Как Россия отстояла побережье Охотского моря

В мае 1924 года в ряде уездов Восточной Сибири вспыхнул сепаратистский мятеж, участники которого провозгласили независимость Тунгусской республики. 
Большинство доступных источников сообщают о тех событиях в таком ключе. Дескать, после окончания Гражданской войны в начале 20-х годов Советская власть допустила ряд ошибок в управлении восточными регионами страны. В частности, Охотский уезд был отделен от Якутской АССР, что вызвало неудовольствие проживавших там эвенков, в то время обычно называвшихся тунгусами.

Проведение искусственной границы и лишение выхода ЯАССР прямого выхода к Охотскому морю и его портам нарушило традиционные хозяйственные связи и торговлю. Допускались также и кадровые ошибки: в частности, очень низок был процент руководящих работников из числа местного населения, да и их «моральные качества» были не слишком высокими, что приводило к значительным злоупотреблениям. Особенно — по отношению к зажиточным хозяевам. Все это привело к массовому обнищанию местного населения — и подвигло его на восстание против Советской власти, начавшемуся 10 мая 1924 года. При этом его главными целями являлись якобы лишь требования включения Охотского уезда в состав новосозданной в марте 1922 г. Якутской автономной области — да восстановление нормальной работы прежней логистики. Само же восстание протекало почти бескровно — восставшие старались щадить красноармейцев, обычно лишь отправляя пленных восвояси за пределы зоны своего контроля. 
Направленные большевиками для подавления восстания войска также предпочли действовать больше уговорами — и в конце концов добились заключения мирного договора. Но Советская власть данные ею обещания не сдержала, что вызвало в 1927 г. уже новое, более обширное восстание во главе с Павлом Ксенофонтовым, захватившее многие регионы Якутии. Как и в случае с тунгусским восстанием, большевики уговорили восставших сложить оружие, пообещав им амнистию, но на этот раз своего слова не сдержали, приговорив к расстрелу и различным срокам заключения свыше 300 повстанцев. После чего если недовольство местных жителей в какой то мере сохранялось, то уже не принимало столь массово-радикальные формы. Отдельно особый акцент делается на заявлении уполномоченного ВЦИК СССР комиссара Байкалова о том, что в ходе подготовки и самого процесса вооруженных выступлений на побережье Охотского моря никаких следов иностранного вмешательства не зафиксировано. 

***

Что ж, похоже, в данном случае наблюдается несколько парадоксальная ситуация — когда даже ряд российских источников освещает те давние события гораздо более критически в отношении собственной страны, чем даже известный «иноагент» Википедия. На страницах которой по крайней мере изложен куда более подробный фактаж и предистория «тунгусского восстания». Действительно, в изложении выше оно предстает исключительно как жест отчаяния доведенного до полной нищеты местного населения. При этом как минимум местные представители Советской власти выглядят почти исключительно сборищем если не откровенных извергов-садистов образца «с такими друзьями и врагов не надо», то профнепригодными недоумками, умудрившимися спровоцировать массовый протест ну просто-таки «на ровном месте». Ну вот например: зачем такая-сякая Советская власть «отторгла» от Якутии ее восточные приморские уезды? Да еще установила на внутренних границах вполне себе реальный погранконтроль?
А ведь ответ на этот вопрос вполне очевиден. Для начала — Якутия во времена Российской империи была чисто географическим понятием, входя в состав нескольких сибирских губерний. И кстати, Охотский край с 1911 г. административно подчинялся Камчатке — хоть и сохранил некоторые прежние связи с Якутском. Но ведь Гражданская война, закончившаяся на европейской части России в ноябре 1920 г., взятие армией Фрунзе Перекопа и Крыма с изгнанием оттуда последних частей Белой армии барона Врангеля — в Сибири и на Дальнем Востоке, — фактически продолжалась еще несколько лет! Самый известный ее эпизод, конечно, это занятие Красной Армией так называемой Дальневосточной республики, первоначально созданной в качестве своего рода «буфера» между Советской Россией и Японией. Только вот изначально этот буфер рассматривался в качестве если не обязательно «ярко-красного», большевистского — то хотя бы минимально-дружественного «розового». 
А радикальные борцы с большевизмом мало того что при поддержке японских интервентов после устроенного ими переворота сделали Владивосток буфером уже «чисто белым» — так еще и «призвали на княжение» из недалекого Харбина генерала Дитерихса. Попытавшегося устроить на восточных рубежах бывшей Российской империи ее «мини-филиал» — с опорой на откровенно-черносотенные традиции. Заодно — с претензией на организацию форменного «крестового похода» для освобождения Руси от «безбожных большевиков». Затея эта, правда, оказалась мертворожденной — потенциальные зарубежные «спонсоры» не поддержали деньгами и оружием. Да и большинство местных жителей относились к объявленному призыву в «земскую рать» приблизительно также, как сейчас жители «незалежной» к мобилизации в ряды укро-вийска. Но за короткий период своего правления Дитерихс и сам сумел выступить в роли «экспортера контрреволюции» — как раз в распложенную северо-западнее Якутию. Поспособствовав отправке туда на нескольких кораблях отряда под командованием соратника уже разбитого к тому времени адмирала Колчака, генерала Пепеляева — которого запросили о помощи поднявшие антисоветский мятеж в Якутии правые эсеры.

***

Тем интереснее читать, пусть краткие, заметки о пути пепеляевского детища — «Сибирской добровольческой дружины» — по тунгусским землям:

«12 сентября 1922 года состоялся Народный съезд тунгусов, который передал СДД 300 оленей».
*
«К декабрю в Нелькан вернулись жители-тунгусы, которые на своём собрании выразили поддержку СДД и снабдили Пепеляева оленями и провиантом».

К слову сказать, суда с подкреплениями, оружием и боеприпасами для отряда Пепеляева достаточно свободно курсировали в охотские порты даже после того, как осенью 22 года отряды командарма Уборевича заняли Владивосток. Ведь практически все способные к плаванию боевые корабли ушли с последними сторонниками Дитерихса за кордон, оставив на месте почти непригодный к ремонту «металлолом». То есть сколь-нибудь реального военного флота у Советской власти на Тихом океане несколько лет после этого просто не было. Разве что немногочисленные пограничные баркасы, пригодные гонять шхуны контрабандистов, да и то с не всегда надежной гарантией. Так стоит ли удивляться, что в процессе организации Якутской автономной области от нее «отрезали» районы, прилегающие к почти неконтролируемому в тот момент Охотскому морю? Чтобы тем самым хоть как-то «перерезать коммуникации» противника, — что является основой основ общепринятой в мире военной стратегии и тактики. А также тому, что здесь реальная власть принадлежала не местному самоуправлению, а «ревкомам», больше подотчетным «сверху», чем «снизу»? В конце концов, в годы Гражданской даже в отношении тех местных Советов, где доминировали выдвиженцы тех же «кулаков», ненавидевших Советскую власть, последняя в качестве противовеса инициировала создание «комитетов бедноты» с куда более лояльными к ней деятелями. 
Что, в этих ревкомах мало было местных уроженцев? Так в органах управления не только уметь «быть» надо, но еще и управлять! Что требует хотя бы минимального образования — с которым ситуация у эвенков-оленеводов обстояла не очень. Даже не только потому, что тогда и во всей России-то процент неграмотных был крайне высок. Что и потребовало в качестве первоочередных мер инициирование Советской властью компании «Ликбеза» — «ликвидации безграмотности». Просто сам по себе кочевой образ жизни народов Севера был для находящихся при родителях детей плохо совместим с многомесячным обучением в хотя бы миссионерских школах при приходах РПЦ. Реально такое могли себе позволить лишь отпрыски самых богатых родов, — но им-то с какой стати было поддерживать власть рабочих и крестьян, выступавшую за справедливое распределение общественного богатства? Хотя, кстати, будущий командующий «тунгусской повстанческой армией» Михаил Артемьев еще в 1920 г. успел побывать и комиссаром волости, и даже председателем Ревкома. Но потом да, — как пишут, «разочаровался в Советской власти».

***

«Новая власть оленей отбирала»? Особенно у тех, кто владел стадом этак в полторы тысячи голов? Так в остальной части страны, вообще-то, у таких «олигархов» не то что олени — заводы и фабрики давно были конфискованы в общенародную собственность. Запретили с японскими и американскими коммерсантами торговать? Ага, беспошлинно, — как это было при царе. Притом что пушнина у доверчивых эвенков и якутов покупалась этими ушлыми бизнесменами за бесценок, а нужные им иголки, патроны, ружья и другие товары продавались просто с «космическими наценками». И с этой космической же прибыли в российскую казну не платился даже копеечный налог.
Да любая уважающая себя власть должна была давно закрыть эту позорную «лавочку»! «Недовольство местных жителей»? Ну, вообще-то, реальной причиной разделения США на северные и южные штаты с последующим началом между ними Гражданской войны в первой половине 60-х годов 19 века тоже стал отнюдь не только вопрос «отмены рабства». Главным было непреодолимое противоречие интересов промышленного Севера защищать американский рынок сбыта высокими пошлинами от европейской продукции, имея под рукой дешевое сырье с Юга. В то время как «южным» плантаторам было куда выгоднее продавать свой хлопок в ту же Европу, обменивая его на более дешевые и часто более качественные промтовары. Закончилось все кровопролитной войной с миллионом жертв с обеих сторон, — но победивший Север и поныне не собирается извиняться перед бывшими «южанами» за защиту своих экономических интересов. Тем более что именно они объективно способствовали росту американского могущества, — а не отсталая «сырьевая модель» южан. 

***

А вот очень любопытный отрывок относительно настоящих программных требований новообразованной в июле 1924 г. Тунгусской республики, принятых Временным Центральным Тунгусским Национальным Управлением (ВЦТНУ):

«Делегаты ВЦТНУ постановили: объявить всему миру в нижеследующих пунктах категорическое наше заявление Союзу Сов. Республик:

1. О полной независимости Тунгусской нации от него, как мера к избавлению нашей нации от ига коммунизма и Сов.власти;
2. о невмешательстве ни под каким видом во внутреннюю жизнь Тунгусской нации его, т. е. Союза Сов. Республик;
3. о неприкосновенности всей коренной нашей территории со всеми морскими, горными и лесными промыслами;
4. о готовности нас — Тунгусов — к вооруженной борьбе в случае насильного вторжения в нашу территорию и вмешательства в нашу внутреннюю жизнь Сов.власти и коммунистов;
5. как символ нашей самостоятельности нации и независимости в принципах самоопределения поднять первый национальный флаг и в освидетельствование неотступных своих требований, состоящего из трех цветов, а именно "белого", означающего сибирские снега, "зеленого" — сибирские леса, и из "черного", означающего землю, ибо родная земля принадлежит нам...» 

***

Честно говоря, даже сложно найти сразу подходящие слова для хотя бы чисто юридической оценки данного заявления… Спору нет, и Союзный Договор, и первая Конституция СССР действительно имели в себе положение о праве союзной республики на свободный выход из СССР. Правда, при этом была небольшая, но важная юридическая тонкость — Конституция не являлась «законом прямого действия» — для реализации ее норм требовались специальные законодательные акты. Первый из которых — насчет процедуры такого выхода — появился лишь во времена Горбачева…
Но дело даже не в этом. Союзный Договор декабря 1922 г. подписывало четыре субъекта: РСФСР, УССР, БССР и Закавказская Федеративная Советская Социалистическая Республика, включавшая в себя советскую Грузию, Армению и Азербайджан. Но вот найти среди «подписантов» этого Договора республику Тунгусскую не получится даже под микроскопом! Потому что ее территория являлась частью Советской России — и только она и имела право выйти из состава Союза. Которое, как это ни печально, действительно было реализовано Ельциным в Беловежье — пусть и было подано в виде якобы «равноправного» решения «беловежской тройки». Правда, опять же, больше теоретически, девятая глава действующей тогда Конституции РСФСР 1918 г. «О предметах ведения Всероссийского съезда Советов и Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов предполагала среди них и принятие в состав Российской Социалистической Федеративной Советской Республики новых сочленов Советской Республики и признание выхода из Российской Федерации отдельных частей ее.
Но опять же, это право (но отнюдь не обязанность!) было исключительной прерогативой Всероссийского центрального исполнительного комитета во главе с Михаилом Ивановичем Калининым, но никак не самопровозглашенных деятелей такой же самопровозглашенной Тунгусской республики. Или отказ «тунгусским повстанцам» со стороны ВЦИК был бы неким «произволом»? Да нет — та же Конституция давала высшим органам власти Советской России вполне определенные основания для такого (и не только!) решения. 

«22. Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика, признавая равные права за гражданами независимо от их расовой и национальной принадлежности, объявляет противоречащим основным законам Республики установление или допущение каких-либо привилегий или преимуществ на этом основании, а равно какое бы то ни было угнетение национальных меньшинств или ограничение их равноправия».

В самом деле, почему, если все граждане страны имеют равные права — те же русские, украинцы, белорусы, евреи; наконец, живущие в Сибири не имеют права на провозглашение независимости своего региона — в отличии от тунгусов? А уж открытая враждебность руководства самопровозглашенной «республики» к Советскому Государству и «коммунизму» прямо предполагала задействования нормы ст. 23 Основного Закона РСФСР:

«23. Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции».

***

Вообще если говорить серьезно — описанные события однозначно квалифицируются в законах любого известного в истории государства как «сепаратистский мятеж». Не исключая даже средневековой Речи Посполитой. Где, конечно, практически каждый шляхтич, посчитавший себя обиженным королем, мог объявить ему «рокош» (мятеж) — и в случае поражения не рассматриваться в качестве государственного преступника. Но все же, даже такие «рокоши» предполагали сохранение территориальной целостности страны. а не выделение из нее самостоятельных «кусочков». А ведь пресловутая «Тунгусская республика» имела аж 13 тысяч жителей! Численность многих нынешних даже не городков, а «поселков городского типа». И «армию» — размером максимум в 600 человек, сравнимую с даже не полком, а максимум батальном армии настоящей. Кстати сказать, эта цифра по сути и была предельной для мятежников. Поставить под ружье на краткое время в кочевом народе, практически каждый мужчина которого сызмальства умел стрелять и имел ружье, то можно было бы и больше. Но любую армию ж еще и кто-то кормить должен — и численность «кормильцев» обычно должна превышать число бойцов в десятки раз.
В сущности, выбор центральной властью «щадящей тактики» в подавлении мятежа не в последнюю очередь был вызван и чисто стратегическими соображениями — не самое богатое общество, в котором мобилизован каждый двадцатый чего член, долго воевать не сможет. Если, конечно, подобно нынешней «великой незалежной державе» (от всех — кроме своих западных «патронов» и кредиторов) не станет «прокси» действительно влиятельных игроков, оплачивающих за небольшую (для себя, конечно) мзду военную авантюру агрессивной «мелочи» в своих собственных интересах.
Можно заметить, что при всем уважении к оценкам «спецпредставителя» ВЦИК комиссара Байкалова об «отсутствии признаков иностранного вмешательства» в организацию тунгусского мятежа многие факты заставляют усомниться в этом тезисе. Вот очень показательная цитата на этот счет из научной статьи по теме кандидата исторических наук Егора Антонова: 

«Первый секретарь Якутского обкома ВКП(б) Е.Г. Пестун в апреле 1925 г. говорил о связях мятежников с японцами, американцами и французами. Летом 1924 г. в порт Аян заходила японская шхуна. По утверждению одного из главарей повстанцев Ю.А. Галибарова, там находился француз, называвший себя “профессором” (имя неизвестно). Он и японский капитан обещали оказать поддержку Ю.А. Галибарову и его сообщникам. В то же время английская фирма “Гудзон бей”, имевшая торговую концессию на Камчатке, через своих агентов снабжала тунгусов ружьями-винчестерами и необходимыми припасами.
10 марта 1925 г. уполномоченный ОГПУ по Амгино-Нельканскому району Халин сообщил сведения, полученные от сдавшихся в плен повстанцев. По их утверждению, в порту Аян побывал японский крейсер, на борту которого находился некий генерал. М.К. Артемьев, вел с ними переговоры по поставке мятежникам оружия и продовольствия. Впоследствии командир одного из повстанческих отрядов И. Канин получил от М.К. Артемьева секретное уведомление, в котором речь шла о получении им японской помощи. 5 декабря 1925 г. на собрании тунгусов Кюпского наслега командир повстанческого отряда Н.Н. Божедонов говорил о необходимости налаживания контактов с Японией и Америкой».

***

Почему посланник Москвы предпочел если не игнорировать, то не афишировать подобные факты, собранные советскими органами безопасности? Скорее всего, именно с целью скорейшего умиротворения мятежных настроений, чтобы не пугать их лидеров возможной ответственностью за уже откровенное сотрудничество с зарубежными государствами в деятельности, направленной против интересов СССР. Тем более стратегически победа Советской власти уже была достигнута — радикалы из Тунгусской республики все явственнее видели нарастающую бессмысленность их сопротивления. Помощи извне нет, собственные ресурсы истощаются, а Красная Армия, по большому счету, всерьез воевать против них и не начинала. Действуя пока, как говорится, «одной левой», малочисленными отрядами — под командой, правда, действительно талантливого командира Ивана Строда. Настоящего «гения таежной войны», разгромившего чуть раньше даже мятежников упоминаемого выше генерала Пепеляева. И кроме того, очень умелого переговорщика, сумевшего в значительной степени привести к сравнительно «малокровному» окончанию тунгусские события.
Расхожим тезисом в описании такого финала является утверждение, что, дескать, «Советская власть обманула тунгусов, пообещав присоединение их земель к территории Якутской АССР, — но потом обещание нарушила». Но тут ведь опять же — вопрос в уровне полномочий тех или иных звеньев Советской власти. Даже те, кто больше всего переживает о таком «вероломстве», признают, что пресловутые «гарантии» давались всего лишь представителями ЯАССР. Ведь это было не в их компетенции, — но лишь всероссийского ВЦИК! Так что речь шла скорее всего о формулировках образца «мы рассмотрим этот вопрос в ближайшее время». Ну так где здесь обман? Вопрос в Москве рассмотрели — и решили сохранить статус-кво. А что обещание рассмотреть деятели «Тунгусской республики» предпочли воспринять в качестве неких «непреложных гарантий» — так это уже не обман, а самообман. Вызванный в первую очередь собственным печальным осознанием фактического проигрыша своей авантюры — выходом из которой являлась лишь действительно предложенная им «почетная капитуляция». Последняя действительно стала реально «почетной». Не только полная амнистия участникам мятежа, но даже с возможностью для некоторых из них вернуться на работу в органы власти. Как для того же «полевого командира» Артемьева, — некоторое время проработавшего секретарем волостной управы.

***

К сожалению, в первую очередь для самих же прощенных мятежников, гуманизм Советской власти они не оценили. И когда в 1927 г. в масштабе уже почти всей Якутии тамошний «конфедерат» Павел Ксенофонтов поднял очередной мятеж (правда, уже без провозглашения полной независимости, — но «только» с требованиям предоставления ЯАССР статуса полноценной союзной республики и ее выхода из состава РСФСР), — Артемьев сотоварищи с радостью присоединились к этой новой авантюре. Последняя тоже полгода спустя сошла на нет — в первую очередь от осознания участниками ее полной бессмысленности ввиду откровенного игнорирования правительством СССР столь наглых требований. А также — вновь объявленной амнистии тем, кто готов был сложить оружие — так поступили почти все «конфедераты».
Но тут уже Советская Власть отказалась от прежнего «миндальничанья» — и добрых три сотни наиболее активных мятежников были частью расстреляны, частью приговорены к различным срокам заключения. Что тоже, конечно, часто расценивается в соответствующих кругах в качестве «нечестности большевиков». Но тут уж, как говорится, «каким судом вы судите — таким и вас судить будут». Ведь участников первого тунгусского мятежа простили подчистую, в первую очередь — в надежде на их искреннее раскаяние и будущую лояльность. А они восприняли такой гуманизм в качестве некой «индульгенции», видимо, считая свое участие в новом мятеже Ксенофонтова этакой допустимой «военной хитростью». Ну так чего ж обижаться на такую же «военную хитрость» в ответ…
В самом деле, если преступник, получивший «условный срок», во время его совершает новое преступление — после нового суда оба приговора «суммируются». И например, мало кто сомневается, что амнистированные в 1953 г. уголовники образца отрицательных героев «Холодного лета 1953-го» за свои очередные «художества» на воле, куда их опрометчиво выпустили, в случае задержания ответили бы «по полной». По большому счету, Артемьев, Карамзин сотоварищи уже в первый раз вполне «заработали на высшую меру». Не просто подняв сепаратисткий мятеж во имя якобы «независимости», — но, как бы потом не смягчал их деятельность комиссар Байкалов, всеми силами пытались найти себе зарубежных покровителей. Что в случае отрыва Тунгусской республики от РСФСР неизбежно закончилось бы превращением ее в марионетку скорее всего той же Японии. А ведь правящие элиты последней в свое время не останавливались от самых жестоких карательных методов при подавлении малейшего недовольства даже на вроде бы «своей» Окинаве! А уж об остальных странах Азии, имевших несчастье даже на время попасть под их контроль, и говорить нечего. Обычно тамошние репрессии описываются емким словом «резня» — в Китае, Корее, Бирме, других местах, куда имел несчастье ступить сапог японского самурая. 
К счастью, благодаря умелой политике руководства СССР мятеж сепаратисткой части верхушки тунгусов был быстро ликвидирован — на благо интересам и великой страны, и ее полноправных граждан из числа небольшого народа на побережье Охотского моря…