«Без лести предан»

«В октябре 5 числа усадища Гарусова у помещика Андрея Андреева
сына Аракчеева сын Алексей».
Из записи в метрической книге «О рождающихся 1769 года»
 
*
 
В столице он — капрал, в Чугуеве — Нерон: 
Кинжала Зандова¹  везде достоин он². Пушкин 

Краснодар. Весна 2024 года

Не знаю у кого как, но у меня точно есть глаз на затылке. Не верите? Нужны доказательства? Пожалуйста. Вот прямо сейчас за моей спиной стоит племянница Катя. Бесшумно, уподобившись кошке, вошла в мой кабинет и ждёт не дождётся, когда я закончу стучать по клавишам компьютера, чтобы обсудить со мной «вопрос, не терпящий отлагательств, и от которого зависит если не судьба планеты Земля, то уж точно будущее учащейся одиннадцатого класса Екатерины Емельяненко».
— Дядь Саш, ну ты скоро? — наконец не выдерживает моя близкая родственница, — ты же всё знаешь, а наша училка — нет. Вот и даёт задание узнать, почему Пушкин ненавидел Аракчеева и писал на него злющие эпиграммы, а тот его за это даже на дуэль не вызвал?
— Всё знает интернет, и твой любимый «гугул», он так и зовётся — всезнающим, — не поворачивая головы отвечаю я, наивно надеясь, что мне сегодня всё-таки удастся закончить рассказ.
— Гуляш стынет, и я чай твой любимый 95-й да ещё с жасмином заварила, — стреляет из «тяжёлой артиллерии» Катюша, прекрасно зная, что венгерским блюдом я ещё могу пожертвовать, а вот ароматно пахнущим зелёным чаем ни за что!

 ***

— А ты знаешь, что после реформ Алексея Андреевича Аракчеева русскую артиллерию прозвали «богом войны», а всю систему организации «орудийной службы» даже после его кончины ещё много лет называли «аракчеевской».
— Не-а. Про казармы его имени где-то читала, там ещё говорится, что офицеры, служившие в таких казармах-поселениях, считали это самой настоящей ссылкой и подавали рапорты о переводе в другие воинские подразделения, а в случае отказа подавали прошение об отставке. А почему ты про артиллерию вспомнил?
— Да потому что ты сейчас палишь в меня из всех главных калибров, — выключая компьютер и вставая с кресла, отвечаю я: — Знаешь ведь, что между работой и чаем я всегда и однозначно выберу второе!

Вторая половина восемнадцатого века

Маленькое поместье Гарусово, всего-то девятнадцать(!) душ крепостных поручика в отставке Андрея Андреевича Аракчеева

— Алёша, скажу честно, — отец строго, по-военному посмотрел на сына, — кроме тебя в семье ещё десяток детей имеется, но ты наша опора и надежда. Вижу — из тебя будет толк. А посему с завтрашнего дня у тебя будет учитель, увы, не из города, должон понимать, денег у нас мало, почитай, совсем нет. Однако и наш сельский священник Павел Максимович (кстати — родной дед нашего Дмитрия Ивановича Менделеева!) тебя много чему научить сможет. Познавай науку прилежно, от занятий не отлынивай, ибо планируя я по достижении тобой нужных лет отправить тебя во вторую столицу, дабы там ты выучился на чиновника. И далее делал карьеру по гражданской линии, ибо с армией в нашем роду как-то не ладится. Я вот, к примеру, даже до капитанского чина не удосужился дослужиться.
Увы, желанию отца не дано было сбыться. И виной тому не успеваемость Алексея, мальчик учился хорошо и науки познавал с завидным упрямством, а дети. Его сверстники. Так уж вышло, что однажды семейство Аракчеевых отправилась в гости к соседскому помещику, капитану в отставке. И тот познакомил Алексея со своими отпрысками — кадетами военного училища. До поздней ночи Алёша с упоением слушал рассказы мальчишек о стрельбе из самых настоящих пушек, о чистке ружей и о сложнейшей военной науке. После возвращения домой сын заявил родителям, что ни по какой гражданской линии он не пойдёт, и во что бы то ни стало, будет офицером.

Из воспоминаний А.А. Аракчеева:

Мне казались они какими-то особенными, 
высшими существами. 
Я не отходил от них ни на шаг.

1783 год. Алексею исполнилось четырнадцать лет

К чести отца, он переубеждать сына не стал и отправился вместе с ним на долгих³ лошадях в Санкт-Петербург подавать документы в тамошний кадетский корпус. Решения о зачислении ждали… полгода! Из дома денег не присылали совсем. Фактически… нищенствовали. И окончательно отчаявшись, в один судьбоносный день младший Аракчеев подкараулил директора «Соединённой артиллерийской и инженерной дворянской школы»Петра Ивановича Мелиссино и бросился к нему в ноги со словами:
— Ваше превосходительство, нет сил более ждать приказа о зачислении. Ещё в январе как полагается подали бумаги, а нынче на дворе уже июль знойный. Дабы сюда добраться четырёх коровушек продали. Верите, даже три рубля у самого митрополита выклянчили. Нынче же денег на проживание более нет совсем, остаётся только лишь одно: на паперть идти — Христа ради милостыни просить! Иначе помрём с батюшкой с голоду.
Седовласый генерал с удивлением посмотрел на юношу, велел идти за собой, тотчас же велел издать приказ о зачислении.

[Много лет спустя, став властным сановником, Аракчеев всегда помнил об этом случае. И никогда не уходил домой, оставив у себя на столе непрочитанные послания. Всенепременно накладывал резолюцию на каждое точно в день его поступления. Будь то объёмистый доклад или всего лишь записка в три слова!]

***

Учёба Алексею давалась нелегко. Но помня, что назад в деревню ему дорога заказана, и обладая завидным упорством, он быстро освоил все мудрёные науки и даже стал немного подрабатывать, обучая сыновей Салтыкова военному делу и фортификации. Был назначен заведовать учебной библиотекой, из которой, его стараниями, через некоторое время пропала вся литература кроме узконаправленной: «Дабы сие прочитав — смуту не разводить!»

***

Успешного выпускника Аракчеева оставили в училище приказом преподавать кадетам математику. Там же написал свою первую научную работу «Краткие артиллерийские записки для наставления унтер-офицеров». Но блестяще начатая карьера быстро оборвалась. Выявились факты его жестокого обращения к своим подопечным. Выручил из беды граф Салтыков.
Однажды по требованию наследника престола Павла Петровича «дать ему расторопного офицера» он порекомендовал закончившего с отличием выпускника училища Алексея Аракчеева как «весьма знающего артиллерийское дело». «Вступительный экзамен» принимал лично Павел. Будущему самодержцу понравились обстоятельные и чёткими ответы молодого офицера, и тот был зачислен в штат свиты наследника престола.

***

Жилось во дворце молодому офицеру весьма не сладко. Он даже спал не раздеваясь, дабы в любой момент предстать перед наследником по всей форме экипированным. И Великий князь это заметил и оценил, назначил Аракчеева комендантом Гатчины, а затем поручил ему командование всеми своими сухопутными войсками.

1796 год. Зимний дворец. Кабинет императора Павла Первого

Самодержец расхаживал по комнате, теребя свой подбородок и о чём-то сосредоточенно думая. Наконец остановился у окна, кинул взгляд на площадь, полную людей и, не оборачиваясь к стоящему по стойке смирно секретарю, начала диктовать:

• «Первое — назначить комендантом столичного града.
• Второе. Присвоить звание майора гвардии Преображенского полка!
• (По традиции звание полковника носил сам император).
• Третье. Наградить орденом святой Анны 1-й степени.
• Четвёртое. Пожаловать оному лицу баронское достоинство.
• Пятое. Вдобавок к пункту три наградить ещё и орденом святого Александра Невского.
• И наконец, шестое — подарить две тысячи крестьян и имение в любой губернии на его выбор».

— Записал?! Клади на стол, я сейчас же сей документ подпишу.
— Но Ваше Высочество, — там не указана фамилия. Кого именно …
— Как кого?! — оборвал секретаря император, — мог бы и сам догадаться! Учителя моего сына Александра... Алексея Андреевича Аракчеева!

Весна 2024 года. Кухня нашего дома

«По наружности Аракчеев похож на большую обезьяну в мундире. Он был высок ростом, худощав и жилист; в его складе не было ничего стройного; так как он был очень сутуловат и имел длинную, тонкую шею, на которой можно было бы изучать анатомию жил, мышц и т. п. Сверх того, он как-то судорожно морщил подбородок...». Из записок генерал-майора Николая Саблукова

Катюша кончила читать, с минуту помолчала, а затем с вызовом продолжила:
— Когда его бывший ученик, а ныне император Александр Первый поручил Аракчееву организацию военных поселений, тот довёл это дело до полнейшего абсурда. За малейшие проступки виновных подвергали жестоким телесным наказаниям. В этих поселениях расходовались целые возы розог, а бедные поселенцы были вынуждены работать с утра до вечера под пристальным надзором начальников! И правильно писал о нём Пушкин, он-то не боялся сатрапа:

Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он — друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
……...…….. 

— Последнюю строчку приводить не буду, она вообще нецензурная!

[<Б...и> грошевой солдат, — ред.]

***

Я молча поставил пустую пиалу на стол, поднялся и поманил девушку за собой в кабинет. Там открыл одну из моих многочисленных папок и протянул Екатерине:
— Читай, только очень внимательно. Аракчеев был педант до мозга костей. Записывал буквально всё, с чем ему приходилось иметь дело. Документ бесспорный, фотокопия из Государственного архива.
— «Книга приказаний 1896 года», — прочитала вслух племянница, — но ведь это же ещё задолго до создания поселений.
— Катя, это неважно, интересен сам факт, что если бы какому-то подчинённому когда-либо было нанесено увечье, данный факт обязательно нашёл своё место в подобном документе. Ты не отвлекайся, читай, нам ещё пушкинскую эпиграмму предстоит разобрать, — произнеся эти слова, я вывел на экран монитора герб Аракчеева.

Герб рода графов Аракчеевых

А Екатерина продолжила:

• «Объявлено выговоров — двадцать два!
• Произведено: Три вычета из жалования и два ареста.
• Иключение во флот, одно!
• Под суд отдан одни(!) солдат, за побег!»

***

— Как видишь, ни одного случая тяжёлых телесных наказаний здесь не отражено. Конечно, есть всё же вероятность, что Алексей Андреевич об этом специально умалчивал, но согласись, на него это совсем не похоже. Теперь давай разберём его фамильный герб, — я пододвинул к девочке стул, чтобы она могла рассмотреть изображение во всех деталях. — Видишь внизу слова «Без лести предан». Так вот, их вписал сюда сам Павел Первый. И знаешь за что?! За то, что кроме крепостных крестьян более никаких материальных подарков от сильных мира сего не принимал. Более того, аккуратно извлёк и передал в казну бриллианты из рамки портрета Александра Первого, который был ему торжественно вручён уж не помню по какому случаю.
— Ну, раз он был такой честный и правильный, то почему же не вызвал Пушкина на дуэль за эту эпиграмму? — Катя с возмущением вскочила со стула, — в те годы все об Аракчееве плохо говорили, а всех обмануть нельзя!

​

— Давай начнём с того, что поэт зашифровал в этой последней строке имя не просто одной из женщин высшего света, а конкретно любовницы генерала — Настасьи Шумской. Дело было в том, что эта девушка была крестьянкой, то есть из «подлого и бедного» сословия, раньше подобные отношения не были позволительны никому! Даже людям из самого ближнего круга. И ты совершенно права, эпиграмма — более чем весомый повод для дуэли, тем более что поэт нанёс оскорбление не лично Алексею Андреевичу, а всему его роду, возведённому в графское достоинство!
Согласись, даже сейчас, в наш просвещённый век подобные слова... равносильны пощёчине. Но нашему Пушкину несказанно повезло — оскорблённый им человек был педантом и поклонником воинского устава, который категорически запрещал поединки. Это, во-первых. А во-вторых, и это уже моё личное мнение, Аракчеев был военным до мозга костей и умел стрелять без промаха, то есть у господина поэта против него не было ни одного шанса. А на банальное убийство генерал был явно не способен. И в-третьих, вот тебе ещё одна цитата Александра Сергеевича. Узнав о смерти Аракчеева, поэт написал своей жене: 

«Об этом во всей России жалею я один — не удалось мне с ним свидеться и наговориться». 

— И заешь, почему произошла такая метаморфоза?! Да потому что первая эпиграмма написана задиристым и заносчивым восемнадцатилетним парнем, а строчка из письма — повидавшим многое в этой жизни мужем.

Примечания:

^1. Немецкий студент, убивший консервативного писателя Августа фон Коцебу, занимавшегося травлей студенческих организаций.
^2. В 1819 г. появляется двустишие (возможно, экспромт), которое с большой (но не стопроцентной) долей уверенности приписывают Пушкину. Стихотворение считается реакцией поэта на жестокое (в духе «Нерона») подавление бунта в военном поселении в г. Чугуеве 18 августа того же года.
^3. То есть не меняя уставших лошадей на промежуточных станциях — на свежих-отдохнувших.

Обложка: Дж.Доу, портрет графа Аракчеева, 1824 г. Военная галерея Зимнего дворца, Эрмитаж, С.-Петербург.