Рассказ советника царя

— Вы меня спрашиваете, батюшка царь, почему я три дня не сообщал вам результат нашей авантюры? Это были самые страшные три дня в моей жизни. Все пошло не по плану, но я выполнил ваше поручение.
Быть советником царя — непростая задача. Это на первый взгляд кажется, что жизнь во дворце сладкая сказка. И даже несмотря на то, что царство наше сказочное, жизнь во дворце — не сказка. Одни бояре чего стоят — эти расхитители царской казны и дня не проживут без какой-нибудь пакости. Но рассказ, конечно, не об этом.

Завелся, значит, в нашем царстве змей-Горыныч. Когда в царстве пренебрегают чистотой пещер — в них обязательно заводится Горыныч. А я советовал нашему батюшке царю выделить дворника для уборки местных пещер. Но ладно, рассказ не об этом. В общем, ничего хорошего от этого змея мы не ждали. А супостат записался, значит, на прием к царю, в очереди отсидел и говорит нашему гаранту конституции: 

«Не буду я ваше царство терроризировать. Соседние государства буду грабить, а ваша пещера для меня чем-то вроде оффшора будет. Сокровища в ней буду хранить, но не дай бог кому-нибудь на него позариться».

Прошло с тех пор несколько лет. Стал Горыныч уважаемым гражданином нашего государства. Ни один бал без его персоны не обходился. Да вот душила жаба нашего царя, пещера-то чуть не лопалась от сокровищ. Вызвал он меня к себе на прием и говорит: 

«Горыныча надо из нашего царства выгнать, да так, чтобы сокровища свои он нам оставил! Так что советуй мне свой гениальный план». 

Начал было я царя отговаривать, да сокровищ много в пещере скопилось. Вот и посоветовал против змея Нюрку использовать.
Тут надо про Нюрку немного рассказать. Нюрка — баба добротная, вдова сорока лет от роду. Да характер у нее суровый. Мужа ее Иваном звали, солдатом нашим служил. Так он от суровой жены своей во все конфликты государственные ввязывался, даже когда не просили. С Кощеем как-то силой мериться пошел. А я ведь говорил ему, что не царевич он с Кощеем тягаться. Да Нюрку Иван, видно, больше Кощея боялся, вот и пал смертью храбрых. Подумал я, значит, женить Горыныча на Нюрке. Долго змей проклятый такого брака не выдержит.
С одной стороны, дело нехитрое, с другой — опасное. И я сейчас не о Горыныче, он хоть и огнедышащий, да мужик нормальный. Самая опасная в этом деле Нюрка. Хотел я к ней переговорщиков отправить, да дураков не нашлось. Пришлось самому идти. Тут-то и начинается страшная сказочка...

***

Смеркалось, (понимаю, что штамп, да ведь на самом деле смеркалось). А в это время хата Нюрки особенно зловеще выглядит. Стучусь я, значит, двери открываю, а она мне сразу: «Мясо хочу!». И знаете, очень страшно в этот момент стало. Говорю ей: 

«Не вкусный я — слишком долго на государевой службе служил. А тот, кто долго батюшке царю служит — очень горький на вкус. Это я как эксперт говорю, недаром наши дипломаты не пользуются спросом в людоедовых странах!». 

А баба эта как топнет ногой и говорит: 

«Ты мне зубы не заговаривай, а живо мне трех баранов неси, а то получишь у меня промеж глаз». 

Ничего не поделаешь, пришлось идти на царские фермы.
Сразу скажу, что смотреть на Нюрку, поедающую баранов, удовольствие не из приятных, да вот добреет она в это время. Описал я ей все достоинства Горыныча. Говорю, что и богатый он, и знаменитый. А Нюрка спрашивает: «Симпатичный мужик-то, емтот, Горыныч», — «Горыныч, — говорю, — мужик хоть куда! Троих стоит!». — «Тогда пойдем, — отвечает Нюрка, — жениться!».
В общем, подошли мы к пещере Горыныча. А нюх у этого Горыныча как у собаки. 
— Так, — говорит, — если сейчас не смоетесь отсюда — будет у меня шашлык на ужин!
Нюрке за словом в карман лезть не надо:
— Сейчас, — говорит, — если кто-то хайло свое трехпалубное не закроет — будет у меня сумочка крокодиловая! — Ну все, думаю, брак не удался. 
А змеюка эта и говорит: 
— Нравишься ты мне, баба мерзкая, сто государств облетел, сто принцесс захавал, а таких шикарных баб не видывал!
— И ты мне нравишься, змеюка сволочная, — отвечает Нюрка. — Так и быть — выйду за тебя замуж!
И думал я было во дворец свинтить, да Горыныч говорит: 
— По древним традициям рода Горынычей, свахи живут в доме молодых в качестве домашних питомцев. У меня и клетка для тебя имеется! — Вот тогда я и понял, что попал...
Соломку мне, значит, в клетке постелили и лоток поставили. Ну, думаю, и на том спасибо. А если еще и кормить будут — чем не курорт? Оно ведь, на царя работать — с ума можно сойти. До пенсии вряд ли доживешь. А тут тебе, понимаешь ли, полный уход.
Шел третий день моего животного состояния. Лежу — щи из миски лакаю, а Нюрка и говорит Горынычу: 
— Иди жрать, змеюка сволочная!
А Горыныч ей отвечает: 
— Иду, баба мерзкая!
Впрочем, как всегда, да только разговор у них не задался за обедом. 
— Хочу шубу новую! — говорит Нюрка. 
— Зачем тебе шуба, баба мерзкая? — спрашивает Горыныч. — Все равно дома сидишь, щи противные варишь, которые я люблю!
А Нюрка не унимается: 
— Я для тебя только повариха да уборщица за твоим попугайчиком!
Попугайчиком она меня назвала. 
— Неправда! — возразил ей змей Горыныч. — Люблю я тебя, баба мерзкая!
— Купи мне шубу! — не унимается Нюрка.
— Да ничего ты не понимаешь, баба мерзкая! Не могу я тратить свои сокровища! Только собирать и копить! Я ведь даже еду в магазине не покупаю — мне ее из уважения продавцы дают. Так все Горынычи живут! Жадные мы до жути. Копеечку пожалеем потратить.
— Тогда развод! — закричала баба сумасшедшая. — И раздел имущества!
— Ах, так! — возмутился змей. — Ничего ты не получишь! Все мое! 

Тут такое началось: Нюрка давай на себя самые красивые сокровища примерять, а Горынычу это не понравилось. Оскалился он всеми тремя пастями и хотел было огонь в бабу пустить, да Нюрка на хвост наступила очень больно. В общем, решили разводящиеся делить имущество, нажитое змеем-Горынычем, поровну.
Делят они, значит, сокровища, да каждый себе больше хочет урвать. Орали, скакали, ругались, но худо-бедно поделили. Тут Нюрка и говорит: 
— Давай хомячка делить! — Это она меня так назвала. 
— Не отдам я тебе свою канарейку! — вспылил Горыныч. — Она мне согласно древнему обычаю досталась. 
Да, мне в тот момент уже все равно было, как меня называли. 
— Ах, так! — разозлилась Нюрка. — Не поделишься щеночком — я тебе уши оторву! Все шесть!
Испугался, видно, Горыныч и решил поделиться. А как делить, не знает. Думали они, думали и решили, что надо живность разводить, чтобы поровну поделить. Слетал Горыныч в соседнее государство, поймал какого-то мужика пьяного и в клетку ко мне подсадил. Этот мужик оклемался и пробубнил: «Кого, чего, того? За царство свое всех порву!». Начал я было протест свой проявлять, объяснять, что не согласен я с этим мужиком пьяным «разводиться». А Нюрка и говорит: «Что-то хомячок твой больно нервный, видно, невеста не понравилась!» — «Надо создать им романтическую обстановку! — отвечает Горыныч. — Так дело точно сладится!». 
Зажгли они свечи, корм собачий нам насыпали. А мужик этот вновь признаки жизни подал: «Ты знаешь, за что меня уважать надо? Да за то, что я очень уважаемый!».
Видно, бог все же есть. Я ведь тогда на коленях ползал, молился, чтобы все закончилось. Горыныч рявкнул, что ему все надоело. Одного котенка он себе возьмет, а другого Нюрке оставит. Сгреб свою половину богатства в большой мешок, схватил мужика пьяного и улетел. Осталась Нюрка одна в пещере. Да вот клетка открытая осталась, и пока эта баба страшная украшения мерила, я и сбежал. Так и закончились мои мучения.

***

— Батюшка царь, зачем же меня казнить? Половина ведь сокровищ осталась. Правда, Нюрку сложнее будет из пещеры выгнать, но я и с этим справлюсь.