Аристократ сцены, экрана, языка: к 90-летию Валентина Гафта

90 лет назад, 2 сентября 1935 года родился Валентин Иосифович Гафт, советский российский актёр, театральный режиссёр, поэт, писатель; народный артист РСФСР. Лауреат премий «Золотой орёл» и «Золотая маска»...

Элегантен, как аристократ, красив, спортивен, необычен… Даже в фильме «Футболист» — вполне проходном для Гафта, он настолько сгущает краски, что становится очевидна трагедия, которую носит в себе:

...трагедия, блокируемая блистательным юмором — эпиграммы Гафта расходились по стране, становились народными. Острые, уколешься, но не злые, тонкие, едкие; а стихи его, блистательного Валентина Гафта, словно вращались волшебными шарами смысла и звука:

Всё начиналось с Фуэте,
Когда Земля, начав вращение,
Как девственница в наготе,
Разволновавшись от смущения,
 
Вдруг раскрутилась в темноте.
Ах, только б не остановиться,
Не раствориться в суете,
Пусть голова моя кружится…

Таинственно вспыхивает космос, прошитый белыми лучами счастья, которые нам, земным и мясным, не понять никогда. В фильме «Фуэте» Гафт играет профессора В. О. Ланда: Воланда, понятное дело; играет, — рискуя, но нельзя ж не сыграть такую роскошь; тем более Воланд — интеллектуальный вариант тёмного духа, как Мефистофель — даёт его образ под углом шута, гаера, насмешника, весельчака, о которого обожжётся Фауст. Жаль, последнего Гафт не играл.

А вот — Фирс: одна из пиковых ролей Гафта в театре: Фирс… растерянный и смущённый, беда-воля миновала — как же его забыли? Люди всегда забывают, эгоистичные в корне, пропитанные-пронизанные субстанцией самолюбия, ничего не зная о всеобщности. Гафт — мистик. Может быть, потому и сходило — исполнение Воланда, или Каиафы, отправившего на смерть Иисуса? Пусть в варианте, истолкованном Булгаковым… «Музыка» Гафта звучит:

Смычок касается души,
Едва вы им к виолончели
Иль к скрипке прикоснетесь еле,
Священный миг — не согреши!
 
По чистоте душа тоскует,
В том звуке — эхо наших мук,
Плотней к губам трубы мундштук,
Искусство — это кто как дует!

Душа — ключевое для него слово: он исследовал сей феномен в поэзии, он играл её, только её — на сцене ли, в кино… Какая щедрая, роскошная душа у полковника Ивана Антоновича: бушующего, если надо — Сейчас тюрьму разнесёт! — становящегося нежным, не кланяющегося пулям — в военном деле. Образец благородства. Длится провинциальная притча «О бедном гусаре замолчите слово». С Рязановым сотрудничество было плодотворным: вновь и вновь витийствует ветеринар Сидорин, должный непременно получить гараж, выстраивает такие словесные конструкции, что заслушаешься.

«Гараж» бликует эмоциями.
Течёт субстанцией иронии.
Взрывается сатирическими каскадами.

Сэм Уэллер из Пиквикского клуба — верен и вечен, спокоен, и готов сесть в тюрьму, чтобы поддержать Пиквика… Гафт играл благородство. Он действительно воспринимался часто — аристократом сцены, экрана, языка… И остаётся таким — великолепно-элегантным, тонким и точным, с выверенной жестикуляцией, заставляющий думать, сопереживать, меняться к лучшему.

На фото обложки: сцена из к/ф "Гараж"