Последний гетман Украины

14 декабря 1918 года отрекся от власти гетман Украинской державы Павел Скоропадский. Держава эта, правда, была откровенно марионеточной – а когда с этим дела обстояли иначе? Проходят века, меняются политики – не меняется лишь истинная суть украинской так называемой «незалежности».

Пресловутая «гетманщина» не просуществовала и года, будучи образованной в конце апреля. Образованной в первую очередь по инициативе не столько даже украинских политиков, сколько их главных спонсоров. Которыми на этот раз оказались кайзер Германской империи Вильгельм и его генералы во главе оккупационных войск на территории малороссийских губерний распавшейся Российской империи.
Армия последней, по сути, утратила боеспособность еще до Октября 1917 – благодаря «мудрой» политике эсера Керенского во главе Временного правительства. Так что, по большому счету, удержать малороссийские земли в случае начала крупномасштабного немецкого наступления вряд ли смогла бы, даже при наличии политического решения продолжать войну. 
Последнее же пришедшие к власти большевики разумно не собирались делать – по нескольким причинам. Во-первых, «армия» от Керенского, превратившаяся в сборище митингующих людей с оружием, выбиравших себе командиров и решавших на общих собраниях, надо ли выполнять тот или иной приказ вышестоящего командования, для боев уже просто не годилась. Во-вторых, солдаты уже не хотели воевать в принципе, особенно за чуждые им интересы буржуазных элит, столкнувших народы в мировой бойне, солдатам был нужен немедленный мир. 
И наконец, тратя людей и ресурсы на противостояние рейхсверу в его попытке занять Малороссию, Москва бы просто занялась тасканием каштанов из огня во имя чужих интересов. А именно – свидомо-незалежных так называемых элит, в период «керенщины» добившихся от столицы прежде единой страны уже почти полного суверенитета.
Так что в этом смысле шаг правительства Ленина с подписанием Брестского мира с немцами выглядит просто гениальным в пункте согласия на их занятие малороссийских территорий, которые Советская власть уже все равно не контролировала. А восстановить над ними контроль, да еще в условиях продолжающейся войны с Германией и ее союзниками, просто не было сил. Так что временно «сбагрить» партнерам по переговорам за возможность мирной передышки такое «сокровище», как все явственнее превращающаяся в очередную по счету «Руину» территорию, было на тот момент, пожалуй, единственно возможным и правильным решением.

***

Немцы, надо отдать им должное, довольно быстро поняли, что с мнившими себя «социалистами и революционерами» националистическими вождями Центральной Рады каши не сваришь. Не из-за их готовности умереть за незалежность – эта публика была готова сотрудничать ради удержания за собой власти с кем угодно – но из-за ее вопиющей профнепригодности.
А потому уже в апреле эмиссары Берлина провели своеобразный «кастинг» на роль зиц-председателя послушной их воле и более эффективной в управленческом отношении администрации.
В качестве кандидатов рассматривались и зоологический националист Микола Михновский, и один из немецких принцев, незадолго до этого воспылавший огромной симпатией к украинству, и отдельные местные, как сказали бы сейчас, «олигархи».
Тем не менее конечный выбор пал на Павла Скоропадского по нескольким причинам. С одной стороны, он был потомком древнего казачьего рода, давшего одного из гетманов начала XVIII века, – на этом обстоятельстве Берлин собирался сыграть для повышения популярности своего ставленника среди свидомой публики. 
С другой стороны, Скоропадский, в отличии от тогдашних диванных теоретиков незалежности (вроде того же Михновского, да и большинства деятелей Центральной Рады) был опытным администратором. Недаром при царе дослужился до генерал-лейтенанта, причем карьеру начинал в казачьих войсках, где, как и в остальной кавалерии, служат преимущественно храбрые люди. 
В 1917 году этот генерал командовал на Украине корпусом, одним из немногих сохранившим какую-то боеспособность. По этой причине Скоропадский пользовался немалой популярностью и среди военных.
Уговаривать потомка укро-гетманов долго не пришлось. Да, он понимал, что его власть больше символическая и держится прежде всего на иностранных штыках. Но разве когда-то в истории незалежной Украины бывало по-другому? Разве что при первом ее действительно незаурядном гетмане Богдане Хмельницком, да и тот спустя несколько лет после начала поднятого им восстания пришел к неизбежному выводу, озвученному перед всеми собравшимися на Переяславской Раде: «независимыми мы быть не можем – выбор состоит лишь в том, чье покровительство нам принять, Москвы, Османской Порты, Варшавы или Крымского хана». 
Последующие столетия доказали правильность выбора в Переяславе. Благодаря которому жители Малороссии стали не бесправными холопами то ли польского короля при Выговском, то ли турецкого султана при Дорошенко, то ли того же Крымского хана при гетманах помельче, но полноправными гражданами единоверной страны, с возможностью соучаствовать в руководстве ею – через немалое число малороссийских уроженцев в Петербурге.

***

К тому же выбору, правда, лишь под конец своего недолгого правления, пришел и Скоропадский, опубликовав в середине ноября 1918 года грамоту с провозглашением Акта федерации с российским государством. Конечно, не советским, а тем, что пытались создать враги Советской власти. 
Впрочем, это еще вопрос – что способствовало такому повороту гетмана? Запоздалое прозрение и понимание того непреложного факта, что укро-национализм в принципе не способен произвести нечто жизнеспособное в государственном смысле? Или намек стран Антанты (на поддержку которых он пытался переориентироваться после начала революции в Германии и выхода ее из войны) о желательности объединить все выступавшие против большевиков силы?..
Но до ноября надо было еще дожить, и возведенный в гетманское достоинство Скоропадский (формально – на Съезде хлеборобов, реально – решением командования оккупационных немецких войск) начал бурную деятельность по созданию провозглашенной им «Украинской державы» на месте разогнанной немцами Центральной Рады Украинской Народной Республики.
Можно заметить, что большинство чисто «национально-государственных» реформ было скорее опереточными, нежели реальными. В армии, например, рядовые стали казаками, унтер-офицеры – «роевыми», поручики – «значковыми», генерал-майоры – «генеральными хорунжими» и так далее. 
Больше всего такой «ребрендинг» напоминал забавы современных «реконструкторов», пытающихся воссоздавать не только форму и оружие, но и звания армий прошлого. Все равно ведь офицерский корпус гетманского «вийска» в значительной части составляли офицеры царской армии, с трудом понимавшие т.н. «украинский язык», что с откровенным сарказмом описал Михаил Булгаков в своей «Белой гвардии».
В социальной и экономической области новоиспеченный гетман сразу начал ориентироваться на крупную и среднюю буржуазию, в интересах которой тут же вернул 12-часовой рабочий день. По земельному же вопросу он, в целом, пытался следовать уже провалившемуся курсу столыпинской аграрной реформы, делавшей ставку на разорение основной массы крестьян ради образования большей, чем прежде, прослойки «крепких хозяев» – кулаков и отчасти – «середняков», должных послужить надежной опорой контрреволюционной власти.

***

Симпатизирующие Скоропадскому историки намекают, что неудачи его политики были связаны в том числе и с необходимостью крупных поставок продовольствия в Германию, где дела в этой сфере с началом войны обстояли очень невесело. А грабеж украинского крестьянства ради выполнения плана этих поборов не прибавлял популярности гетманской власти.
Но, с другой стороны, власть эта и появилась в первую очередь благодаря немецким штыкам. И посыпалась тоже лишь тогда, когда деморализованная революцией и фактической капитуляцией своей страны немецкая армия отказалась от активных вооруженных операций на украинской территории. Именно тогда все противники гетманщины сотоварищи вдруг и вспомнили о своем национальном патриотизме, начав мятеж против Скоропадского.
Основным предлогом для захвата власти националистами стало именно «предательство гетманом украинских интересов», выразившееся в обнародовании Акта о федерации с Российским государством. К тому же во главе гетманской армии оказались пророссийские генералы, не поддержанные большинством рядового и младшего офицерского состава, всерьез воспринявшего национально-свидомую «мишуру», введенную Скоропадским в качестве символа «возрождения истинно казацкой державности».
В итоге, поддержанный вначале лишь полком «Сечевых стрельцов»-галичан в Белой Церкви мятеж всего за месяц завершился полной победой – с отречением гетмана от власти и последующим его бегством вместе с отступающими немцами в Германию.
С другой стороны, немцев тоже можно было понять – ну с чего им было воевать за поставленного ими «зиц-председателя Украинской державы», если тот на их глазах пытался заключить союз с врагами Германии? Да еще и по благословению победившей Германию Франции.
Немецких войск в Киеве было около 200 тысяч человек – втрое больше списочного состава армии Скоропадского и на порядки больше, чем вначале было у петлюровцев. Но когда пропорции изменились – все быстро стало на свои места…

***

Правда, как издавна водится на территории, время от времени, мнящей себя незалежной, новый, петлюровский, режим удержался при власти очень недолго. Пусть и формально подольше, чем режим Скоропадского, но, в общем, уже с весны следующего 1919 года и до фактической сдачи Петлюрой Пилсудскому остатков контролируемой украинской территории в апреле 1920-го, Директория УНР управляла разве что Житомиром с пригородами. Что послужило причиной появления меткой поговорки: «в вагоне – Директория, под вагоном – территория…»
Да и как могло быть иначе, если пресловутая «левизна» и «революционность» петлюровцев дальше громких слов обычно не шла, реально ориентируясь на интересы все той же буржуазии? Пусть и олицетворяемой порой другими фигурами, нежели при режиме Скоропадского. А потому о массовой поддержке населением УНР речь не шла, что и определило ее бесславный конец. 
В целом же Украина на годы стала больше напоминать эпизоды из фильмов «Неуловимые мстители» и «Свадьба в Малиновке» – превратившись в арену ожесточенной борьбы между «красными», «белыми», «синежупанниками», «зелеными» (вроде махновцев и прочих бандитов), не считая более мелких «фракций». Как с юмором писал о тогдашних событиях один советский украинский писатель «в селе решили избрать свою Директорию, но сход селян никак не мог профинансировать покупку нормальных штанов новоизбранным “министрам”. Так и пришлось заседать этим “министрам” в дырявых штанах – пока их не разогнали».
Что ж, если неотъемлемую часть единого народа доморощенные властолюбцы объявляют незалежной, отрывая от общего корня, только и питающего благодатными соками растущие из него ветви, – для насильственно оторванной части одного древа ничего кроме усыхания, неизбежной Руины в итоге получиться и не может. Что в очередной раз доказала и эпоха Гражданской войны на Украине, включая период «гетманщины»…