Песни нашего двора: Шизгара
Песни нашего двора: Шизгара
От редактора
Пришедшая на страницы «Камертона» Талия — вовсе не знак редакционной «борьбы с лишним весом». Талия — муза комедии, четвёртая из дочерей Зевса, выступающая вслед за третьей, Мельпоменой, музой трагедии. Коренное свойство человеческой психики: потребность смеха после нахлынувших трагедий и ужасов.
Эту базовую закономерность через 2800 лет видел и Карл Маркс: «История всегда повторяется дважды: первый раз — трагедией, второй — в виде фарса». Что ж, и 21-й век — бурно форсирует и фАрсирует наше восприятие Истории, политики. Хоровод макро-шольцев, байдо-джонсонов танцует вокруг ковёрного клоуна (в самом прямом, биографическом смысле). Трагифарс.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Да уж, инструмент, — популярнее гитары в СССР, — трудно припомнить.
Конечно, музшколы регулярно выпускали в свет прекрасно подготовленных пианистов, баянистов-скрипачей. Они пополняли ряды студентов профильных искусствоведческих заведений, и далее — распределялись по оркестрам, всевозможным филармоническим ансамблям песен и плясок — вплоть до военных (что считалось высшим шиком!).
Но у простой дворовой пацанвы выбор был небольшой. Во-первых, доступность по цене и размеру (что немаловажно — в наших-то хрущёвках). Ну, и во-вторых, главнейшее: — походы!
Гитарист в походе — всё равно что маршал Советского Союза на параде — все на него смотрят и внимают, не отрывая глаз. Особенно деффчонки…
И не дай бог после «обязательной программы» — тоскливых лирических баллад: — ты перейдёшь на сокровенное девчачье «осенью в дождливый летний день…» — всё!! Выбирай любую.
Но мы перескочили…
Сначала ведь надо научиться. Причём научиться качественно и быстро — иначе все деффки так и будут бегать за Серёгой со второго подъезда. Зная всего лишь три аккорда, он поёт абсолютно любые песни из абсолютно любых фильмов — от «Генералов песчаных карьеров» до популярнейшей Новеллы Матвеевой.
С чего начать? Понятно с чего: «Шизгара!» — это вступление из «Венеры» группы «Шокинг блю» так и останется со мною до конца жизни — его не вытравить ничем. Равно как и кви́нтовое начало из «Дыма над водой» ВИА «Дип Пурпле» (как дословно переводили «знатоки»).
Владея двумя аккордами из «Шизгары» и этим роковым «пёпловским» риффом, ты входил в прекрасный мир. Который со временем затягивал тебя с головой своей всеохватностью и масштабом. Стоило только постараться-поработать: стирая до кровавых мозолей пальцы о струны.
Тот, кто переходил-таки черту примитивных трёх-четырёхаккордовых песенок, — через Окуджаву, Галича, Городницкого и Кукина: — сам постепенно вставал на тернистый путь созидания и творчества. Пополняя ряды рокменов, бардов, джазменов, — порой запрещаемых. А порой — вытаскиваемых вдруг на вершину музыкального, телевизионного Олимпа. В зависимости от бытовых, политических, социальных обстоятельств.
Так на большой экран попала «Машина времени». Так из андеграунда были подняты на большую сцену Олег Митяев, Вероника Долина, многие другие, ранее гонимые.
И если очутиться сейчас на обыкновенном советском дворе — посреди пятиэтажек, «деревяшек», сараев, зарослей лопухов и акаций, — отовсюду будут слышны гитарные переборы, магнитофонный хрип Высоцкого, с пятого этажа неистово «играют» кастрюли заместо барабанов — это репетирует новая великая рок-группа.
И ты — на лавочке под огромным тополем — поёшь крутяк из Стаса Намина.
Ведь ты по классу исполнения уже давно обошёл и Серёгу со второго подъезда и многих, оставшихся там, — в далёком, светлом и солнечном детстве. Где из каждого окна звучала весёлая музыка. Где днями напролёт гостеприимно не закрывались двери. И где впереди не было ничего, ничего кроме одного — огромного радостного Солнца надежды.
Дождь порой на чьи-то слёзы похож,
Только горечи в его каплях нет.
И земля с волненьем ждёт каждый дождь
С той поры, как существует белый свет...
