Пикшуевский десант. Первомайские подарки

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Противник подтягивал резервы. А для того, чтобы заткнуть образовавшие бреши в обороне, на битву в первые дни были брошены, как это явствовало из показаний захваченных пленных, все, кто находился поблизости от района боевых действий. Немцы кинули в атаку ремонтников из артиллерийских мастерских, сапожников, поваров, ездовых, — одним словом, всех, кто находился в тылах...

Затем начали подходить резервные подразделения. Немецкое командование с марша бросало их в бой, стремясь удержать укрепленный район с высотой 262,2 в центре. Все более активными становились действия немецкой авиации. Интенсивнее и точнее стал огонь неприятельских батарей. Опомнившись от смятения, возникшего в силу внезапного удара, противник сумел расставить наблюдательные посты и далеко выдвинутые корректировочные пункты. Предполагая, видимо, что высадка основных сил десанта прошла у маяка Пикшуев, противник с осторожностью накапливал силы для контратак на высоту 415,3. По этой же высоте германские самолеты производили интенсивные бомбометания. Однако контратаковать тут уже было некого. Разведчики, закрепившиеся на высоте на первом этапе операции, покинули высоту и соединились, как и было предусмотрено планом, с главными силами бригады. Противник готовился атаковать пустые скалы. 

Отдельная разведывательная рота 12 ОБМП. Фото лейтенанта Н.Веренчука

В ночь на 1 мая 1942 года оттепель внезапно сменилась сильной пургой. Резко понизилась температура. Ураганный ветер срывал снег с сопок и нес его в лощины. Погода помешала вводу в бой второго эшелона 14-й армии — 52-й стрелковой дивизии. Стало невозможным использование авиации. Бригада морской пехоты, действовавшая в отрыве от тылов, без отдыха, утомленная круглосуточными боями, оказалась с наступлением пурги в значительно менее выгодных условиях, чем противник. 1-го мая продолжались бои на высоте 262,2. Первый батальон отбил ожесточенные контратаки превосходящих немецких сил. С 6.00 до 20.30 продолжалась неослабевающая схватка. Орудийный расчет 45-мм пушки в упор расстреливал наступающих немцев. К полудню фашисты откатились на исходные позиции, оставив на поле боя до 200 трупов. В 18.00 контратаки возобновились. Снова завязалась двухчасовая битва. Но и на этот раз немцы были отброшены, потеряв 70 человек. Бойцы 1-го батальона захватили в этом бою 2 миномета, 3 станковых пулемет, несколько автоматов, винтовок и боезапас.
Третий батальон вел в этот день активную разведку, четвертый с боями продвигался вперед, достигнув высоты «Огурец». Отделение автоматчиков проникло на эту высоту и вело сражение с противником в глубине его обороны. Здесь также было уничтожено до 200 вражеских солдат и офицеров. Наблюдатели 6-го батальона установили в этот день, что противник наводит понтонный мост к мысу, сосредоточив для переправы большое количество живой силы и транспортных средств. 45-мм батарея шестью выстрелами разрушила мост и рассеяла подведенные для переправы резервы неприятеля. В этот день бот, пришедший из Полярного, доставил бойцам присланные из далекого тыла первомайские подарки трудящихся. Эти подарки морским пехотинцам вручались между короткими передышками…

Начальник клуба старший лейтенант Аркадий Симагин предает первомайские подарки
старшине минометной роты 1-го батальона Алексею Жолобову. Фото л-та Н.Веренчука

Письмо лейтенанта Балина, опубликованное 5 июля 1942 года в газете «Краснофлотец», рассказывает, как проходила передача подарков в минометном взводе:

«Минометный расчет сержанта Шишкина был придан стрелковому взводу, который находился на заставе передового охранения. Здесь немцы хотели потеснить нашу часть и подошли очень близко, метров на 300-400. Они находились на соседней сопке. Придя на заставу, минометный расчет занял огневую позицию. Бойцы оборудовали ее и начали вести наблюдение. Нести вахту было трудно: видимость ухудшалась с каждой минутой. В отделение пришел командир минометного взвода. Он принес подарки, посланные рабочими нашей страны для бойцов фронта. Здесь, на скале, под частыми разрывами фашистских мин, за большим камнем, командир отделения Шишкин торжественно вручил бойцам небольшие, но так любовно собранные подарки. Люди забыли усталость, холод, забыли, что уже несколько суток они не спали, живя в непрерывной кипящей страде.
— Спасибо рабочим, не забывают нас, — говорил Хакимов, по национальности татарин. Он от души выражал благодарность всему великому народу нашей страны. Народ, ведущий Отечественную войну, един и непобедим.
Бойцы отделения, укрепившись от ветра за камень, ели сушки, печенье, курили папиросы и оживлено беседовали. Только один Щеглов стоял на посту, всматриваясь в сторону врага. Потом его подменили, и он тоже получил свой подарок. Вскоре наблюдатель доложил, что противник группируется на занятой им сопке.
— Давайте, ребята, пошлем теперь фрицам подарочек, — сказал как всегда спокойно Шишкин. 
— К бою! — скомандовал он.
Бойцы любовно положили подарки в свои вещевые мешки и бегом заняли огневую позицию.
 — Миномет к бою готов, — доложил наводчик Щеглов.
— По группе противника наводить вверх, прицел пять, угломер двадцать девять сорок, одной миной, огонь! — скомандовал Шишкин.
— Выстрел!
Ждали, где разорвется мина. Взрыв! Фрицы шарахнулись в сторону. Шишкн взял небольшую поправку и дал беглый огонь. Немцы разбежались и попрятались за камни. Маленький, на вид игрушечный, ротный миномет уже десятки раз обращал фашистов в бегство. Щеглов лежал у миномета на левом боку из-за камней не видел, где рвутся мины.
— Попадаем или нет? — спрашивал он.
— Поддай, поддай, — говорил Шишкин и утвердительно кивнул ему головой.
Дарьин — запасной наводчик — заметил с наблюдательного пункта огневую точку противника и около нее двух фрицев.
— Товарищ командир, разрешите перенести миномет на открытую местность и уничтожить гадов прямой наводкой, — обратился он к Шишкину.
— Давай, действуй, — ответил тот. Дарьин быстро скатился с камня, взял миномет, приказал тащить боезапас и вылез на самое видное место. Затрещали немецкие автоматчики.
— Подождите, сволочи, — ругался Дарьин, устанавливая миномет. Скоро он дал три мины. Они рвались рядом с фрицами. Немцев не стало. Их пулемет молчал.
— Вот вам подарочки, — проговорил Дарьин, пуская мины по фашистским бандитам.
Когда прекратилась стрельба и вновь воцарилась тревожная фронтовая тишина, бойцы минометного расчета вернулись к тому же высокому камню, где они получали подарки. Они закурили присланные папиросы и стали читать трогательные письма, приложенные к подаркам и непочитанные перед боем». 

4-го мая, на седьмой день ожесточенных боев, противнику удалось подтянуть сильные подкрепления и развернуть широкое контрнаступление преобладающими силами по всему фронту бригады. Мощный нажим был оказан на позиции первого батальона. Бои здесь длились весь день. Временами противнику удавалось вклиниться в расположение наших частей, но затем эти клинья вышибались ответными ударами. Подразделения 3-го батальона подоспели на угрожающий участок и поддержали бойцов 1-го батальона. В результате все атаки были отбиты. Лишь 2-я рота 1-го батальона вынуждена была несколько отойти, чтобы не оставлять оголенными стыки между нею и соседями справа и слева. Противник потерял на этом участке до 200 человек убитыми и ранеными.
Такие же интенсивные бои развернулись на участках, занятых 4-м и 6-м батальонами. После первой атаки, предпринятой немцами против 4-го батальона, на поле боя осталось свыше 300 вражеских трупов. Немцы откатились, произвели перегруппировку и вновь начали атаку. Четыре цепи наступающих были брошены вперед на позиции морских пехотинцев по трупам убитых. Во второй атаке участвовало свыше 600 немецких солдат. Они потеряли около 80 процентов своего состава. Длившаяся боле трех часов атака также захлебнулась. 

 
На переднем плане командир отделения 2-й пулеметной роты 4-го батальона красноармеец Михаил Зонов.
Снимок фотокорреспондента газеты «Красный флот» л-та Н.Веренчука.

Оборона бойцов 4-го батальона была поистине героической. Ценою огромных потерь и благодаря значительному превосходству сил противнику удалось с фланга вклиниться в оборону 3-й роты и несколько потеснить ее. Тогда командир пулеметной роты 4-го батальона старший лейтенант Карпов поднял остатки своей роты и повел бойцов в штыковую контратаку. За пулеметной ротой поднялась и 3-я рота. В результате ожесточенного боя почти все бойцы подразделения Карпова погибли, но положении было восстановлено. Поддержанные усиленным артиллерийским и минометным огнем бойцы 4-го батальона оттеснили немцев и заставили их укрыться на обратных скатах высоты. Шестой батальон немцы попытались окружить. Но морские пехотинцы оказали упорное сопротивление. Пулеметный расчет младшего сержанта Крысова вышел из строя. Немцы поднялись и во весь рост пошли в атаку. Крысов лег за пулемет сам. Он уничтожил огнем своего пулемета до восьмидесяти фашистов и прижал противника к земле. Подползя к огневой точке Крысова, немцы забросали ее гранатами. Осколками одной из гранат младший сержант был убит.
Вышел из строя и пулемет младшего сержанта Калашникова. Младший сержант, вдвоем с раненым бойцом Орловым, спустился туда, где было много вражеских трупов. Моряки снимали с убитых немцев гранаты и бросали их по наступающему неприятелю. К исходу дня на подступах к позиции 4-го батальона лежало 1 200 немецких трупов. Свыше 500 немцев было уничтожено 6-м батальоном. До 300 человек противник потерял в боях с 1-м батальоном. Как установила разведка, 6 немецких батальонов принимали в этот день участие в операциях против трех батальонов 12 ОБМП.
На следующий день подразделения бригады начали отходить на новые рубежи. Следовало сократить линию фронта, уплотнить стыки меж подразделениями, сделать оборону более глубокой и надежной. Пурга не прекращалась. Атаки противника были ощутимо менее массированными, но продолжались с той же интенсивностью и частотой. Рота разведки под командованием лейтенанта Николая Грачева сделала смелый рейд через немецкие позиции в район захваченного противником в июле 1941 года колхоза «Большая Лица». В этой операции было уничтожено 30 немецких солдат и добыт пленный. 

​

По показаниям этого пленного, в германских частях, расположенных близ района действий 12-й отдельной бригады морской пехоты, господствовала чрезвычайная нервозность. Потери немцев были очень ощутимы. Еще ни разу с начала действий на Мурманском направлении — с фронта не двигался в немецкий тыл такой обильный поток раненых, как тот, что переправлялся теперь эшелон за эшелоном от подножия высот, на которых закрепилась 12-я бригада. Этим объяснялась торопливость немцев, нарастание их усилий оттеснить бригаду, окружить ее в скалах и уничтожить. На 5 мая 1942 года, к началу закрепления морских пехотинцев на новых позициях, положение было таково:

3-й батальон обеспечивал правый фланг, 
4-й был на левом фланге, еще продолжая движение вперед, вдоль берега губы Большая Западная Лица.
В центре сдерживали наступление немцев 1,2,5 и 6-й батальоны. 
Командный пункт бригады находился на высоте 227,4 — у мыса Могильный.

Одновременно с лобовым ударом, направленным против наступающих частей бригады, противник предпринял маневр: крупные силы егерей были брошены по берегу — от Пикшуева мыса и от населенного пункта Большая Лица. Маневр этот был рассчитан на то, чтобы отрезать бригаду от воды, лишить связи с базой и уничтожить в полном окружении. Погода оставалась чрезвычайно неблагоприятной. Нордовый ветер дул с неослабной силой в 7-8 баллов. Снежные заряды не прекращались. Напряженные бои продолжались. Люди почти не отдыхали с самого начала высадки — с 28 апреля. А если и выдавалось несколько таких часов, которые могли бы использовать для отдыха, — единственным местом, в котором можно было отдохнуть, служила выкопанная в снегу яма. Но и в эти ямы забирался пронизывающий ветер и принесенная им от Гольфстрима сырость.

«Видимость была плохая, — отмечал, готовя историю 12 ОБМП, военный корреспондент. — В нескольких метрах ничего нельзя было разобрать. Фигуры людей, показывающиеся сквозь клочковатый сырой туман, были еле различимы. Заметив человека или группу людей до момента непосредственного сближения невозможно было определить: свои ли идут, или противник. Бессонные ночи и наступление круглосуточного полярного дня отрицательно повлияло на зрение личного состава бригады. Бойцы стали слепнуть и по несколько суток ничего не видели, прежде чем зрение восстанавливалось. Однако все эти трудности не снижали боевого духа морских пехотинцев. Бойцы дрались с тем же упорством, что и в первые дни после высадки».

Стрелковый взвод лейтенанта Кондрашева, усиленный несколькими пулеметами и ротным минометом, находился на передовой заставе боевого охранения и занимал высоту, круто спускающуюся к самой воде Мотовского залива. По несколько раз в сутки противник интенсивно обстреливал высоту из тяжелых минометов. Затем немецкая пехота переходила в наступление. Моряки отбивали все атаки. Младший сержант Федор Шишкин отлично руководил стрельбой из единственного миномета, которым располагала застава. Во время боев лейтенант Кондрашев переходил от пулемета к пулемету, от стрелка к стрелку, шутил с бойцами, подбадривал их, указывал наиболее выгодные цели. Во всех подразделениях бригады отлично действовали снайперы, незадолго до начала операции прошедшие специальные курсы. Снайперы первого батальона Морозов и Гобунов за один лишь день боев уничтожили вдвоем 49 немецких солдат. Снайперу Якову Корбану было поручено рассеять группу автоматчиков, простреливающих лощину, — единственный путь к занятой нашим взводом высоте. Корбан выполз на неприятельскую высоту, вплотную подобрался к немецким землянкам и стал расстреливать находившихся в его поле зрения немецких солдат. 

Увлекшись, Корбан перестал обращать внимание на то, что происходило у него за спиной. Немецкий офицер заметил снайпера, подобрался к нему вплотную и уже намеревался схватить Корбана, когда тот, наконец, расслышал шорох и стремительно обернулся. Корбан вскочил, вскинул винтовку, но стрелять было уже поздно. Снайпер выхватил штык-нож и заколол офицера. При возвращении на позиции Корбан был ранен. Но пойти перевязать свою рану снайпер согласился лишь после того, как доложил командиру о выполненном задании. ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ

​