Гений

Мой брат настоящий гений...
Он решает сложные задачки на олимпиадах и пишет стихи собственным размером. Все говорят, что это очень хорошо настолько, что расшифровать его научные прорывы и творческие таланты смогут только через много-много лет. Гришин снимок даже в школе поместили на доску почёта. Я смотрю теперь на него на каждой перемене. Иногда по несколько раз. Потому что брат там улыбается и подмигивает мне, понарошку. Правда, этого никто не видит, только я.

А по-серьезному, мой брат на этой фотографии похож на отца… Одно лицо! Папин взгляд всегда в моём сердце. Я мысленно научилась его представлять и даже говорю иногда с самым дорогим человеком на свете, которого больше нет. Папа работал врачом и спасал людей от нового вируса, а себя... не смог. Со временем боль стала тише, она не исчезла, а превратилась в воспоминания. Тоскливые, но очень важные. Без них никуда …
«Маленькие девочки часто бывают сентиментальными, но редко умными» — любит повторять мой брат. И он прав. Я абсолютно обыкновенная. Даже хуже, среднестатистическая троечница. Поэтому в нашей семье вся надежда на Гришу.
Он, вероятно, станет президентом роботов. Машины с мозгами будут исполнять все его желания. Мне жаль, так как им придётся с утра до вечера жарить Грише котлеты и зарабатывать деньги на репетиторов. Когда я думаю, что президентским роботам нужно ему ещё и аплодировать, то сразу почему-то начинаю жалеть маму. Она бы безусловно похвалила его лучше. Но что поделаешь! 
В тот день, когда мама была еще на работе, а Гриша учил новые компьютерные программы, я решила потихонечку смотаться на горку.
 — Ты куда? — раздался нервный голос брата. — Опять накатаешься и мокрая до макушки домой завалишься? А потом начнешь с рукавицами на верёвке носиться по комнатам, думая, что они песик и кошечка. Сумасшедшая девчонка!
— Не буду…— уверила я. А сама подумала, что лучше приведу домой настоящую псину или бездомного кота…
На улице как назло было холодно, поэтому каталась только Аська на жутком снегоходе, а я пошла на другой конец горы. Очень уж боялась столкнуться на своей тоненькой фанере с этой новомодной техникой. И только потом, когда прошло время, я поняла, что уходила от близкого человека. Но тогда Аська была просто девочкой из соседнего подъезда…
Все время, пока я каталась в гордом одиночестве, я мечтала, чтобы что-нибудь произошло. Нет, я, конечно, не хотела услышать громкие крики: как они меня тогда напугали. Зачем было так истошно орать, например, Аське, если она неслась на крутом снегоходе. Едешь, красотой зимы любуешься, если только — ой! А ведь Аська могла свалиться и больно ушибиться. И я сразу понеслась на другой конец горы. 

Все оказалось не так страшно. Просто она съехала в речку и провалилась под лёд.
— Выбирайся? — говорю. — Долго собираешься плавать.
— Долго — запрокинув голову, прокричала Аська. — Потому что снегоход и лёд меня не отпускают! Забирайся-ка, посмотришь, как здесь хорошо. — И я ловко подскочила к разлому. 
И что вы думаете? Аська действительно сидела в речке и улыбалась. Я, конечно, понимаю, что водоёмчик так себе, по колено дяде Стёпе… А прошлой весной — так вообще! Наверно, до великанского плеча вода добиралась. Только вот беда, нас тогда и близко к этому месту не подпускали. Даже загородку с красно-белыми палками поставили — нельзя!
«Вот наступит зима и мы на эту речку налюбуемся. Так-то…» — подумала тогда я.
Ну, и получается, что мечты сбываются…
В этот момент подул ветер, и Аська начата стучать зубами и дрожать. В общем, я решила, что пора её из речки вытаскивать и домой доставлять. Может быть, и снегоходу не очень-то хорошо в студеной воде болтаться.
«Какие они тяжёлые!» — подумала я. — Когда снегоход и Аську домой по горе везла. В один момент даже подумала, что не удержу за верёвку и выпущу их из рук. Тогда я придумала обмотаться бечёвкой сама, а потом заползать на горку, словно альпинист: чем меньше в руках груза, тем скорее поднимешься. В ушах шумело и свистело, а сердце чуть не выпрыгнуло и не покатилось вниз... в речку. Нет, не так. Боялась я просто за Аську и всё. Слава Богу их домой доставила! А там Асина мама принялась нас обнимать и слова теплые шептать. Вот как раз из-за этого я сначала покраснела, а потом побледнела и вспомнила, что меня дома ждут...
… — Ну-у, сумасшедшая девчонка, ты меня нисколько не удивила! —сказал брат, как только я стала стаскивать сырые валенки и варежки. — Разве можно было ожидать, что ты явишься в нормальном виде. И потом… Должна же ты хоть когда-нибудь головой думать…
После этого я даже не одного слова не произнесла, ничего объяснять не стала.
«Неужели такая никудышная? — с огорчением думала я, закрывшись в своей комнате. — Или просто есть люди, которым суждено вечно мешать гениям? Нет, но должны же во мне быть хоть какие-то таланты. Я, например, умею сушить на батарее валенки и рукавички, представляя, что они живые и тоже мечтают о тепле. Часто жарю котлеты в обсыпке на сливочном масле и умею печь оладушки. А ещё вижу… в Гришином портрете папу…»