Маршал Победы и его пламенная жизнь

50 лет тому назад от нас ушёл Маршал Победы Георгий Константинович Жуков

Воин, пред коим многие пали...
И.Бродский

При всей сомнительности некоторых положений известнейшего стихотворения нобелевского лауреата Иосифа Бродского, написанного на кончину в 1974 г. маршала Жукова, в одном его характеристика великого человека безупречна: это действительно был воин, пред коим многие пали, причём как во вражеском, так и в советском стане, полководец — Родину спасший... При этом многие недоброжелатели Жукова не раз указывали, что приписывать ему все победы наших войск в Великой Отечественной войне неправильно, что были ведь и другие великие наши советские полководцы, командующие фронтами, такие как Рокоссовский, Конев, Василевский, Говоров, Черняховский, Толбухин и многие другие маршалы и генералы армий, поражавшие своими победами на полях боёв Великой войны.
На что можно возразить, что война та потому и названа Великой и Отечественной, что её не мог вынести на себе один человек, и если сразу по окончании войны все заслуги приписывались Иосифу Сталину, "организатору всех наших побед", как говорили тогда, то по мере ухода в тень величественной и противоречивой фигуры Генералиссимуса, на первое место среди наших полководцев закономерно выдвинулась фигура его Первого заместителя по работе в Ставке Верховного Главнокомандования, заместителя наркома обороны (а народным комиссаром обороны в годы войны был сам Сталин) Георгия Жукова. Который, собственно, и курировал все основные операции наших вооружённых сил. И вот в этом и заключается особое значение фигуры Жукова — в том, что он сосредоточил на себя — как первый и ближайший советник-помощник Сталина — общие функции разработки. А главное — осуществление кардинальных военных операций. Как Заместитель Верховного Главнокомандующего он имел в своих руках огромную власть и чрезвычайные полномочия. При этом он не конфликтовал со Сталиным (хотя об их спорах при обсуждении планов будущих фронтовых операций ходят легенды). А всегда работал с ним в связке, не выдвигая себя на первый план, всегда подчёркивая, что окончательное решение всегда выносит только Верховный Главнокомандующий — Иосиф Виссарионович Сталин. И Сталин, который был весьма подозрительным деятелем, из-за чего многие пострадали, видел это и ценил подобное подчёркнуто подчинённое по должности отношение Жукова к нему. И прощал ему многое, даже его довольно решительное отстаивание своих военных планов, не всегда соотносящихся с планами самого вождя.
События же после доказывали правоту Жукова и ошибки Сталина, но Жуков этим никогда не фигурировал, брал на себя неудачи, этим обеляя Сталина. И вождь это ценил и не сомневался в личной преданности военачальника. Так связка Сталин-Жуков успешно работала всю войну. А вот после Великой Победы пути их несколько разошлись. Против Георгия Константиновича поднялась волна интриг, в том числе и со стороны других выдающихся советских полководцев, которые не осмеливались противоборствовать второму человеку в государстве (кем, по сути, был Жуков во время войны), были обязаны ему многим (как Конев и Рокоссовский, к примеру), когда Жуков защищал их от гнева вождя при военных промахах этих командующих. Но вот после войны их самолюбие, видимо, было задето огромной славой, окружающей имя Жукова. И они начали довольно резко критиковать Маршала Победы, а к этой критике подключились партийные армейские политорганы. Политруки и партийные функционеры в погонах были весьма напуганы чрезвычайным усилением авторитета маршала в войсках и постоянно обвиняли Жукова в бонапартизме, пугая этим Сталина. Сталин такого бонапартизма отдельных самых популярных военачальников очень опасался. Этим в большой степени и была обусловлена вся трагедия Тухачевского и его соратников в 1937 году. Потому Жукову приписали этот самый бонапартизм, возвеличивание своей персоны, игнорирование работы с политорганами в армии, меркантильные интересы по вывозу некоторых трофейных ценностей из Германии. И Сталин, лишив его поста командующего сухопутными силами и группировкой советских войск в Германии, отправил его командовать Одесским, а после Уральским военными округами. Но заметим, не расправился с ним, как с иными вышедшими из доверия военачальниками, так как был уверен в личной преданности маршала.
Но Георгий Константинович никогда и не претендовал на высшую власть в государстве, бонапартизм ему был чужд. Он всегда оставался истинно военной косточкой. Вся его деятельность в армии всегда была направлена только на строительство и укрепление Вооружённых сил. А некоторая жёсткость и суровость в отношении с подчинёнными были обусловлены жёсткостью и суровостью его личной биографии и теми тяжёлыми испытаниями на своём военном и жизненном пути, что ему привелось преодолеть.
Да, детство его прошло не в тепличных условиях! Выходец из бедняцкой семьи, из захудалой деревни Стрелковка, что возле Малоярославца. Города русской воинской славы, между прочим, — рубежа, которого не мог преодолеть сам Наполеон поздней осенью 1812 года. Жуков в детстве не мечтал о воинской карьере, а хотел как можно быстрее встать на ноги. И, как герой рассказа Чехова "Ванька Жуков", отправился осваивать ремесленное дело в Москву, на отхожий промысел, что было характерно для детей из бедных крестьянских семей. Но, к слову говоря, вокруг происхождения Георгия Константиновича сложилась всё-таки удивительная легенда, которую сам маршал не отрицал, будучи уже носителем больших звёзд на погонах. Отец Жукова Константин был во младенчестве взят на воспитание бедной крестьянкой Анной Жуковой из Стрелковки, взят из самого Воспитательного дома в Москве — старейшего такого заведения для брошенных сирот, основанного ещё Екатериной Великой. Сироты воспитывались там на государственный кошт, именовались "царскими детьми", вокруг их происхождения иногда ходили легенды.

В Воспитательный дом сдавали, бывало, незаконнорожденных отпрысков и знатных родителей. Вокруг происхождения Константина сложилась легенда, что он — сын знатного грека. Эту легенду знали в окружении маршала и потому его угодники и льстецы (а как от них избавиться прославленным людям!) иногда намекали, что Георгий Константинович чуть ли не потомок самого Александра Македонского, и это импонировало полководцу. Но неизвестно, что там с происхождением отца маршала, а вот матерью его была простая русская крестьянка Устинья Жукова, в девичестве Пилихина, всю жизнь перебивавшаяся тяжёлым крестьянским трудом. Так как вышла замуж за вдовца в летах бедняка Константина Жукова, уже имевшего детей от первого брака. Их совместным ребёнком и стал мальчик Георгий. Родившийся 1 декабря (по новому стилю) 1896 года. И жизнь ему, как и всем отпрыскам бедняцких семейств, предстояла тяжёлая. Хорошо, у его матери был родной брат, владевшей скорняжьей мастерской в Москве (выделывал кожи и меха), и потому мальчик Георгий уже в самых юных летах был отправлен к своему дяде осваивать эту профессию, способную принести ему кусок хлеба в грядущей жизни.
До этого он имел только церковно-приходское образование в начальной школе. Которую, кстати, окончил с похвальным листом, а больше в детстве учиться ему не пришлось. Георгий, как родственник владельца мастерской, мог бы стать впоследствии зажиточным ремесленником, но бури наступившего XX века направили его на совсем другой путь. 1914 год поставил его под ружьё и бросил в окопы Мировой войны. Если копнуть биографии многих выдающихся советских военных и государственных деятелей, учёных и конструкторов новой техники, то мы обнаружим, что часто это были дети самых последних крестьян-бедняков, и Жуков здесь не был исключением. Возьмите, к примеру, биографию прославленного нашего авиаконструктора, будущего академика Сергея Владимировича Ильюшина, создателя самого прославленного штурмовика Великой Отечественной войны — "летающего танка" Ил-2 и многих других самолётов.
Кто он был по происхождению? Выходец из бедняцкой семьи вологодских крестьян, и самолёт увидел впервые на аэродроме под Петербургом, где трудился чернорабочим. Увидел и... стал впоследствии академиком авиации. И таких примеров множество! Социалистическая революция дала, что ни говори, дорогу в жизнь и образование детям бедняков, которых в Российской империи были миллионы. Вот и Георгий Константинович в силу своих природных способностей и личной храбрости смог продвинуться на войне, стать дважды кавалером Георгиевского креста и унтер-офицером. Но вряд ли ему, не имевшему никакого образования, удалось бы стать полководцем больших рангов в царской России. А вот революция и Советская власть, а также Рабоче-крестьянская Красная Армия (РККА) такую возможность ему дали.
Дальнейший его вонский путь известен. В 1923 г. он уже командир полка, отметим — это за участие в подавлении Антоновского восстания на Тамбовщине, где он проявил себя как бескомпромиссный командир, не знающий милости к мятежникам. Да и кто подавил крестьянское восстание? — да те же самые русские крестьяне, только бойцы Красной Армии. Совершенно ясна здесь классовая подоплёка: восстали против Советской власти зажиточные крестьяне Тамбовщины, которым было жалко отдавать хлеб по продразвёрстке. А воевали с ними мобилизованные крестьяне-бедняки, каким и был Жуков по своему происхождению. А бедняков в России было значительно больше, они и победили. Но именно с этих событий, пройдя политическую проверку, Жуков пошёл вверх по военной карьере, был направлен на курсы командиров РККА, и вот мы видим его в 1930 году уже командующим бригадой в Самарской кавалерийской дивизии под началом командира дивизии Константина Рокоссовского. Так судьба свела его с человеком, которого он потом в годы репрессий выручит, а командующий армии Рокоссовский будет подчиняться ему как командующему фронтом в Битве за Москву.

Вообще судьба сводила Жукова в довоенное время со многими замечательными людьми и образцовыми командирами. Уборевич, Штерн, Рокоссовский — все что-то дали ему в полководческом деле. Жаль только, что его главный учитель в тактике боевых действий Иероним Петрович Уборевич, сын литовского крестьянина, человек одного возраста с Жуковым, но командовавший армией уже в годы гражданской войны, был обвинён в причастности к заговору Тухачевского и расстрелян в 1937 году... А ведь именно он командовал войсками Белорусского военного округа в 1931—37 гг., и в эти годы под его командованием там служил Жуков. Сначала в должности комбрига, потом командира дивизии. Естественно, что именно Уборевич и его взгляды на тактику и стратегию войны оказали решающее влияние на формирование военной доктрины и у самого Жукова. Сам Георгий Константинович напишет впоследствии немало тёплых слов, вспоминая своего учителя, сожалея о его ранней гибели из-за подозрительности Сталина.
Близость к Уборевичу едва не подкосила карьеру самого Жукова, его уже прорабатывали на разных парткомиссиях за "потерю бдительности". Он, разумеется, каялся, не каяться было нельзя. Однако 1939 г. и события на Халхин-Голе в Монголии круто изменили его судьбу. Халхин-Гол стал для Жукова тем, чем был Тулон для Наполеона — отправной точкой взлёта как большого полководца. Он ехал в степи Монголии опальным комдивом, назначенным командовать полуразбитым корпусом, чтобы реорганизовать этот корпус и остановить наступление японцев. А вернулся оттуда победителем самураев, героем, получившим первую Золотую Звезду. С Халхин-Гола стала складываться легенда о Жукове как о непобедимом полководце. Ему опять повезло. Там он со своим корпусом подчинялся общему командованию другого замечательного военачальника — Григория Михайловча Штерна. Который был даже моложе Жукова на четыре года, но уже имел опыт войны в Испании, где был главным советским военным советником при правительстве Испании. То есть — если Республиканская армия Испании продержалась там три года боёв с объединёнными испано-итало-немецкими силами европейского фашизма, то в этом большая заслуга и Григория Штерна.
В 1938 году Штерн был срочно отозван из Испании, поставлен командовать 1-й отдельной Краснознамённой армией на Дальнем Востоке, которая приняла на себя всю тяжесть боёв на озере Хасан. Неудивительно, что и в Монголии Штерн осуществлял общее командование всеми советско-монгольскими силами, боровшимися с наступлением японцев. Под его началом был и Жуков, которому Штерн всецело доверял и предоставил, по сути, свободу действий. Жуков воспользовался этим и осуществил свой план окружения и разгрома японской армии концентрическими ударами с флангов. Если посмотреть схему битвы на Халхин-Голе, то она очень напоминает... замыкание кольца вокруг армии Паулюса под Сталинградом зимой 1942-43 годов! То есть Жуков ещё на Халхин-Голе нашёл свой главный тактический приём — прорыв мощными группировками на флангах противника и разгром его центральной группировки. Совсем недаром поэт Бродский, уж на что не военный человек, а точно подметил сей приём полководца: «...блеском манёвра о Ганнибале напоминавший средь волжских степей».
Исходя из своей концепции Георгий Константинович, которого Сталин перед войной назначил Начальником Генерального штаба РККА, предполагал, что и немцы в Белоруссии в 1941 г. точно так осуществят своё вторжение. Мощными танковыми колоннами на севере и на юге они прорвут фронт войск Особого Западного военного округа командующего генерала Павлова и окружат основные силы Павлова в районе Минска. Это Жуков доказал на военно-тактической игре, проводившейся в Генштабе в начале того тревожного года. Тогда он командовал "западными", а Павлов "восточными". И Жуков наголову разбил войска генерала Павлова, но Сталин почему-то не сделал никаких выводов и не сменил командующего округом. Результат известен: на шестой день войны немцы взяли Минск, а огромное количество наших войск оказалось в кольце окружения. Этим прорывом своих танковых армад немецкие генералы, которые вели своё наступление так, как и предсказывал Жуков, создали то катастрофическое положение на советско-германском фронте, что позволило впоследствии прорваться и к Москве, и к Ленинграду.
Сталин, явно раздосадованный тем, что Жуков оказался умней его, — не предвидевшего войну и до последнего часа упиравшегося подписать директиву о приведении войск в боевую готовность (что настойчиво предлагали сделать Жуков и нарком обороны Тимошенко ещё за два дня до нападения гитлеровцев), сместил Жукова с поста начальника Генштаба. И в дальнейшем посылал его на фронты в те места, где создавалась критическая ситуация. Жуков был вроде пожарной команды, исправляя ситуацию там, где местное командование теряло голову.
Он приехал в Киев, и Юго-Западный фронт генерала Кирпоноса достаточно успешно в тяжёлых боях сдерживал наступление противника. Потом Жукова отослали в Ленинград, где немцы уже прорвались к окраинам города, а маршал Ворошилов сидел в растерянности в своём кабинете в Смольном. Жуков решительными и жёсткими мерами — вплоть до угрозы расстрела командиров частей, — сумел остановить откат наших войск, и Ленинград был спасён. Потом наступил черёд битвы под Москвой, когда Сталин плачущим голосом спрашивал у командующего Западным фронтом Жукова: а удержим ли мы Москву? — Москву обязательно спасём, — отвечал ему Жуков. И войска его фронта 6 декабря 1941 г. перешли в решительное наступление. Это была первая большая победа, одержанная над нацистской Германией. "Вы украли у меня победу!" — орал Гитлер, в пух и прах разнося своих генералов. А потом чуть остыл и сказал задушенным шёпотом: "Если бы у меня был такой генерал, как Жуков, я бы завоевал весь мир!"

С 1942 г. Жуков был уже Первым заместителем Верховного главнокомандующего и курировал все фронты. Под его началом готовилась и проводилась операция "Уран" по окружению Паулюса под Сталинградом. Но не все понимают, что блистательный успех этой судьбоносной и переломной для всей войны операции был предопределён нашей тяжелейшей операцией "Марс", проводившейся под Ржевом. И эту операцию тоже курировал Жуков. И ему пришлось пойти на тяжелейшие потери наших войск, самые тяжёлые за всю его военную карьеру, чтобы их жертвенным наступлением удержать немецкие войска группы армий "Центр" — от переброски под Сталинград. Но до сих пор Жукову ставят в вину эти страшные жертвы...
Да, Георгий Константинович был порой чрезмерно жёсток и груб, крыл матом своих подчинённых, вызывая неприятие у интеллигентного поляка Рокоссовского. Который даже рядовых бойцов называл на вы, но Жуков был по натуре простым русским мужиком, воспитанным подмастерьем в скорняжьей мастерской, а вовсе никаким не потомком Александра Македонского. И как простой мужик он не тянулся к высшей власти, хотя ненавидел всех этих партийных вождей и их заплечных дел мастеров вроде Берии, что оклеветал и подвёл под расстрел блистательного командарма Григория Штерна, с которым Жуков разбил японцев. Потому и понятно, с какой радостью летом 1953 г. Жуков уничтожил этого палача. Арестовав и отправив на гауптвахту штаба Московского военного округа. Где Берию судили, а после расстреляли. Но Георгий Константинович привык доверять людям, которые сделали для него что-то хорошее. И он доверял лукавому Хрущёву, что вернул его из уральской ссылки и назначил Министром обороны СССР. Слишком доверял...
А Хрущёв, пугаясь неоспоримого влияния Жукова в войсках, когда сам Маршал Победы был в поездке в Югославии, на заседании Президиума ЦК КПСС (Политбюро тогда называлось так) оклеветал Маршала и снял со всех постов. Жуков мог бы поднять армию, он сам говорил после в одном интервью: "Да если бы я захотел!.." — Но он так не сделал. Его военная карьера была кончена. Слишком много сил истратил великий полководец за свою пламенную жизнь: он ушёл на покой. Но написанная им на покое (под надзором спецслужб) книга "Воспоминания и размышления" стала для целого поколения русских людей истинной правдой о Великой войне, закончившейся парадом 24 июня 1945 года. Когда всадник на белом коне, принимавший этот Парад Победы, так и остался стоять застывшим на своём пьедестале у Иверских ворот Московского Кремля!

Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков...

Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Всё же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря. Бродский