«Операция жизнь» Виктора Павлова. К 85-летию знаменитого актёра

85 лет назад, 5 октября 1940 года родился Виктор Павлович Павлов, советский российский актёр театра и кино. Народный артист Российской Федерации.

Забавный Дуб такой — нечто от Винни Пуха просматривается; комичный студент, не понимающий, что проще было б всё выучить, нежели громоздить собственное изобретение, позволяющее просто слышать ответы…

«Операция “Ы” и другие приключения Шурика» — слоилась нежными оттенками гайдаевского юмора, и В. Павлов, воплощая студента по кличке «Дуб», демонстрировал естественность игры, связанную с ранне-обретённым мастерством и мерой дарования…

В нём всегда читалось нечто домашне-уютное, свойское, будто не актёр: а персонаж из соседнего дома; всегда — даже когда играл Левченко из народного фильма «Место встречи изменить нельзя»: образ, трагический в основе: храбрый солдат, волею обстоятельств загнанные в тёмные проулки банды и бандитизма, обречённый, не выдавший ротного. Ярок, выразителен, не спасти и не спастись — сам понимает. 
Он представал в образе кота Бегемота: казалось, замурчит сейчас; многое могущий, впечатанный в свиту Воланда, вечный забавник, шут… Шутовство, актёрство — будто растворённые в крови. Краски мастерства не замечаются, соединённые в единстве образа: а много их представил Павлов: на экране, в театрах.

…он после восьмилетки работал слесарем, играя параллельно в драмкружке, рано определившись с призванием; после щепкинского училища — служит в разных театрах. Роль студента «Дуба» делает его известным: фильмы Гайдая любят, и часто и эпизодический персонаж блистает. Как Коля — муж Елизаветы Петровны из «Двенадцати стульев», всё призывающий жену к вегетарианству, сам мечтающий о мясе.
Был другой Коля, исполненный Павловым, — в «Майоре Вихре»: героический, к смерти готовый в любой момент: война подразумевает оную готовность. Павлов играл правдой. Естественностью.

Репетилов его выбегал на сцену Малого, захлёбываясь скороговорками. Аркашка Счастливцев не был шибко счастлив, и Павлов, представляя смесь человеческих чувств и эмоций, показывал объёмность классического образа. Разные миры: разные судьбы творились им — чрезвычайно живым, словно переполненным плазмой бытия, оставшимся в зрительской памяти по-доброму…