидающей их жуткой участи, чтобы не провоцировать если не сопротивление, то попытки бегства. Вместо этого их обманывали сладкими посулами о «переезде на новое место жительства». Даже в газовые камеры на конечном пункте людей заводили якобы для «принятия душа» (заодно решался и вопрос добровольного раздевания – для максимального сохранения внешнего вида порой довольно дорогой одежды). И лишь начиная вдыхать ядовитый газ, жертвы прозревали… 
В принципе – ничего нового. Известно, что еще в Средние Века родственникам жертв инквизиции из немецких городов не стеснялись выставлять «детализированный счет» на оплату услуг палача – от расходов на проведение пыток до дров для костра, на котором сжигали мнимую «ведьму». Ну а здесь – почти то же самое, с людей не стеснялись брать оплату за билеты в один конец.

***

Единственное, что несколько выбивается из вышеописанной немецкой рациональности, так это запредельно высокий «запас ресурса» организованных нацистами «фабрик смерти». В том же Собиборе было построено целых 3 газовых камеры, в каждой из них одномоментно (хотя весь процесс умерщвления и шел около получаса) могло уничтожаться до 800 человек. Недаром в ходе одной из инспекционных поездок Гиммлера комендант лагеря с гордостью похвастался шефу людоедским рекордом – 20 тысяч уничтоженных людей за день!
Понятно, что при таком «размахе» гитлеровские лагеря смерти в Польше за полтора года своего существования могли лишить жизни не около двух миллионов человек, как это произошло в реальности, а в сотни раз больше. Но в этом плане непосредственных палачей подвели «смежники». И «поставщики» – каратели на местах, ловившие евреев (и просто организовывавшие их перевозки из гетто), а главное – Вермахт, почти постоянно резервировавший для нужд военных перевозок почти все свободные железнодорожные ресурсы. Так что в итоге в том же Собиборе было умерщвлено порядка 250 тысяч евреев – в среднем около 15 тысяч в месяц.
Хотя, как знать – может, пресловутый «запас» был и совсем не напрасной тратой ресурсов, а гитлеровской «инвестицией в будущее», для «окончательного решения» уже не еврейского, а славянского вопроса. Планы по уничтожению «неполноценных славян» в рамках плана «Ост» неоднократно открыто озвучивались. Например, в недавно обнаруженных архивах записи разговора Гитлера с румынским диктатором Антонеску по поводу того, что «славян быть не должно».

***

Из вышеописанных моментов становится понятно, что восстание привозимых в лагеря смерти и тут же умерщвляемых евреев было практически невозможным. И в силу того, что подавляющее большинство из них – до того, как оказаться в газовой камере – просто не знало о грозящей им участи, и потому, что для организованной массовой акции требуется сплоченная группа людей, быстро создать которую из незнакомых соседей по вагону очень сложно.
Однако в таких концлагерях гитлеровцы держали и небольшие группы заключенных «постоянного состава», выполняющих для них различные подсобные работы. Поддержание порядка в помещениях и на лагерной территории, сбор дров для отопления зимой, готовка пищи, стрижка прибывающих для уничтожения, закапывание их трупов, наконец...
Обычно число такой «постоянной группы» составляло несколько сотен человек – в Собиборе она насчитывала около пяти с половиной сотен. Впрочем, о «постоянстве» можно было говорить лишь довольно условно – такие узники тоже редко жили дольше нескольких месяцев, после чего их убивали, меняя на новых.
Понятно, что обмануть этих людей относительно ожидающей их участи было уже невозможно, и многие узники мечтали вырваться из этого ада. Некоторым это даже удавалось – обычно при отправке на работы вне лагеря, по дороге. Правда, большинство из них ловили и показательно расстреливали перед строем их товарищей. 
Благо для нацистов – немалая доля местных польских крестьян были антисемитами ничуть не меньше немцев, и с удовольствием (да еще за награду!) выдавали обратившихся к ним за помощью евреев. Недаром даже после войны, в социалистической вроде Польше для выжившего еврейского населения создали такие «хорошие» условия, что к началу 70-х не эмигрировавших в Израиль евреев можно было пересчитать в стране едва ли не по пальцам.
Подпольными группами сопротивления готовились восстания и в самом лагере. Например, незадолго до октября 1943 года эсэсовцами за это были расстреляно 80 узников из Голландии. Такие эпизоды, конечно, не добавляли решимости оставшимся в живых заключенным…

***

Все изменилось, когда в Собибор 22 сентября немцы привезли советского военнопленного, лейтенанта Александра Печерского. К слову сказать, Александр Аронович не был каким-то «советским Рэмбо» – суперменом, спецназовцем, способным в одиночку и голыми руками валить толпы врагов, как это обычно показывают в фильмах на соответствующую тематику.
Родившись в 1909 году, «срочную» он отслужил еще в начале 30-х, затем работал руководителем театрального кружка. С началом войны был вновь мобилизован в РККА, но хоть его звание и приравнивалось к лейтенантскому, изначально оно звучало, как «интендант второго ранга». То есть «тыловик», он и служил делопроизводителем при штабе.
В плен его захватили в ходе трагических для Красной Армии боев под Вязьмой в октябре 1941 года, когда немало наших бойцов, оказавшихся в окружении, из-за отсутствия любого снабжения, в том числе боеприпасами, остались полностью беззащитными перед врагом. 
Но тем не менее лейтенант Печерский, несмотря на «тыловую» должность, был и остался советским офицером и советским человеком. Сумев сохранить соответствующий дух даже в тяжелых условиях плена.
А именно такого духа и не хватало большинству узников Собибора. Впрочем, как и элементарных военных навыков – люди там были в подавляющем большинстве сугубо гражданские. 
Потому новоприбывший пленный офицер практически с первых дней обрел в их глазах авторитет и сумел внушить им уверенность в победе. План восстания в основных тактических моментах тоже был разработан Печерским, и в первые часы начавшегося 14 октября выступления ознаменовался немалым успехом.
Так, лагерникам удалось обманом по очереди завлечь якобы для примерки хороших костюмов большинство эсэсовских офицеров, и когда те снимали для примерки с себя портупею с пистолетом, то получали меткий удар обухом по голове.
К сожалению, одного из эсэсовцев бесшумно ликвидировать не удалось – он успел закричать, подняв тем самым тревогу. Завершающая часть плана – захватить оружейную комнату, овладеть полноценным стрелковым оружием и ликвидировать охранников на вышках – оказалась под угрозой. 
Но люди, загодя предупрежденные о восстании, уже перестали быть теми «смирными овечками», которых видели в них гитлеровцы. И хотя оружия у большинства из них не было, они всей массой ринулись на лагерные ограждения, и, несмотря на огонь с вышек, проломили их, вырвавшись на свободу.
Не все, конечно, – около полутора сотен побоялись риска, оставшись в лагере, надеясь на милость фашистов. Надежда оказалась напрасной – этих трусов все равно расстреляли уже на следующий день… 
Вырвавшимся из Собибора тоже повезло не всем. При побеге значительная часть из них погибла, подорвавшись на минах, заложенных по периметру, была поражена пулеметным огнем. Немало было позже поймано карательными группами эсэсовцев и их прислужников – так называемых «травников» (по названию центра их подготовки) из Западной Украины и Прибалтики. Почти сотню беглецов «сдали» преследователям польские крестьяне, у которых те искали укрытия.
Но, как бы то ни было, эти люди погибли с гордо поднятой головой, отдав жизнь за свободу. А не рабски ожидали своей участи от палачей, напрасно надеясь на их милосердие.
Тем не менее свыше 50 восставших, в том числе Александру Печерскому, удалось оторваться от преследователей! К счастью, среди поляков были и честные люди, которые и помогли героям. 
Впрочем, продолжать рисковать находиться в преимущественно недолюбливающей евреев Польше лейтенант Печерский не стал и при первой возможности перебрался через границу в Белоруссию, где нашел местных партизан, продолжив воевать с врагом уже в их рядах. После освобождения этой советской республики Красной Армией продолжил службу в штурмовом отряде. Был тяжело ранен и лечился в госпиталях уже практически до конца войны. 

***

Вопреки информации из Википедии о «единственном успешном восстании в лагерях смерти в Собиборе» это не совсем так. Были и другие вооруженные восстания – например, в Треблинке, где было уничтожено почти миллион евреев – в августе 43-го. Там тоже около 300 человек вырвалось на свободу. Правда, сохранить ее надолго удалось гораздо меньшему числу беглецов, по сравнению с соратниками Александра Печерского.
Но все же Собиборское восстание не зря овеяно героическим ореолом – кстати, не только у нас, но и во всём мире. Недаром еще в конце 80-х в Голливуде был снят фильм «Побег из Собибора», в котором главную роль лейтенанта Печерского исполнил известный американский актер Рутгер Хауэр.
И хотя это многим может показаться простым совпадением, но уже 19 октября 1943 года гитлеровская верхушка официально (для внутреннего пользования, конечно) объявила о завершения операции «Рейнхарт». После чего и Собибор, и Треблинка, и несколько других лагерей смерти на территории Польши были уничтожены самими немцами – вплоть до того, что занимаемую ими землю отдали под сельскохозяйственные цели.
К слову сказать, несмотря на бодрые реляции Гиммлера фюреру об «окончательном решении еврейского вопроса на восточных территориях», полностью еврейское население там уничтожено не было. Например, в том же Варшавском гетто даже к концу войны осталось в живых около 30 тысяч человек – увы, из почти вдесятеро большего количества проживавших в городе до войны. 
Но, как знать, – может, именно удачный побег из Собибора и стал той «последней каплей», спровоцировавшей указанное решение гитлеровской верхушки? Ведь тогда на свободу вырвалось свыше 50 узников, и это были не просто беглецы, а еще и свидетели творимых в нацистских лагерях зверств. И пусть даже Гиммлер сотоварищи еще не сильно задумывались о будущем, но ведь прежде почти бесперебойно работавшая созданная ими «машина Холокоста» могла исправно функционировать лишь при условии максимально длительного обмана ее жертв. 
В противном случае для их ловли, доставки в лагеря, охраны в пути и перед казнью эсэсовцам пришлось бы привлекать не десятки, как прежде, а сотни и тысячи вооруженных карателей. А в ситуации, когда нарастающие удары Красной Армии наносили немецким полчищам все большие потери, провоцируя в Германии уже тотальную мобилизацию, такие меры становились уже слишком дорогой для Рейха роскошью. 
Так что восстание в Собиборе, лидером которого стал советский офицер Александр Печерский, недаром вошло в историю…