Золотое кольцо России: прошлое и настоящее. Путевые заметки

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Во Владимирской области есть посёлок, основанный в далёком 1158 году, который непременно следует посетить всем любителям русской старины. Некогда это был город, заложенный сыном Юрия Долгорукого, — князем Андреем Боголюбским, — великим князем Владимирским.

При нём Владимиро-Суздальские владения становятся духовным и политическим центром русских земель, отняв пальму первенства у перешедшего на вторые роли Киева. Легенда об основании города гласит, что князь вёз из Владимира в Ростов икону Богоматери, которую мы все знаем как Владимирскую, одну из величайших святынь русского народа. Неожиданно кони встали как вкопанные, и никак не удавалось заставить их двигаться дальше. Пришлось князю со спутниками тут заночевать. Князь всю ночь молился перед иконой, и явилась к нему сама Богородица, повелев оставить свою икону во Владимире. Известный русский историк XIX века Н.И. Костомаров рассказывал о переносе святыни так: 

«Была в Вышгороде в женском монастыре икона Св. Богородицы, привезённая из Цареграда (так на Руси называли Константинополь, столицу Византии, ныне Стамбул), писаная, как гласит предание, Св. евангелистом Лукою. Рассказывали о ней чудеса, говорили, между прочим, что, будучи поставлена у стены, она ночью сама отходила от стены и становилась посреди церкви, показывая как будто вид, что желает уйти в другое место. Взять её явно было невозможно, потому что жители не позволили бы этого. Андрей задумал похитить её, перенести в суздальскую землю, даровать таким образом этой земле святыню, уважаемую на Руси, и тем показать, что над этой землею почиет особое благословение Божие. Подговоривши священника женского монастыря Николая и диякона Нестора, Андрей ночью унёс чудотворную икону из монастыря и вместе с княгинею и соумышленниками тотчас после того убежал в суздальскую землю». 

​

Понятно, что среди современников и потомков не могло быть однозначной оценки поступка князя. Одни осуждали похищение иконы как незаконное и недостойное, другие оправдывали деяние князя тем, что, дескать, то была Божья воля, ибо без воли Его подобное произойти никак не могло. Так, в «Сказании о чудесах Владимирской иконы Божьей Матери» говорится, что иконе нехорошо было на прежнем месте в Вышгороде, она сама хотела оказаться в другой русской земле, а князь Андрей стал исполнителем Божьей воли… Впрочем, по другой версии, на месте, где возник Боголюбов, было чудесное явление Богородицы князю Андрею, и он распорядился её написать как видел, с воздетыми в мольбе Всевышнему руками. Икона была названа Боголюбивой, или Боголюбской и стала чудотворной, например, она спасла владимирцев от эпидемии чумы, или моровой язвы, как говорили тогда в 1771 году. В память об этом 1 июля, в день празднования Боголюбской иконы, совершается ежегодный крестный ход.

Боголюбов

​

На этом необыкновенном месте, где Андрею явилась Богородица, князь основал свою загородную резиденцию Боголюбов с собором Рождества Пресвятой Богородицы. До сих пор спорят историки, происходит ли название княжеской резиденции от прозвища князя (ибо князь был боголюбивым человеком), или же наоборот: князь получил свое прозвище по названию города. Летописец говорит о нём: 

«Не величав был Андрей на ратный чин, т.е. не любил величаться боевой доблестью, но ждал похвалы лишь от бога». Знаменитый историк XIX века В.О. Ключевский писал: «Он был очень набожен и нищелюбив, настроил много церквей в своей области, перед заутреней сам зажигал свечи в храме, как заботливый церковный староста, велел развозить по улицам пищу и питье для больных и нищих».

Князь в своих землях развернул мощное белокаменное строительство. Многие из старейших храмов Руси — его замысел, его мечты, воплотившиеся в величественном камне. Это и Успенский собор во Владимире, и церковь Покрова на Нерли, и укрепления во Владимире, пристроенные к ещё более древнему Владимирскому кремлю, от которых уцелели Золотые ворота, получившие название за то, что створки их были окованы золочёной медью… Строил князь новую свою резиденцию Боголюбов с размахом: есть сведения, что были приглашены на строительство мастера из византийского Царьграда, с Кавказа, из Священной Римской империи от самого императора Фридриха Барбароссы. Новейшие исследования, проведённые археологами уже в нашем XXI веке, доказали, что здесь работали североитальянские мастера. Князь не скупился, желая показать современникам, что уже не Киев, потерявший былое влияние, а Владимир и Боголюбов есть новые центры политической власти.
Однако подстерегали Андрея и неудачи. Его войско потерпело поражение в 1172 году в походе на Волжскую Булгарию, а затем, в 1773 году, при попытке подчинить Киев и Вышгород. Самовластная политика князя всё меньше нравилась гордым и спесивым боярам, не желавшим склонять пред его властью голову. Как писал уже упомянутый В.О.Ключевский, «князь Андрей был суровый и своенравный хозяин, который во всём поступал по-своему, а не по старине и обычаю. Современники заметили в нём эту двойственность, смесь силы со слабостью, власти с капризом…».

  
Боголюбский монастырь. Церковь Рождества Богородицы. Лестничная башня и переход (фото ниже),
уникальный памятник русского зодчества XII века

​

Последней каплей стала казнь брата первой, по-видимому, уже покойной супруги князя Улиты из рода Кучковичей. Созрел заговор. В заговоре участвовала, по словам Ключевского, даже вторая жена князя, родом из Волжской Булгарии, якобы мстившая за зло, причинённое её соплеменникам. Впрочем, В.Н. Татищев считал, что второй супругой князя была княжна-ясыня (т.е. осетинка)… В общем, запутались историки со всеми этими женами, даже имя второй княжеской жены нам неизвестно. Как писал Ключевский, князь «окружил себя такой дворней, которая в благодарность за его барские милости отвратительно его убила и разграбила его дворец…». В городе Переславле-Залесском, на внешней стене Спасо-Преображенского храма, где крестился Александр Невский, сохранились древние граффити — поименный список убийц князя Андрея с пожеланием «вечного проклятия» для них…
Предполагаемое место убийства князя, судя по летописным свидетельствам, сохранилось, находится оно в нижней части лестничной башни. После смерти Андрея в 1174 году Боголюбов пришёл в запустение. Возможно, чтобы искупить перед Господом убийство великого князя, и был на территории княжеского замка основан Боголюбский монастырь, но когда именно это произошло, нам неизвестно. Ныне, кроме монастыря, здесь посёлок с населением менее 5 тысяч жителей… 
Бесценны для нас княжеские палаты Боголюбова: это единственный сохранившийся фрагмент русской гражданской архитектуры XII века, единственное светское здание домонгольской Руси, дошедшее до нас хотя бы частично. С горечью думаешь о том, каких сокровищ лишились мы в ходе бесконечных воин, междоусобиц, пожаров, нашествий, как много утеряно безвозвратно, и мы никогда не сможем узнать, как всё это выглядело, какими были те великие сооружения, что возведены были руками наших предков, безымянными мастерами-тружениками. Необыкновенные чувства охватывают душу: ещё не произошло Батыево нашествие, не случилось объединения русских земель вокруг Москвы, не родились Иван Грозный и Пётр Великий… Ещё не возвели красно-кирпичный Московский Кремль… А прекрасный белокаменный остаток княжеских палат всё стоит…

Княжеский замок, или дворец, по размеру был невелик, но хорошо укреплён, как и полагалось в то беспокойное время, ибо княжеские междоусобицы велись постоянно. До XX века вообще считалось, что княжеские палаты безвозвратно утрачены. В 30—50-е годы здесь работал археолог, большой знаток белокаменного зодчества Н.Н. Воронин. Он определил лестничную башню и переход на хоры, который соединял княжеские владения, с собором Рождества Богородицы (князь, сами понимаете, по улице в храм не ходил) как возведённые ещё в те времена, в эпоху Андрея Боголюбского. Вот этот-то фрагмент древней архитектуры и является главным историческим сокровищем Боголюбова. 
Через столетия древнюю «андрееву» башню украсили колокольней в модном шатровом стиле. Сам Н.Н. Воронин писал, что во время руководимых им раскопок были найдены части старинного белокаменного дворцового перехода в виде прекрасной открытой аркады, на которой лежал крытый второй этаж, фасады перехода были украшены рельефами и скульптурами, а некоторые детали оковывались золочёной медью. Переходы расписывались многоцветными орнаментами. До исследований XX века специалисты полагали, что палаты княжеские при Андрее Боголюбском были деревянными, теперь же все, кто сомневался в возможностях правителей северо-западной Руси (дескать, далеко им было до киевских князей), вынуждены пристыжённо умолкнуть. «Остатки пышного дворцового ансамбля с бесспорностью утверждают, что и самый дворец был белокаменным», — заявил археолог Воронин. К несчастью, дворцовый собор рухнул в 1722 году, в 50-е годы XVIII века он был восстановлен, но уже в перестроенном виде. Сохранились лишь нижние части стен с великолепно оформленными входами — порталами, западный портал сохранил следы оковки его золоченой медью. Археологи обнаружили также рельефы, украшавшие фасады, в виде женских масок, возможно, то были лики Богородицы. 
Внутри храма при князе Андрее поверхность колонн была расписана фресками под белый мрамор… На настоящий мрамор, который надо было везти из чужедальних стран, князь, видимо, не размахнулся, а итальянские мастера, вероятно, вышли из положения: не можем поставить настоящий мрамор, так хоть нарисуем… 

«Полы собора были выстланы плитами красной меди… их блеск заставил летописца говорить об отделке внутренности храма золотом… Сопоставляя данные раскопок с описанием собора в летописи, можно составить исчерпывающее представление о расточительном великолепии его внутреннего убранства. Собор был центральным сооружением дворцового ансамбля, от которого к югу и северу направлялись белокаменные аркады переходов, связывавшие его с дворцом и замковой башней. Дворцовые постройки живописно располагались по краю замкового холма. Площадь двора была вымощена белокаменными плитами; тесанные из белого камня водостоки отводили атмосферные осадки…Сопоставление боголюбовского комплекса с романскими замками XI—XII вв. (Воронин имеет в виду западноевропейские замки)… показывает, что замок Боголюбского не уступает им по своему художественному и культурно-историческому содержанию… Обширная строительная деятельность Боголюбского создала многочисленные кадры русских зодчих, не уступавших в мастерстве иноземцам. Всеволод Третий (т.е. Всеволод Большое Гнездо) в своей стройке уже опирался на них и “не ища мастеров от немец”», — заключает знаменитый археолог. 

Обидно до слез, когда думаешь о том, сколько мы потеряли погибшего великолепия, естественной нашей гордости на предков, когда видишь средневековые замки в Европе, которую Русь закрывала своей грудью от бесчисленных волн кочевых народов, от страшных полчищ монголо-татар, лавиной обрушившихся на наши земли в XIII веке и снесших почти всё на своем пути… После Батыева нашествия в Руси на 50 лет вообще прекратилось каменное строительство, погибли вместе с убитыми и угнанными в полон мастерами многие ремесленные навыки, ибо принято было передавать их в устной традиции, от учителя к ученику… Тем более бесценно то, что осталось, то, что должны беречь, как святыню, следующие поколения русских людей. «Помни прошлое, оно учитель будущего», — гласит восточная пословица.

Покров на Нерли

​

Неподалёку от Боголюбова, всего в 1.5 км, стоит жемчужина древнерусской архитектуры, дивный храм Покрова на Нерли XII века. Не знаю ни одного человека, видевшего эту белокаменную церковь и оставшегося равнодушным к её лучезарной, изысканно-гармоничной, тихой красоте. Трудно даже представить, что когда-то люди не замечали её особенной ценности, её светлого очарования, не замечали настолько, что только чудо спасло церковь от разрушения…
Владимирцы надеялись на особое Её покровительство и благоволение, поэтому большинство храмов этой земли связано с культом Богородицы. Именно во владимирской земле был учрежден новый церковный праздник Покрова Богородицы. Церковное предание рассказывает, что в X веке Богородица защитила Константинополь, накрыв его своим покровом-плащом и сделав невидимым для врагов. Святой Андрей Юродивый увидел, как Богоматерь простирает над молящимся городом свой плащ, сияющий ярче солнца, и молится вместе с ними о спасении. И вражья рать отступила. Русские люди в ту далекую эпоху надеялись, что своим божественным Покровом защитит и их Богоматерь от бед и напастей, вражеских стрел. Возможно, инициатором учреждения нового праздника стал сам Андрей Боголюбский. 

Во времена Екатерины II церковь Покрова уже выглядела обветшавшей, небольшой монастырь, в комплекс которого она входила, уже упразднили. Прихожан было мало, и доходность церкви оказалась столь невелика, что игумен Боголюбова монастыря, к которому она была теперь приписана, решил, что храм надо… разобрать! А камень от церкви пустить в дело, использовав его в качестве строительного материала для колокольни монастыря. Но чтобы разобрать такую серьезную постройку, нужны многочисленные рабочие руки и деньги, дабы это рабочие руки оплатить. Денег на разрушение церкви как раз и не нашлось. Не иначе как Божественный промысел спас древний храм от разрушительного невежества. Вандализм монастырского игумена не нашел воплощения… Поразительно, но это чудо архитектуры до середины XIX века вообще не замечали специалисты! Так, по распоряжению Николая I, в 30-е годы XIX века был составлен альбом с образцами наиболее замечательных и значительных русских церквей. Представьте себе, что считающаяся ныне одним из шедевров древнерусского искусства церковь там вообще не упоминается!
Первым обратил на неё внимание архитектор Николай Артлебен в 1858 году. Серьёзно изучаться церковь Покрова на Нерли начала лишь после того, как Игорь Грабарь, знаменитый художник и искусствовед, обратил на этот храм пристальное внимание. При советской власти церковь стала музеем. Поздние монастырские достройки были снесены в 70-е годы, и церковь предстала перед глазами учёных и общественности в своей почти первозданной красоте. «Почти», ибо не все древние части церкви сохранились, о чем мы ещё поговорим позднее, кроме того, храм увенчан созданной в 1803 году новой главой, возведённой на основе старого купола. Как выглядела древняя «луковка» храма нам, к величайшему сожалению, неизвестно. Стремясь вернуть церкви изначальный облик и, естественно, сохранить её для потомков, в XX веке её неоднократно реставрировали.

Трудно передать то восхитительное восторженное чувство, когда выходишь на Боголюбовский луг (особо охраняемая природная территория) и начинаешь приближаться к Чуду… Когда-то, в далёком XII веке, для церкви было выбрано место на подступах к Владимиру, который, по замыслу Андрея Боголюбского, ни в чём не должен был уступать Киеву. Церковь возводили у места впадения реки Нерли в Клязьму. Устье со временем сместилось, и те воды, в которых так поэтично отражается храм, лишь старица. А когда-то здесь пересекались важные речные пути, и корабельщики, плывшие во Владимир, именно отсюда наблюдали великолепную панораму на сам Владимир и Боголюбов. Церковь являлась как бы визитной карточкой князя, предвосхищала встречу с последующим великолепием. Можно сказать, что Владимир оказывал на людей XII века такое же впечатление, как на людей XVIII столетия производил С.-Петербург.
Красота здесь особенная. Считается, что искусство истинного зодчего заключается не в том, чтобы просто возвести прекрасное здание, но прежде всего в том, чтобы вписать его в окружающий ландшафт. Египетские пирамиды, прекрасные и величественные среди песков пустыни, смотрелись бы странно в окружении среднерусских лесов. Великое искусство мастеров, как обычно в средневековье оставшихся неизвестными, заключалось в создании чуда гармонии, слиянии воедино лугов бескрайних, глади речных вод и «белого лебедя», как часто любовно наши современники называют храм Покрова на Нерли. 
Тропа, ведущая в храм, извивается змейкой среди великолепного луга. Множество птах кормится здесь семенами трав, поют да посвистывают. Кузнечики ведут свой стройный хор. Не видно никаких иных построек, ничего, уродующего пейзаж и оскорбляющего глаз своей непринадлежностью к храму. Маленькая церковь постепенно приближается, становится ощутимо крупнее, величественнее. И жадно смотришь вдаль, как будто не успеешь насмотреться, впитать в себя древнюю красоту и гармонию, чтобы потом унести с собой, пользуясь словами В.А. Жуковского, «святыню воспоминания…» 
Изнутри церковь строга и полупуста. Некогда стены её украшали многоцветные фрески. Сохранились резные каменные львы, символы княжеской власти, но все древние росписи оказались уничтожены во второй половине XIX века в ходе безграмотной реставрации, затеянной Боголюбским монастырём. 

Поражает духовное невежество людей, которые, казалось, должны бы понимать невероятную ценность старины для современников и потомков… Главное здесь доступно обозрению снаружи, и многие пришедшие часами сидят, не в силах покинуть это удивительное место. Они завороженно погружены в созерцание Храма…
Точная дата строительства церкви Покрова достоверно не ведома. Возможно, 1158 или 1165 год, есть и другие версии. Начало строительства положено всё тем же князем Андреем Боголюбским. Как некогда Ярослав Мудрый отстраивал и украшал Киев, придавая ему подлинное величие княжеской резиденции, так и Андрей возвеличивал свою любимую Владимиро-Суздальскую родную вотчину. Есть сведения о том, что князь приказал возвести эту церковь в память о погибшем от ран старшем сыне Изяславе, умершем после похода на волжских булгар, который воспринимался современниками как поход за торжество христианской веры.
​​​​​​​Строители церкви, как часто бывало в ту отдалённую эпоху, остались безымянными. Одна из летописей указывает, что возводили её «из всех земель мастеры», есть сведения о том, что строителей прислал император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса. Хотя В.Н. Татищев указывает, что Андрей с Фридрихом «в дружбе был»; скорее всего, лично они никогда не встречались. Сохранился раритет: парадные наплечники с изображением Распятия и Воскресения Христа, подаренные Фридрихом Барбароссой князю Андрею. В настоящее время один из них хранится в Лувре, другой в музее в Нюрнберге. Эти наплечники были проданы советским правительством за границу ещё в 30-е годы. Так или иначе, артель, возводившая храм, скорее всего была интернациональной.
Место для строительства было выбрано очень непростое: это была заливаемая пойма, поэтому нужно было обезопасить храм от паводков. Строители блестяще справились с этой задачей: была создана искусственная насыпь, облицованная камнем, а стены церкви уходят в глубину на 4 метра. Некогда полагали, что Андрей вывез белый камень для строительства церкви из Волжской Булгарии. Однако анализ камня, из которого построена церковь, показал, что добывался он в окрестностях Москвы.
Древние мастера знали секреты оптических иллюзий: церковные стены строго вертикальны, но особенности пропорций делают их визуально чуть наклоненными внутрь, что зрительно придаёт зданию бóльшие изящество и высоту. Стены украшены рельефами, которые неплохо сохранились. Как и во Владимире, здесь можно увидеть столь любимого владимиро-суздальскими правителями библейского царя Давида, этого символа сильного и мудрого государя, которому, видимо, очень хотелось уподобиться местным князьям. К тому же Давид считался пророком, возвестившим о великой миссии Марии, и сама Мария являлась «пречистой девицей от племени Давыдова». Царь Давид держит в руках псалтырь — книгу Ветхого Завета, состоящую из религиозных песней или гимнов. Чтение Псалтыри было очень распространенным в средневековье среди всех слоёв населения, владеющих грамотой. Львы, барсы и фантастические существа — грифоны — окружают Давида. Возможно, пугающие звериные лики, в отличие от светлых женских образов должны были напоминать верующим о силах ада, подстерегающих грешные души, а львы являлись и символами мощи княжеской власти. Барсы, стоящие на задних лапах, некогда украшавшие лестничную башню, были эмблемой владимирских князей. Стены храма изобилуют многочисленными женскими ликами, как предполагают, образами Богоматери. Растительные мотивы символизируют собой райский сад.

Раскопки показали, что в древности церковь была окружена с трёх сторон галереей, по-видимому, открытой, напоминавшей изящную аркаду, а к храму пристроена была лестничная башня, через которую попадали наверх. Как писал руководитель раскопок Н.Н. Воронин: «Этот новый образ Покрова на Нерли столь же лучезарен и светел, но в нём больше царственности, говорящей не о скромной и благостной деве, но о “царице и владычице всех”». ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

​